Мэй Макголдрик - С тобой мои мечты
— Дальше мы не сможем проехать верхом, — предупредил Траскотт, подъезжая к густому подлеску у самых утесов.
— Вы не против, если мы пройдемся пешком к обрыву?
Уолтер безразлично пожал плечами. Передав поводья лошадей груму, Траскотт повел свою спутницу к просвету в низких зарослях.
— Тут есть узкая тропинка, которая тянется вдоль утесов.
Траскотт отвел в сторону ветку дерева, освобождая дорогу.
Миллисент прошла по тропе и почти сразу же оказалась у самого обрыва. Она бросила взгляд вниз и ужаснулась так, что желудок свело мучительной судорогой. Далеко внизу виднелись скалы. Часть из них круто поднималась вверх, плотно прилегая к утесам, другие острыми шипами выступали из воды. Пенный поток стремительно прокладывал себе дорогу между камнями, и мелкие водяные капли дрожали в воздухе белым маревом.
— Здесь всегда такое сильное течение?
Уолтер взял Миллисент под руку и заставил отойти от края пропасти.
— Река здесь и вправду быстрая, но в этом году выпало много дождей, так что вода поднялась, поэтому течение усилилось.
Миллисент посмотрела на скалы внизу и представила себе Лайона таким, каким его впервые привезли в Мелбери-Холл. Перед ее глазами возникло безжизненное тело Эммы.
— Это то самое место, где их нашли?
— Нет. — Уолтер махнул рукой, указывая направление вниз по течению реки. — Чуть меньше полумили в ту сторону, у излучины реки. Там в скалах есть довольно крутой спуск на небольшой каменистый берег. Тело Эммы нашли прямо на скалах, а Эйтон, должно быть, пытался спуститься по отвесной стене, сорвался и упал.
Миллисент испытала облегчение, не заметив в голосе Траскотта обвиняющих ноток. С востока подул холодный ветер, и леди Эйтон обхватила себя руками за плечи, пытаясь согреться.
— Кто их нашел?
— Это был Пирс. — Миллисент бросила робкий взгляд на мрачное лицо Уолтера. — Вы еще не знакомы с остальными членами семьи. Пирс — средний брат, он на три года моложе Эйтона. Потом идет Дейвид, самый младший из трех братьев — Эйтон обычно не говорит о них, не так ли?
— Он упоминал только имя Пирса, когда речь зашла о Баронсфорде.
— Те бумаги, которые подписал Эйтон, отказываясь от своих владений в пользу брата, не имеют никакой силы, как мне кажется. Со стороны Пирса так и не последовало обычного в таких случаях подтверждения. Ему не нужен Баронсфорд. Думаю, он в любом случае отказался бы принять такой дар.
Миллисент меньше всего интересовало, кто является подлинным владельцем имения. Она думала лишь о том, что семья Лайона оказалась расколота.
— Когда братья виделись в последний раз?
— Они не встречались со дня смерти Эммы, — ответил Уолтер, — но я уверен, что трещина в их отношениях появилась намного раньше.
Миллисент очень хотелось узнать причину, но она удержалась. В конце концов, сама она тоже не поддерживала близких отношений со своими двумя старшими сестрами. И она еще ничего не рассказывала Лайону о том, почему в их семье возникло подобное отчуждение. Нет, ответы на вопросы, которые так и вертелись на языке, должен был дать муж.
Они медленно побрели вдоль края утеса.
— Как вы думаете, что случилось с Эммой? Она поскользнулась и упала?
— Нет, я уверен, что ее столкнули. Миллисент резко обернулась к Траскотту.
— Кто это сделал?
Уолтер пожал плечами и покачал головой.
— Но вы ведь не верите, что это сделал Лайон? — воскликнула Миллисент.
— Нет, он давно смирился с характером жены и два года сносил ее выходки. Эйтон твердо решил, что будет терпеть до конца проклятие, в которое превратился его брак, что бы ни случилось.
Миллисент ничего не сказала в ответ, пытаясь осмыслить слова Траскотта.
— Эмма выросла в этих местах и излазила все холмы и утесы. Летом мы все купались в этой самой реке. До замужества Эмма носила фамилию Даглас и жила по соседству с нами. Поместье ее семьи граничит с Баронсфордом на востоке. Когда Эмма была еще маленькой девочкой, она проводила здесь все свое время. Думаю, уже тогда она обдумывала план, как завладеть замком. Во всяком случае, она знала здесь каждый клочок земли, каждый скользкий камень или обломок скалы так же хорошо, как всех троих братьев Пеннингтон. — Уолтер снова бесстрастно пожал плечами. — Несмотря на скверную погоду в то утро, я не верю, что Эмма могла оступиться на скалах.
— Но ведь Лайон упал. Почему и с ней не могло случиться то же самое?
— Эйтон пытался спуститься, чтобы помочь ей, — возразил Траскотт. — Должно быть, он надеялся, что ее можно спасти. Представьте, что вы смотрите вниз и видите чьи-то глаза, молящие о помощи. Неудивительно, что он сорвался. Я тоже видел тело Эммы, распростертое на скалах, и уверен, что падение Лайона — это несчастный случай. Но то, что произошло с его женой, не могло быть случайностью.
— Но они же оба были на этих утесах, вместе. Если бы кто-то столкнул Эмму, разве Лайон не увидел бы этого?
Уолтер бросил на Миллисент сочувственный взгляд.
— Он ничего не рассказывал вам, верно?
— Лайону было слишком тяжело. Душевные раны доставляли ему много мучений. Он только начал приходить в себя. И как бы меня ни терзало любопытство, я не могу позволить себе выспрашивать — это может помешать его выздоровлению.
— Вы хорошая женщина, Миллисент, самоотверженная… Я это вижу. После всего, что Лайону пришлось вынести, вы стали для него настоящим спасением. — Уолтер поднял голову и подставил лицо ветру. — Я расскажу вам об этом, потому что знаю: сами вы никогда не спросите. И еще потому, что слишком хорошо понимаю, как вам, должно быть, невыносимо здесь, в Баронсфорде, на месте Эммы.
«Это действительно невыносимо», — подумала Миллисент.
— Как я уже говорил, Эмма очень хотела стать графиней Эйтон и завладеть Баронсфордом. Она грезила об этом с тех самых пор, когда была еще ребенком. — Уолтер повернулся к Миллисент. Его лицо приняло отрешенное выражение. — Она вышла замуж за Лайона не по любви — ее привлекал только титул. Ведь старший сын должен был унаследовать все, а это привело к вражде между братьями. — Траскотт немного помолчал, оглядывая окрестные холмы. — Эмма была своенравная, неукротимая и ослепительно красивая. Каждый из братьев Пеннингтон был по-своему очарован ею. Конечно, мы всегда знали, что Лайон будет победителем.
Миллисент не задавала вопросов и ловила каждое слово Траскотта.
— Ближе всех по возрасту к Эмме был Дейвид. Детьми они были неразлучны. Повзрослев, Эмма в глазах Дейвида превратилась в идеал, само совершенство. Думаю, он всегда любил Эмму. И, конечно же, он знал, что никогда не получит ее. — Уолтер и Миллисент продолжили прогулку. Траскотт держался ближе к краю утеса, не позволяя Миллисент приближаться к обрыву. — Потом был еще Пирс. Ему всегда нравилось оказывать кому-нибудь покровительство. Прирожденный герой этот Пирс. Он постоянно заботился об Эмме с тех самых пор, как она впервые встала на ножки. Присматривал за ней, несмотря на ее необузданный нрав. Думаю, он относился к ней как к сестре, считая своим долгом учить малышку всему, и связывал с ней большие надежды. Но Эмма была слишком своевольна. И это еще мягко сказано. Смешно было даже думать о том, чтобы ее приручить.
