Элизабет Торнтон - Погоня за призраком
— Скажи, Найтли, где ты научился стрелять? — спросил Джесон. — Ты никогда при мне об этом не упоминал.
Найтли опустился на колени, затягивая подпругу:
— Какой же из меня стрелок? Совершенно никакой, мистер Рэдли, сэр. Это даже Джейкс может подтвердить, уж он-то знает. Правда, зарядить пистолет я сумею и даже выстрелить могу, но вот чтобы попасть — это нет.
Очевидно, этот Джейкс был из тех, кто всегда говорит другим то, что они хотят услышать.
— И тем не менее пусть пистолет всегда будет у тебя под рукой. На всякий случай.
— Пистолет? — удивился Найтли. — Какой пистолет? Мистер Джейкс обещал мне дать его и пропал, только я его и видел.
Сначала Джесон не встревожился, скорее рассердился. Ричард Мейтленд говорил ему, что Джейкс — ветеран войны, прекрасный стрелок и отличный полицейский, знающий свое дело. Одно время Джейке скрывался у партизан, и именно там его и нашел Ричард. Однако, судя по тому, что Джесон узнал от грума, мистера Джейкса нельзя было назвать обязательным человеком.
Джесон оглянулся на дом и снова обратился к Найтли.
— А как он выглядит, этот Джейкс?
— Не слишком разговорчивый, но дружелюбный. И не обидчивый. Ничего не сказал мне, когда я проехался насчет того, что он рыжий. Все, мы почти закончили.
— Что? — с тревогой переспросил Джесон.
— Говорю, лошади почти готовы.
Слова его упали в пустоту. Когда Найтли поднял голову, мистер Рэдли уже стремглав летел к дому. Грум покачал головой, попробовал подпругу и еще немного подтянул ее. Все джентльмены одинаковы. Никогда не знаешь, чего от них ожидать. Но поскольку мистер Рэдли не отменял своего приказания, Найтли счел за лучшее подогнать коляску к главному входу.
* * *Ужас погнал Гвинет вниз по лестнице, и она бежала до тех пор, пока не достигла двери, выходящей во двор. Каждую секунду она ждала пулю в спину, хотя скорее всего Гарри поостережется стрелять, зная, что на звук выстрела сразу же сбегутся слуги.
Слабое, впрочем, утешение.
Дверь оказалась запертой. Гвинет нащупала пальцами ключ, торчащий в замке, но было поздно, и Гарри уже дышал ей в затылок. Она обернулась и яростно набросилась на него, размахивая сумочкой, которая так и осталась зажатой в ее руке. Ей удалось попасть по плечу Гарри, и он болезненно поморщился, но сбить его с ног Гвинет не удалось.
В руке у Гарри блеснул нож.
Умненький, предусмотрительный Гарри. Хочет тихо зарезать ее и так же тихо исчезнуть.
Нет, так просто она сдаваться не намерена!
Гвинет вновь набросилась на Гарри. Одной рукой он перехватил сумочку, другой перерезал на ней ремни и отбросил в сторону. Убийца занес нож, и Гвинет поняла, что сейчас ей наступит конец.
И в эту секунду под высоким потолком оглушительно прогремел выстрел.
Гарри испуганно вздрогнул, рванулся в сторону, но рука Джесона уже перехватила его запястье, выбила нож, и тот со звоном ударился об пол. Гарри изогнулся, бросился на Джесона, и они покатились по полу, душа друг друга в смертельных объятиях.
Желая помочь Джесону, Гвинет, как ей казалось, улучила подходящий момент и потянулась за ножом. Однако момент оказался самым неподходящим. Два сильных, тяжелых тела врезались в нее, чей-то локоть задел Гвинет по подбородку, и нож со свистом улетел через раскрытую дверь столовой. От боли и неожиданности Гвинет вскрикнула, Джесон на мгновение ослабил хватку, и Гарри оказался на свободе. В ту же секунду он выхватил откуда-то из-под жилета маленький пистолет и закричал:
— Не двигаться! Никому не двигаться!
Джесон, не обращая внимания на вопли Гарри, медленно поднялся на ноги и сказал, дыша так же тяжело, как и его соперник:
— Твоя песенка спета, Гарри. Привратники будут здесь с минуты на минуту. Иначе зачем я стрелял в воздух, как ты думаешь? Гвин, с тобой все в порядке?
— Да, — через силу выдавила она, частично солгав. Она переживала, что Гарри вновь оказался на свободе, причем по ее вине.
Гвинет посмотрела на Гарри, и ей показалось, что у нее двоится в глазах. Его фигура постоянно менялась, то увеличивалась в размерах, то снова сжималась. Менялся и взгляд Гарри. Он смотрел на Гвинет то с жестокой яростью, то со странным благоговением, и Гвинет догадалась, что представляется ему Немезидой, загадочной и страшной богиней судьбы.
«То ли он слишком глуп, — говорил о нем Ричард Мейтленд, — то ли от него просто отвернулась удача».
Но неудачи преследуют его только с ней!
— Эй ты! — крикнул Гарри, обращаясь к Гвинет. — Подойди сюда!
— Она никуда не пойдет, — отрезал Джесон.
— У меня, кажется, нога сломана, — плаксивым тоном солгала Гвинет, потирая лодыжку.
Из задних комнат уже доносились голоса, звавшие мистера Рэдли.
— Очевидно, кто-то из привратников нашел окно, через которое я забирался в дом, — заметил Джесон. — Учти, Гарри, если ты пустишь в ход свой пистолет, я задушу тебя голыми руками.
Гарри повернул в замке ключ, распахнул дверь и вылетел наружу. Джесон хотел броситься следом, но Гвинет удержала его, схватив за ногу.
— Пусть уходит! — крикнула она. — У него пистолет!
Джесон наклонился, помог Гвинет подняться на ноги и решительно заявил:
— Его необходимо остановить, Гвинет, иначе этому не будет конца. Понимаешь?
С этими словами он выбежал из дома, и Гвинет последовала за ним.
То, что она увидела, показалось ей невероятным. Возле крыльца ожидала коляска, запряженная двумя белыми лошадьми. Гарри одним прыжком оказался внутри экипажа, схватил поводья и яростно хлестнул лошадей. Это было похоже на дурной сон.
Гвинет застыла на пороге, а Джесон бросился догонять коляску, громко крича на бегу привратникам, чтобы те закрыли ворота. В ту же секунду из темноты одна за другой начали выныривать тени всадников, въезжающих во двор. Гвинет перевела дыхание, подхватила юбки и кинулась вслед за Джесоном.
Всадники рассыпались веером, окружая коляску, словно стая призраков. Гарри стоял в коляске с пистолетом в руке, и в лице его не было страха. Сейчас он словно стал выше ростом и чем-то напоминал героя древних мифов.
В следующую секунду Гвинет подпрыгнула от неожиданности, услышав громовой голос Ричарда Мейтленда.
— Зачем?
Гарри рассмеялся, и у всех, слышавших этот смех, мороз пробежал по коже. Джесон обнял Гвинет за плечи, прижал к своей теплой груди.
— Гвин, не нужно тебе видеть всего этого, — сказал он. — Вернулась бы ты лучше в дом.
— Нет, — отрезала она.
Этот человек был хладнокровным убийцей. Он никогда не испытывал жалости к своим жертвам, и точно так же Гвинет не испытывала жалости к нему. Пусть его повесят, и она станцует от радости на его могиле.
