Кэндис Кэмп - Вершина счастья
— Значит, вы захотите продать и негров? С землей или индивидуально, через невольничьего агента?
Девлин как-то не задумывался над этим аспектом.
— Э… Я не знаю… Полагаю, с землей.
Ему вообще претила мысль об их продаже каким бы то ни было образом. Неужели нет другого пути управления плантацией? Сам он пережил глубочайший позор, будучи проданным, словно вещь, поэтому ему очень неприятно подвергать такому же унижению иного человека.
Эмерсон заметил, что, судя по цифрам, это прекрасная собственность, однако его тон выражал подозрение относительно правдивости данных. Джереми вскинул брови, подражая своему дяде, в самой надменной манере.
— Я свяжусь с вами попозже при помощи письма… Естественно, после того, как буду уверен насчет продажи земли, — сообщил Девлин и поднялся. Эмерсон проводил его до двери и стоял там еще несколько минут после ухода посетителя, уставившись в стену ничего не видящим взором. Если этот заносчивый малый говорит правду, ему не составляет труда продать плантацию. Может быть, он как-нибудь совершит небольшое путешествие по реке и лично осмотрит «Мшистую заводь» , дабы убедиться, действительно ли она — такое сокровище или же все — просто вранье.
Мередит спала, когда Девлин наконец-то вернулся в их номер. Он задержался в таверне внизу, чтобы поужинать и выпить еще несколько кружек пива. На какое-то мгновение у него даже появилась желание переспать с прислуживающей девчушкой. Она выглядела довольно мило, и он, разумеется, вовсе не обязан блюсти верность своей жене после того, как она оскорбила его и умалила мастерство и предупредительность. Но даже воспоминание о презрении Мередит сразу же уничтожило то малое влечение, которое возникло к служанке. Джереми с отвращением поставил на стол последнюю кружку и отправился наверх. Войдя в номер, он с остервенением захлопнул дверь, но даже этот грохот не разбудил Мередит.
Девлин метнул раздраженный взгляд на ее неподвижное тело. Как она может так легко спать? Значит, чувственности у нее не больше, чем у придорожного камня, а он… Он просто комок нервов.
Девлин снял одежду и повесил ее на спинку кровати, затем забрался в постель рядом с ней, задув коротенькую свечу, которая освещала его путь наверх. Единственный свет исходил от незашторенного окна: через него лунные блики ловились на пол и ложе. Мередит во сне придвинулась к Джереми, и одеяло соскользнуло с ее руки, обнажая мягкую округлость плеча. Ко сну она надела еще одну рубашку, сшитую Лидией, поскольку Бетси не упаковала других. Эта была бледно-голубой и имела значительный вырез, открывающий большую часть груди.
Джереми сглотнул, в паху зажегся знакомый огонь. Он сдвинул одеяло ниже и позволил глазам беспрепятственно изучать ее. Полупрозрачная ткань мало что оставляла воображению. Грудь почти выпадала яз глубокого выреза, а темные кружки сосков явственно проступали и буквально бросались ему в глаза. Девлин взглянул на ноги. Во сне сорочка задралась, обнажая длинную икру, колено и бедро. Во рту у него неожиданно пересохло, и он не смог удержаться, чтобы не пробежать пальцем по ее боку. Она слегка встрепенулась, но не проснулась.
«О, я дурак», — с горечью подумал Джереми. Утром Мередит, возможно, напомнит ему, как мало удовольствия он ей дает. Но сейчас Девлин не мог размышлять ни о чем, кроме своего нарождающегося желания. Он вспомнил ее тихие стоны беспомощного наслаждения и вскрик при достижении вершины блаженства. Ей было хорошо. Джереми верил в это. Реакция Мередит не могла быть поддельной. Кроме того, если она не испытывает к нему никаких нежных чувств, зачем ей пытаться изображать удовольствие, которого не чувствуешь?
Сдвинув вниз бретельку рубашки, Девлин коснулся ее плеча губами. Одна грудь освободилась из полупрозрачного плена, образовав зовущий холмик с соблазнительной розовой вершиной. Кровь застучала в висках так, что он уже потерял способность думать. Джереми хотел ее. О, Боже, как он ее хотел! Мередит — жена… У него все права, и ему нужно заняться с ней любовью… Девлин на наклонился, чтобы поцеловать сосок. Рот открылся шире, вбирая его внутрь, и язык начал свое обжигающее кружение. Она захочет его! Господи, он заставит Мередит возжелать соединения с ним!
А она дрейфовала от пробуждения к приятнейшим ощущениям. Что-то ласкало ее грудь, и Мередит легонько застонала от удовольствия. Чувства и тело скорее, чем мозг, осознали, что это Джереми решил доставить ей наслаждение. Ее руки инстинктивно погрузились в его густые волосы, кончиками пальцев массируя кожу.
— Джереми, — выдохнула она и потерлась щекой о макушку Девлина. Затем Мередит окончательно проснулась и резко убрала руки. — Джереми, что ты делаешь!
Он приподнял голову, глядя на нее из-под отяжелевших от желания век.
— А как ты думаешь? — прошептал Девлин.
— Я полагала, что после сегодняшнего тебе не придет в голову повторить свое представление!
Джереми облизал губы, силясь сдержать раздражение, и постарался выдавить слабую улыбку. Кивнув на ее обнаженную грудь, он заметил:
— А этот фасон тебе идет.
Мередит опустила глаза и ахнула, увидев, что плечико рубашки соскользнуло с руки, обнажив одну совершенную округлость. Она было начала поправлять сорочку, но Девлин остановил ее руку.
— Почему ты борешься с этим? Ты же знаешь, что хочешь заняться любовью не менее меня.
— Неправда, — запротестовала Мередит прерывающимся голосом. — Ох, Джереми, ну почему ты должен унижать меня?
~ Унижать?! — взорвался он. — Так вот что моя любовь значит для тебя! Вначале ты говоришь боли и оскорблении, потом информируешь меня, что я такой же, как все остальные мужчины… А теперь ты заявляешь: спать со мной — унижение Почему? Потому что я ублюдок? Слуга? Да? Или прикосновение любого мужчины унизительно? Или никто из нашего брата не настолько хорош, как твой «дорогой кузен»? — В его голосе явно звучали нотки сарказма.
— У меня нет сравнений! — выпалила она. — Ты же знаешь, я никогда не была с другими!
— Да, я знаю об этом очень хорошо. Тогда, должно быть, это именно моя милость так крайне отвратительна. Скажи мне, если все обстоит таким образом, что это за стоны раздавались прошлой ночью? Кто исцарапал мне всю спину?
— О-о-о, — простонала Мередит и уткнулась лицом в подушку. — Я ненавижу тебя! — крикнула она приглушенным голосом.
— Почему? Потому что отвечаешь мне?
— Я не отвечаю! — отчаянно солгала Мередит.,
— Черта с два не отвечаешь!
Его слова прозвучали низко и хрипло. Пальцы вонзились в ее руки и развернули Мередит лицом к нему. Не дав ей возможности запротестовать, Девлин впился ртом в губы жены. Против воли они раскрылись, и языки сошлись в поединке наслаждения. Его поцелуй буквально высасывал из нее всю силу воли. Наконец Джереми оставил губы, чтобы подразнить мочки ушей и обвести их контуры. Он стащил рубашку с ее тела, следуя за полупрозрачной тканью своим искусным ртом. Мередит погрузилась и затерялась в горячем тумане, провалилась за пределы сознания. Она сознавала лишь его кожу на себе, его горячий язык, исследующий каждую клеточку ее тела. Мередит извивалась и хватала Девлина за плечи, содрогаясь от неукротимого желания.
