Карен Монинг - Избранница горца
— Я не могу! — воскликнула она, вытирая слезы. — Не требуй от меня этого.
— Девочка, я хочу, чтобы ты мне пообещала, — сказал Кейон тихо и настойчиво. — Я много об этом думал. Я не хочу, чтобы ты была там, когда все произойдет.
Джесси словно ударили в живот. Она открыла рот, но не смогла произнести ни слова. Она запрещала себе задумываться о будущем, представлять в деталях то, что случится. То, как она будет стоять у зеркала и смотреть, как ее горец за одну ночь станет старше на тысячу лет.
И превратится в горстку праха.
— Мы проведем вместе оставшееся время, что я буду свободен, а затем ты уйдешь куда-нибудь с остальными. Пообещай мне это, — настаивал он. — Драстен поклялся разбить зеркало, когда все закончится, чтобы никто больше не мог стать его пленником.
— Это нечестно, Кейон, ты не можешь…
— Я могу и сделаю это. Это последняя просьба умирающего, — хрипло сказал он. — Я хочу, чтобы ты запомнила меня мужчиной, девочка, своим мужчиной. А не пленником черной магии. Я не хочу, чтобы ты видела мою смерть. Пообещай мне, что не будешь смотреть, Джессика. Пообещай мне и сдержи слово.
Джесси больше не могла сдерживать слезы. По щекам побежали горячие мокрые дорожки.
Она смотрела на горца сквозь пелену слез, и перед ее внутренним взором пролетала целая жизнь надежд и желаний, любовь, семья, дети, которых у них никогда не будет.
Это было уже слишком.
Когда Джесси снова заговорила, ее голос был низким и страстным.
— Я обещаю тебе, Кейон МакКелтар, что не увижу твою смерть.
Он привлек ее в объятия, чтобы поцеловать, а Джесси закрыла глаза и возблагодарила небеса за пластину, которая защищала ее мысли.
Она пообещала ему то, что он просил, но имела в виду совсем другое.
27
Самайн
Двадцать девять минут до полуночи
— Вот и все, Джессика. Барьеры отодвинуты. Ты понимаешь, что это значит?
Джесси глубоко вздохнула и кивнула.
— Да, — тихо ответила она. — Теперь Лукан сможет войти в замок, но ему не удастся прибегнуть к колдовству.
— Не думай, что ты в безопасности, девочка. Он может причинить тебе вред, как и любой другой мужчина. Я хочу, чтобы ты носила вот это.
Дэйгис закрепил ножны на ее предплечье и вложил в них кинжал с простой рукоятью, острием к локтю, рукоятью к запястью.
— Закрой его свитером.
Джесси послушалась.
— Сделай вот так. — Дэйгис взмахнул рукой. — Урони его. Девушка повторила движение и удивилась тому, как гладко все сработало, — рукоять очутилась в ее руке.
Он помог ей вернуть кинжал в ножны.
— Лукан в отчаянии, Джессика. Это единственная причина, по которой он согласился. Не думай, что его согласие искренне.
Жди измены. Каждый миг будь готова к любой подлости. К предательству.
Она внимательно на него посмотрела. Слова «к предательству» были произнесены с какой-то странной уверенностью. Так, словно Дэйгис знал что-то, чего не знала она.
— Но вчера ты сказал, что он передаст десятину через стекло и уйдет, — запротестовала она. — Ты сказал, что он сосредоточится на поисках Темной Книги и только потом вернется, чтобы забрать зеркало у Келтаров. На этом основан наш план, разве нет? Мы собирались выиграть время. Так?
Дэйгис долго смотрел на нее.
— Я просто советую тебе быть постоянно настороже, девочка. Постоянно, — повторил он. — Берегись. Ни на секунду не расслабляйся. Ты не знаешь, что может с тобой случиться. Запомни это. И будь готова ко всему. Ко всему.
— Ты начинаешь меня пугать. Ты думаешь, что…
— Тише, девочка, — оборвал он ее. — Я должен идти. Времени мало, а мы не хотим, чтобы он меня видел. Лукан считает, что ты действуешь в одиночку. Вот пусть так и считает. Но не бойся, я присмотрю за тобой.
Дойдя до середины коридора, Дэйгис оглянулся.
— Постоянно настороже, девочка, — прошипел он.
Джесси сглотнула. Напрягла запястье, чтобы почувствовать клинок.
— Постоянно настороже, Дэйгис, — отозвалась она. — Обещаю.
Двадцать минут до полуночи
Джесси торопливо шагала по коридору. Ее била дрожь. Пять дней назад, когда девушка пообещала Кейону, что не увидит его смерть, она утратила надежду, но приобрела бесконечную решимость.
Однако той же ночью, чуть позже, обстоятельства кардинально изменились.
После того как зеркало забрало Кейона, Джесси вышла из Серебряной комнаты и отправилась в библиотеку, чтобы начать переговоры с Луканом.
Она сидела за компьютером, открыв свой почтовый ящик и собираясь нажать на одно из его сообщений, и тут из-за занавески появился Дэйгис, поймав ее на месте преступления. Он сказал, что уже несколько ночей провел в библиотеке и знает, что Джесси получает письма от Лукана.
Девушка смотрела на него, ожидая, что он сейчас потащит ее в какой-нибудь средневековый донжон для наказания, но Дэйгис шокировал ее еще больше, сказав:
— Ты действительно во что бы то ни стало хочешь сохранить его жизнь, девочка?
Решив, что терять ей уже нечего, Джесси ответила честно и просто:
— Я сделаю что угодно. Даже если Кейон возненавидит меня.
— Он не станет тебя ненавидеть, Джесси, — заверил ее Дэйгис. — Он будет ненавидеть меня.
Она на это и рассчитывала. Нет, не на то, что Кейон будет ненавидеть Дэйгиса, а на то, что он когда-нибудь простит ее за то, что она позволила его древнему врагу уплатить десятину.
— Но ты ведь говорил, что не знаешь, как освободить Кейона. Зачем тебе это?
— А тебе? — ответил Дэйгис вопросом на вопрос.
— Я верю, что существует способ освободить его, просто нам нужно время, чтобы узнать, что это за способ.
— Я тоже верю, что такой способ существует, девочка, — ответил Дэйгис после короткой паузы.
— Правда? — При этих словах ее сердце ожило.
Одно дело, что она сама в это верила. Она была в таком отчаянии, что цеплялась за любую надежду. И совсем другое, когда в такую возможность верил друид Келтар, — надежда обретала под собой основание. Потому что Драстен и Дэйгис ни за что не стали бы рисковать, давая Тревейну возможность добраться до Темной Книги, то есть они уверены, что смогут освободить Кейона вскоре после того, как десятина будет уплачена.
Было почти невозможно скрыть от Кейона ее настроение. Особенно сегодня — ведь он был уверен, что сегодня их последний день вместе, — но Джесси это удалось. Дэйгис настоял на том, чтобы она ни с кем не делилась их планами, даже сказал, что не станет ей помогать, если она не сможет убедить Кейона, что тоже считает этот день последним. «Кейон убежден, что это единственный путь, девочка, — сказал Дэйгис. — И, боюсь, попытается помешать нам, если узнает, что мы собираемся его остановить».
