Сьюзен Кэррол - Серебряная ведьма
– Мой дорогой друг, ты очень умный и храбрый, один из храбрейших, кого я знаю. Но сомневаюсь, что Симон захочет, чтобы ты к нам присоединился. Особенно после сцены в конюшне. И, если честно, я бы сама не выдержала, чтобы вы оба снова были на ножах.
– Клянусь, этого не повторится. Если он сможет сдержать себя, я тоже сумею, – запротестовал Мартин с видом оскорбленной невинности. – Ты меня знаешь, Мири. Я повинуюсь каждому твоему желанию. Если моя Лунная дева прикажет, то буду обращаться с этим подлым ничтожеством, словно он мой брат. Мы будем как… как Каин и Авель.
Мири вернулась в конюшню, растирая лоб. От попытки убедить Мартина уехать у нее стучало в висках. Она забыла, каким упрямым мог быть ее друг. Он захотел остаться, несмотря на то, разрешит ему Симон или нет. Даже если придется поставить шатер на пороге дома.
В конюшне все успокоилось. Ив и конюхи ушли, оставив Симона одного. Он был в стойле Элли и, склоняясь, осматривал ее передние ноги. Опасаясь, что Элли поранилась, когда металась по стойлу, Мири подбежала к ним и воскликнула:
– Симон, что такое? Элли ранена?
Несмотря на то? что Симон напрягся при ее появлении, он даже не взглянул в ее сторону. Закончив осмотр Элли, он коротко сказал:
– Нет, похоже, что у нее все в порядке.
– А что Ив?
– С ним все хорошо. Отослал его к маме.
– А… а ты?
– Я тоже в порядке.
Когда Симон выпрямился, Мири подумала, что все не так уж хорошо, как он говорил. Она не ждала, что он обрадуется приезду Мартина, и даже допускала, что он все еще сердится. Это было бы гораздо лучше, потому что теперь он выглядел замкнутым и чужим. Губа от удара Мартина распухла, но, когда Мири попыталась осмотреть рану, Симон отвернулся от нее.
– Позволь мне приложить примочку к ране.
– Сам справлюсь.
– Уверена, справишься, но…
Мири замерла, потрясенная суровым выражением его лица. Учитывая то, как он обнимал ее перед появлением Мартина, контраст в поведении Симона сильно ранил ее. Элли была гораздо более приветливой, тихонько фыркнув и ткнувшись в нее мордой.
Погладив бархатистый нос лошади, девушка произнесла:
– Симон, сожалею о том, что случилось. Я… я не представляла себе, что Мартин здесь появится и будет вести себя подобным образом. Не могу выразить, как я благодарна тебе за то, что ты не принял его вызова.
– Я же сказал, что никогда больше не причиню тебе боль, – сухо произнес он. – После всей моей лжи тебе настало время сдержать хотя бы одно из своих обещаний.
– И все же понимаю, как трудно было тебе сдержаться, когда Мартин вел себя так вызывающе. Для меня это было гораздо важнее, чем ты думаешь. – Она нервно облизала губы и продолжила: – Уверена, Мартин извинился бы перед тобой, если бы не был таким ужасно гордым и упрямым. Он бы хотел… хотел бы…
– Спасти тебя от меня? Я именно этого и ожидал, что он приедет и заберет тебя домой, но теперь слишком поздно для путешествия. Скоро настанет утро. Обещаю потерпеть твоего суженого, пока он здесь.
Симон вышел из стойла и ушел, будто тема была закрыта. Вздрогнув, Мири поспешила за ним.
– Я Мартину не суженая и не собираюсь быть ею. Если бы я была его суженой, неужели ты думаешь, я бы целовала и обнимала тебя? За кого ты меня принимаешь?
– За совершенно неопытную особу в отношении страсти. Надо было остановить тебя, пока ты не поддалась минутному порыву. Ты просто была не в себе…
К его удивлению, глаза Мири наполнились яростью.
– Если еще кто-нибудь скажет мне, что я не в себе, то получит хорошую затрещину. Я сама знаю, что говорит мое сердце.
– То, что оно тебе говорит, неправда. Мы всего лишь обменялись несколькими жаркими поцелуями, вот и все. Хорошо, что Ле Луп приехал за тобой…
– Никуда я не уеду, пока мы не покончим с Серебряной розой, и мне до смерти надоело выслушивать, что мне делать и что чувствовать.
Мири резко развернулась и помчалась к выходу их конюшни. На пороге она остановилась, чтобы оглянуться на него через плечо.
– О, не беспокойся, Симон, я не стану больше вешаться на тебя. И за Мартина выходить я тоже не собираюсь. От мужчин одни только неприятности. Когда все закончится, уеду домой к своему коту.
Было поздно, и взошла луна. Мири сидела на деревянной скамейке на берегу пруда, подняв юбки выше коленей, и болтала стройными ногами в воде. Распущенные по спине волосы переливались в лунном свете.
Симон наблюдал за ней из небольшой рощи. Надо было настоять, чтобы она вернулась в дом. Безрассудно находиться ночью не дома даже на его территории. Но он понимал, что заставило ее это сделать. Она была обижена его отказом и встревожена конфликтом между ним и Ле Лупом. Мири пришла к воде подышать прохладным ночным воздухом, чтобы восстановить гармонию в себе.
Ле Луп просто романтический идиот, но Симон теперь понял, почему он назвал ее Лунной девой. В Мири было что-то эфемерное, но была также страсть и сила, которые тот, другой, не хотел замечать.
– Может быть, направишь свой взгляд куда-нибудь еще, охотник на ведьм? Пока не потерял второй глаз.
От шипения шелкового голоса Симон вздрогнул. Он развернулся и увидел рядом Волка, сжимавшего рукоятку меча.
– Мой бог, не пронзить ли мне тебя прямо сейчас?
– Почему же ты этого не делаешь? – удивился Симон.
Волк свирепо посмотрел на него, но руку с меча убрал.
– Потому что боюсь, что она никогда мне не простит.
– За границами прощения Мири место пустое и холодное. Старайся избегать его. Поверь, я знаю, – устало ответил Симон. – Я смотрю не из похотливых соображений. Ей небезопасно сидеть там ночью в одиночестве.
– Присматривать за Мири моя работа, а не твоя. Я ее самый преданный и пылкий поклонник в течение многих лет.
– Вместо того чтобы присматривать за ней, может быть, посмотрел бы на нее более внимательно, – сказал Симон. – Она вовсе не богиня, не Дева Луны, чтобы на нее молиться. Она всего лишь женщина, хотя и совершенно замечательная, с женскими потребностями…
– Не нуждаюсь в рассказах про мою госпожу от таких, как ты, – огрызнулся Волк.
– Нет? Ты действительно думаешь, что она будет счастлива, запертая в каком-нибудь дворце, вдали от просторных полей и лесов?
– Она будет гораздо счастливее со мной, чем с тобой на этой ужасной ферме. По крайней мере, у нее будет семья. Однажды ты испортил ей жизнь на острове Фэр. Хочешь разлучить ее с сестрами навечно? Возможно, я не стою моей Лунной девы, но не стоишь ее и ты, это совершенно точно.
– А ты не думаешь, что я это уже знаю? – равнодушно спросил Симон. Развернувшись на каблуках, он ушел, сказав: – Охраняй ее. И проследи, чтобы она вернулась в дом.
Глядя, как соперник исчез в темноте, Мартин нахмурился. Он едва ли ожидал такой спокойной реакции от безжалостного Аристида. На мгновение показалось, что этот негодяй действительно беспокоился за Мири. Но Аристид всегда был хорошим притворщиком, не раз предавал доверие Мири. Хотя в этом охотник на ведьм был не единственным, с тревогой подумал Мартин. Грех тяжелым камнем лежал у него на душе, как бы сильно он ни старался забыть, спрятать его в самый темный, самый глубокий уголок памяти.
