Филиппа Грегори - Королевская шутиха
— Он верткий. Может, еще выскользнет, — сказал Дэниел.
— Я еду с вами. Тебе этого достаточно? — огрызнулась я.
В одном из окон горел свет. Тусклый, какой дает единственная свеча. Мне сразу подумалось о столе Роберта Дадли, придвинутом к окну. Должно быть, сэр Роберт провел бессонную ночь, готовясь к смерти, скорбя по тем, кто ушел раньше его, и боясь за тех, кто ждал своего часа. Подобно Елизавете, он каждое утро ждал, что наступающий день станет последним днем его жизни. Интересно, ощущал ли он сейчас, что я совсем рядом… уезжающая от него. Мне безумно захотелось увидеть сэра Роберта. Каждый удар лошадиных копыт напоминал мне, что я предаю своего господина. И как во мне уживались любовь и предательство?
Мне захотелось слезть с козел. Должно быть, Дэниел это почувствовал.
— Сиди, — тихо сказал он. — Ты все равно ничем ему не поможешь.
Я ссутулилась и замерла. Мы проехали вдоль всей крепостной стены Тауэра, мимо знакомых мне ворот и вновь вывернули к реке.
За моей спиной отодвинулась занавеска. В щель просунулась голова одной из сестер Дэниела.
— Мы уже близко? — испуганно спросила она.
— Близко, — ответил ей Дэниел. — Ханна, познакомься: это моя сестра Мэри.
Я поздоровалась. Мэри холодно кивнула и принялась разглядывать меня, будто я была одной из ярмарочных диковин. Ее глаза заметили дорогой плащ и всю остальную одежду, с завистью скользнули к блестящим сапогам и не менее завистливо оценили расшитые панталоны. Потом занавеска задернулась. Изнутри донеслись перешептывание и приглушенный смех.
— Маленькая она еще, — оправдывая сестру, сказал Дэниел. — Она совсем не хотела быть с тобою грубой.
У меня было свое мнение на этот счет, но я не собиралась ничего ему объяснять. Я поплотнее закуталась в плащ и смотрела на темную воду. Дорога вновь стала скользкой. Умные лошади сбавили шаг. Это был последний отрезок пути до лондонских доков.
Сама не знаю, почему я оглянулась назад.
— Остановись! — крикнула я Дэниелу, хватая его за руку.
— С какой стати? Что ты еще придумала?
— Останови, говорю! Там, на реке…
Он ничего не понял, но остановил повозку. Я увидела королевскую барку, но на ее мачте не реял привычный королевский штандарт. Королевы на борту тоже не было, и барабанщик своей дробью не помогал гребцам. На носу и на корме стояло по одному человеку, закутанному в плащ. Судя по движению их голов, они внимательно следили за берегом, дабы пресечь возможную беду. Третья фигура безучастно стояла посередине.
— Они схватили Елизавету, — выдохнула я.
— Это всего лишь твоя догадка, — сказал Дэниел. — А даже если и схватили? Нам-то что? Меня это не удивляет. Особенно после того, как Уайетт…
— Если они свернут к Тауэру, значит, на борту точно она, и ее везут на смерть, — с непонятным спокойствием сказала я. — Тогда и сэра Роберта вскоре казнят.
Дэниел уже собрался тронуться дальше, но я вцепилась ему в запястье.
— Да погоди ты! Дай посмотреть!
В это время барка, борясь с приливной волной, свернула к Тауэру. Тяжелая подъемная решетка, защищавшая вход во внутренний канал крепости, поднялась почти бесшумно. Должно быть, барку здесь уже ждали и старались, чтобы все прошло как можно незаметнее. Барка вошла в канал. Решетка снова опустилась, словно и не было никакой барки и закутанных фигур на ее борту.
Я соскочила с козел, прислонилась к большому переднему колесу и закрыла глаза. Я видела все очень ярко, как при полуденном солнце. Елизавета спорила, сражаясь за каждую минуту. Всевозможными уловками и отговорками она растягивала время между высадкой из барки и путем в комнату, которую ей уже приготовили в Тауэре. Она воевала за каждую лишнюю песчинку в песочных часах. Так она делала всегда и так будет делать всегда, пока жива. Я буквально слышала ее слова, которыми она пыталась зачаровать и запутать стражников. Потом я увидела ее в холодной тесной комнате, окно которой выходило на лужайку, где когда-то казнили ее мать. Говорят, Анне Болейн отсекли голову не топором, а самым острым французским мечом, какой удалось найти. Я увидела Елизавету следящей за возведением ее собственного эшафота.
Дэниел тронул меня за плечо. Я открыла глаза, будто спала, и теперь он меня разбудил.
— Я должна пойти к ней, — сказала я. — Понимаешь? Я должна. Я ей обещала, что вернусь. Особенно теперь, когда ее смерть не за горами. Я не могу нарушить обещание человеку, приговоренному к казни.
— Ты соображаешь, что говоришь? — сердито прошептал Дэниел. — Тебя мгновенно опознают и схватят. Потом будут судить как ее пособницу. А когда дойдет черед до слуг, тебя казнят вместе с другими.
Я даже не ответила ему, поскольку в моем мозгу застряла фраза, которую Дэниел почему-то не докончил.
— Что ты говорил про Уайетта?
— Ничего, — пробурчал Дэниел, но покраснел.
— Неправда, говорил. Когда я заметила барку. Ты что-то сказал про Уайетта. Что?
— Его судили, нашли виновным и приговорили к смерти, — нехотя сообщил Дэниел. — Он дал показания против Елизаветы.
— Ты знал это и скрывал от меня?
— Да.
Я обвязала плащ вокруг пояса и побежала к задней стенке повозки.
— Что ты придумала? — спросил он, хватая меня за локоть.
— Я забираю свои вещи. Я пойду в Тауэр, к Елизавете, — сказала я. — Я останусь с нею, пока она жива, а потом приеду к вам.
— Одной тебе не добраться до Италии, — начал раздражаться Дэниел. — И вообще, что ты себе позволяешь? Ты со мной помолвлена. Я тебе все рассказал. Ни мать, ни сестры со мною не спорят. Одна ты. Изволь меня слушаться!
Я вдруг ощутила себя не девчонкой в мальчишеских штанах, а настоящим парнем, которым пытались помыкать.
— Еще чего! Слушаться тебя я не собираюсь. Это твои сестры каждого шороха боятся, потому и глядят тебе в рот. Даже если бы я и стала твоей женой, не думай, что я была бы покорной овечкой. А теперь убери свою руку. Ты забыл, что я состою на королевской службе? И то, как ты сейчас ведешь себя со мной, называется преступлением против короны. Отпусти меня!
Из повозки вылез мой отец. Следом вылезла Мэри. Ее лицо сияло от предвкушения ссоры.
— Что случилось? — спросил отец.
— Принцессу Елизавету только что привезли в Тауэр, — сказала я. — Мы видели королевскую барку возле заграждающей решетки канала. Я уверена, что на борту была она. Я обещала, что вернусь к ней, и чуть не нарушила обещание, согласившись ехать с вами. Но если принцессу привезли в Тауэр, ее ждет смертный приговор. Я не могу бросить ее. Это вопрос чести. Я остаюсь.
Мой отец повернулся к Дэниелу, ожидая его решения.
