Кэтрин Харт - Пепел и экстаз
«Господи, — подумала Кэтлин сонно, — как же я устала от всех этих мыслей !» Слишком многое произошло в ее жизни за короткое время, и организму требовался отдых. Веки ее дрогнули раз, другой, но так и не поднялись.
В следующее мгновение, едва не свалившись, Кэтлин наконец решила сойти вниз. От долгого сидения ноги ее затекли, и спускалась она долго. Оказавшись внизу, она также медленно направилась в свою каюту. Перед дверью она остановилась, внезапно заметив пробивающуюся из-под нее тонкую полоску света. Должно быть, Рид находился у нее в каюте! Она застыла в нерешительности, не зная, пойти ли спать в другое место сразу же или сначала взять чистую одежду. Неожиданно из-за двери прозвучал голос Рида:
— Входи, Кэт. Не стоит дрожать в коридоре всю ночь.
Ее пальцы нащупали щеколду, и в следующее мгновение она шагнула в каюту, с грохотом захлопнув за собой дверь.
— Никогда в своей жизни я не дрожала, капитан Тейлор! — проговорила она резко, прищурившись при виде растянувшегося на ее койке Рида в расстегнутой до пояса рубашке и без сапог. — Я вижу, ты устроился в моей каюте, как у себя дома!
— А где же мне еще быть в первую ночь после встречи с моей любимой женой? — спросил он с самым невинным видом.
— Я не собираюсь начинать с тобой какую бы ни было дискуссию, — сказала она устало, направившись к своему матросскому сундучку. — Мне хочется побыть одной. Если ты не уйдешь, тогда придется уйти мне.
Внезапно раздавшееся в этот момент недовольное верещание заставило Кэтлин повернуть голову. В углу в своей клетке, накрытой тряпкой, сидел явно рассерженный Пег-Лег. — Что ты сделал с Пег-Легом?
Она протянула руку, собираясь сдернуть с клетки тряпку.
— Оставь его в покое! — рявкнул Рид. — Он был просто невыносим, поэтому я и накрыл его. — Рид бросил взгляд на свою руку. — Чертова птица меня клюнула!
Губы Кэтлин раздвинулись в непроизвольной улыбке.
— Это только лишний раз доказывает, что он великолепно разбирается в людях! — ответила она резко и вновь повернулась к своему сундучку.
— Кэт! — В голосе Рида была снисходительность уверенного в себе человека. — Если ты думаешь, что сумеешь достичь двери раньше меня, можешь, конечно, попытаться, но предупреждаю, ты не покинешь этой каюты, пока мы не выясним с тобой кое-какие вопросы.
Обманчиво расслабленная поза Рида не сулила ничего хорошего, и, прикинув в ужасе расстояние до двери, Кэтлин поняла, что совершила ошибку, войдя в каюту. Вздохнув, она на мгновение прикрыла глаза.
— Хорошо. Хоть я и смертельно устала, думаю, ты не дашь мне отдохнуть, пока не добьешься своего. О'кей, давай поговорим.
Кэтлин прошла к столу и опустилась на край. Ножны при этом звякнули, и, машинально сняв шпагу, она положила ее на стол. Затем, внутренне напрягшись, повернулась к мужу.
Рид смотрел прямо на нее.
— Как-то непривычно думать о тебе как о Кэтлин, с этими черными волосами. Так и хочется назвать тебя Эмералд. — Он на мгновение умолк. — Все то время, что я был на острове, я неизменно представлял тебя в Чимере вместе с нашими детьми. Твои рыжие волосы развевались по ветру, а изумрудные глаза искрились смехом.
На губах Кэтлин появилась мечтательная улыбка.
— А я, думая о тебе, все время забывала, что ты отрастил усы и бороду. Я видела тебя таким, только когда ты последний раз был дома… — Голос ее прервался, и в глазах появилось выражение несказанной муки.
Взгляды их встретились, и на мгновение оба застыли не в силах оторвать друг от друга глаза. Тихо, будто боясь, что его слова разрушат чары, приковавшие их взоры к друг другу, Рид произнес:
— Ты вернешься со мной в Чимеру, Кэт? — Это прозвучало одновременно и как вопрос, и как утверждение.
Спрыгнув со стола, Кэтлин подошла к иллюминатору. Какое-то время она стояла там и вглядывалась в яркую звездную ночь, обхватив себя руками, словно пытаясь сдержать рвущуюся изнутри боль. Наконец она плотно сжала веки и кивнула, прошептав еле слышно:
— Да.
Она опустила голову, и ее черные блестящие волосы упали на лицо, совершенно закрыв его. По щекам градом катились слезы, и она слегка прикусила нижнюю губу, стремясь заглушить рыдания. Вид у нее был несчастный.
Неслышно, как пантера, Рид скользнул к Кэтлин и встал у нее за спиной. Она почувствовала его присутствие только тогда, когда он сжал ей руки. Рывком он развернул ее, и она увидела на его лице выражение холодной ярости.
— Слезы, моя сладкая? — в голосе Рида звучало презрение. — По утраченной любви, быть может?
Молча Кэтлин покачала головой. Как могла она объяснить мужу, что плачет по всему — и по любви, с трудом приобретенной и тут же утраченной, и по миру, словно вдруг сошедшему с ума по злой иронии судьбы?
Вконец разгневанный беззвучными рыданиями жены, Рид встряхнул ее за плечи.
— Не лги мне! — прошипел он сквозь стиснутые зубы.
В следующее мгновение, чертыхнувшись, он отбросил ее от себя и, отлетев, она упала на койку.
От изумления Кэтлин даже не попыталась подняться глядя широко раскрытыми глазами на Рида. В два шага достигнув койки, он зажал ноги Кэтлин своими, не давая ей двинуться с места, и, наклонившись, схватил за волосы, заставив ее смотреть прямо ему в глаза.
— Расскажи мне, что у тебя было с Жаном, — проревел он. Глаза его метали искры, и большой палец руки опустился ей на горло. — Отвечай, пока я тебя не задушил!
Кэтлин ответила Риду яростным взглядом, слишком возмущенная в этот момент, чтобы пугаться.
— У нас сегодня что, вечер взаимных признаний? — язвительно проговорила она. — Ты тоже жаждешь поведать мне, как проводил время на острове в обществе своей подружки? — продолжала поддразнивать мужа Кэтлин, хотя и видела по его подрагивающей щеке, что он едва сдерживается. — Ты к ней тоже применял тактику пещерного человека?
Рид презрительно фыркнул:
— В этом не было никакой необходимости. Салли не такая, как ты.
— Уверена, тебе это пришлось по вкусу, — съязвила Кэтлин, стараясь не показать, какую боль причинили его слова.
— Весьма! — отрезал Рид. — А теперь твоя очередь. Насколько покладиста была ты с Жаном? Чем ты завлекла его, своим знаменитым темпераментом или сладкими речами? — Рид с силой дернул Кэтлин за волосы.
— Иди к черту, Рид Тейлор! — прошипела Кэтлин.
— Возможно, я так и сделаю, моя любовь, но я заберу тебя с собой. — Он приблизил свои губы к ее рту. — Видишь ли, моя прекрасная распутная жена, ты принадлежишь мне, а я не отдаю никому того, чем владею. — В голосе его прозвучали явные нотки угрозы. — Тем более, я не делюсь ни с кем своим самым ценным приобретением.
