Сьюзен Поль - Похититель невест
Вынырнув из-за деревьев, Сенет прыгнул к своему коню, но чья-то сильная рука удержала его.
— Забирай Синна! — закричал сэр Джастин, подталкивая юношу к своему громадному черному жеребцу и помогая вскочить в седло. — Пошел!
Послушный боевой конь сразу же отозвался на приказ хозяина, и сэр Джастин подкрепил, его, хлопнув коня по крупу. Сенет успел схватить поводья, и верный Синн, словно вихрь, помчался к Тальвару размашистым галопом.
Глава двадцать шестая
Поручив Кристиану и остальным забрать тело Эвелины, Джастин тоже поскакал в Тальвар, и потому Сенет опередил его всего на несколько минут. Поднявшись по лестнице нового дома, он увидел на пороге своей спальни Хьюго. Священник стоял, горестно вглядываясь в полумрак. Занавеси в спальне были задернуты.
— Хьюго!
Старший брат поднял голову, и Джастина поразило, что брат его, похоже, постарел на несколько лет. Вид у него был утомленный и неизъяснимо печальный. Он медленно покачал головой, отвечая на безмолвный вопрос, и Джастин с трудом перевел дыхание.
— Господи, спаси нас и помилуй, — пробормотал он.
— Душа ее еще не отлетела к Создателю, — тихо сказал Хьюго, когда Джастин подошел ближе. — Я только что прочитал отходную. Да упокоится девочка с миром.
Джастин заглянул в комнату. Сенет стоял на коленях возле Оделин, склонив голову и сжимая обеими ладонями ее руку. Слезы градом катились по его лицу, и Джастин понял, какая боль терзает сейчас сердце юноши. Оделин же, как и сказал Хьюго, была спокойна и едва ли не весела. Она смотрела на Сенета с нежной улыбкой, и глаза ее светились любовью. Кровотечение остановилось, девушку переодели в новую, чистую одежду и укрыли теплыми одеялами. Вьющиеся волосы обрамляли лоб, и можно было подумать, что она просто прилегла отдохнуть, если бы лицо ее не покрывала пепельная бледность, а губы не посинели.
— Не оплакивай меня, Сенет, — заговорила она тихим, еле слышным голосом. — Я не хочу, чтобы ты горевал.
Сенет плакал безутешно, как ребенок, все крепче и крепче сжимая ее руку в своей. В ответ он лишь молча поднес ее холодные пальцы к губам, словно надеясь удержать покидающую девушку жизнь и помешать неумолимому приближению смерти.
— Кто еще полюбит меня? — всхлипывая, произнес он. — Кто будет смотреть на меня так, как смотрела ты? Ты так нужна мне, Оделин. Не оставляй меня одного.
Веки ее трепетали и глаза готовы были закрыться, словно она не могла противиться усталости, но девушка улыбнулась и ответила:
— Нет, ты не будешь всегда одинок. Ты слишком настрадался. Господь будет милостив к тебе. Ты еще встретишь прекрасную леди, которая полюбит тебя крепче и нежнее, чем люблю тебя я. И ты будешь дорожить ее любовью, как своей собственной жизнью. И даже еще больше.
— Нет, — он упрямо покачал головой. — Никогда.
— Ты не должен гнать любовь из своего сердца, когда она найдет тебя, Сенет. Ты должен сам любить и позволить любить себя, как бы трудно тебе это ни казалось. Обещай мне, что все так и будет.
— Не могу.
— Я хочу, чтобы ты был счастлив. Это все, чего я прошу у Господа. Обещай мне, Сенет, и я умру с миром.
Сенет судорожно перевел дыхание, пытаясь успокоиться, и, вытирая рукавом слезы, по-прежнему не выпускал руки девушки из своей. Наконец он кивнул и сказал:
— Обещаю тебе, Оделин.
— Спасибо… — Она вздохнула. — Ты подарил мне счастье, Сенет. Я полюбила тебя в первую же минуту, как увидела, и так же полюбит тебя твоя будущая суженая. Это будет любовь с первого взгляда.
— Оделин… — прошептал он.
— Я так устала, — шепнула она. — Ты останешься со мной, пока я посплю?
— Да. — Он быстро моргал, прогоняя набегающие на глаза слезы. — Я посижу рядом с тобой. Разве ты не чувствуешь, что я держу тебя за руку? Поспи, и знай, что я люблю тебя. И всегда буду любить.
Она снова улыбнулась ему, и глаза ее закрылись. Сенет, склонив голову, умолк. Хьюго положил руку на плечо брата и тихо произнес:
— Пусть они побудут одни. Только Сенет должен оставаться с ней, когда душа ее покинет грешную землю.
Джастин молча кивнул и позволил брату увести себя.
Оделин похоронили два дня спустя на том же холме, где находилась могилка нерожденного ребенка Изабель и Джастина. Хьюго прочитал необходимые молитвы, соблюдая торжественный обряд, и Сенет первым бросил горсть земли в разверстую могилу. Когда все было кончено, Джастин попытался хоть как-то утешить юношу и бережно положил руку на его плечо, однако Сенет тут же сбросил его руку и резко повернулся к наставнику.
— Я хочу лишь одного — поскорее разыскать Изабель, — в бешенстве проговорил он и зашагал прочь. С тех пор как Сенет вышел из комнаты, где умерла Оделин, он твердил только об одном. Парня было не узнать: он снова стал молчаливым, как в те дни, когда впервые появился в Тальваре, но окружающие заметили в нем нечто новое. Он словно неожиданно обогнал своих друзей и оставил их далеко позади, в один день, превратившись из мальчика в мужчину. Тем не менее, дружба его с остальными воспитанниками Джастина окрепла, и верные товарищи всячески старались поддержать Сенета и оградить от каких-либо ненужных проявлений сочувствия. И теперь на некотором отдалении они следовали за Сенетом, который быстро спускался с холма. Они шли таким же широким шагом и так же молча, как и он. Джастин смотрел, как они шли, плечом к плечу, явно гордясь своей сплоченностью и дружбой и в то же время искренне разделяя горе товарища, которого постигла непоправимая утрата.
— Дай им время, — заговорил Кристиан, подходя к другу. — Несмотря на все, что им самим пришлось вынести и пережить, это непомерно тяжелый удар — узнать, каким коварным может оказаться человек, а тем более женщина.
Джастин покачал головой.
— Все дело в том, что это я разочаровал их, — ответил он. — Не знаю, смогут ли они когда-нибудь простить меня… — Он в упор посмотрел на Кристиана. — И простишь ли меня ты.
Кристиан нахмурился.
— Мы с тобой дружим уже много лет, Джастин Болдвин. Нам не следует заводить разговор о прощении. Ведь ты не знал и не мог знать, насколько коварна леди Эвелина, и не мог себе представить, что она совсем обезумела. Я вовсе не виню тебя в смерти Оделин.
— Это правда? — переспросил Джастин. — Но ведь и у тебя, и у Сенета есть все основания обвинять меня. Мне следовало взглянуть правде в глаза и прислушаться к общему мнению о леди Эвелине. Ведь она травила Изабель, она убила моего ребенка, чуть не убила Изабель, а я все это время защищал ее. — Изо всех сил, ударив себя кулаком в грудь, он повторил: — Господи, прости мне этот тяжкий грех — я защищал ее!
