Графиня на арене - Минерва Спенсер
— Куда его?
Джо жестом указала в сторону дровяного сарая близ конюшни. Она по опыту знала, что лошади могут заволноваться, почуяв кровь.
Уложив тело за кучей дров, Джо вернулась на свой наблюдательный пост за нужником, а Эллиот крадучись последовал за ней. Она с трудом поборола искушение приказать ему возвращаться в лес, ведь он действительно мог ей пригодиться. Придется забыть о гордости.
Джо прислонилась к стене небольшой каменной хозяйственной пристройки, и они принялись ждать.
— Ты их всех собираешься отправить вслед за этим — даже женщин? — напряженным голосом спросил Эллиот через пару минут.
— Нет, женщин я отправлю пешком в деревню — тут всего-то пару миль, да и погода сегодня хорошая. Что касается бандитов — да, их я собираюсь поубивать всех до единого. Если тебе что-то не нравится, лучше сразу уходи.
Эллиот открыл было рот, но передумал говорить.
Луна хорошо освещала его лицо, и Джо охватила ярость от его осуждающего взгляда.
— Эти отморозки в деревне недалеко от Камбре сожгли шесть домов просто за то, что местные жители отказались платить им за так называемую крышу. Когда люди попытались выбраться из огня, эти выродки пулями загнали мужчин и детей обратно, выпустив только женщин. К тому времени как они поняли, что их мужья и отцы оказались в ловушке, и попытались вернуться, было уже поздно. Я думаю, тебе не надо объяснять, как эти женщины провели ночь в обществе бандитов. Их насиловали до утра, а потом убили. Вместе со взрослыми той ночью погибли семнадцать детей. Так что ты все правильно понял: я буду их убивать до тех пор, пока смогу. Жаль только, у меня нет времени как следует их помучить.
Эллиот как раз вернулся после того, как проводил одну из женщин до дороги: она вышла из дома после второго мужчины, который вывалился искать первого, — когда задняя дверь отворилась и во дворе показался сам Бруссар.
По тому, как нетвердо француз держался на ногах, было ясно, что он в дымину пьян.
— Эй вы, придурки, вы что, в дыру провалились? — раздался его грубый хохот. Проковыляв еще пару шагов, он всмотрелся в темноту. — Оливер? Галли?…
Едва заметный посвист в воздухе, блеснувшее серебром лезвие, и вот нож уже вошел с влажным звуком Бруссару в грудь. Он лишь тихонько пискнул, ну чисто цыпленок, и непроизвольно схватился за сердце. Рука задела клинок, и Бруссар вскрикнул.
За первым ножом мгновенно последовали еще два, и последний пригвоздил руку бандита к груди.
Свет за распахнутой дверью дрогнул, когда последний из мужчин выбежал на крик главаря, без рубахи, цепляясь одной рукой за спадающие штаны, а в другой зажав пистолет. Голова его моталась из стороны в сторону, так же как зажатый в руке пистолет.
— Бруссар!
Бандит свалился на него, и в тот самый миг, когда еще один нож вылетел из тени за нужником, раздался выстрел. Нож вонзился в последнего бандита с такой силой, что тот пошатнулся и отступил на шаг.
Какая-то часть разума Эллиота осознала, что он стоит без дела, пока Джо Браун методично уничтожает головорезов одного за другим. Другая, более рациональная его часть, возразила, что он бы только путался у нее под ногами, если бы попытался помочь. Этой женщине, машине для убийства, карающему ангелу, его помощь была без надобности.
Второй бандит упал на землю, и какое-то время в воздухе раздавалось бульканье, лишь бормотание и предсмертные хрипы.
Еще две полуодетые женщины выбежали из дома, и ночь огласили крики.
Эллиот подошел к корчившимся в агонии мужчинам и пинком отбросил пистолет, прежде чем повернуться к женщинам и мягко, но сурово сказать по-французски:
— Возвращайтесь в дом!
Женщина, которая первой пришла в себя, схватила подругу за руку и потащила за собой с такой силой, что та чуть не упала.
Эллиот закрыл за ними дверь.
Джо стояла на коленях возле Бруссара и спокойно вынимала из его тела свои ножи, обтирая каждый о его рубаху, прежде чем вложить в ножны. Бруссар потянулся было к ее рукам, но лишь слабо хватался за воздух. Она не обратила никакого внимания на его жалкие попытки помешать ей и перешла ко второму раненому. Он потерял много крови, но если оказать помощь, мог бы и выжить.
Джо вытащила нож у него из груди и чиркнула лезвием по горлу так быстро, что Эллиот понял, что произошло, только когда на горле несчастного появилась алая улыбка.
Джо вытерла клинок, поднялась и, повернувшись к Эллиоту, объяснила:
— Без Бруссара и его помощников остальные будут дезориентированы. Он никогда не делился деталями операций с подчиненными: боялся, что они убьют его и сами возьмутся за его контракты. Теперь можно не волноваться, что люди Стрикленда наступят нам на пятки.
Что ж, с этим не поспоришь.
Джо направилась к дороге, ведущей туда, откуда они пришли.
— Не хочешь закопать тела?
— Нет. Пусть они послужат предупреждением каждому, кто их увидит.
Эллиот растерянно моргнул.
— А как же женщины?
— С ними все будет в порядке. Лучше пусть остаются в доме, если не хочешь, чтобы они еще внимательнее рассмотрели твое лицо.
По недолгом размышлении Эллиот решил, что она права. Вечер у этих проституток не задался, но здесь они хотя бы будут в безопасности и смогут уйти с первыми лучами солнца.
Ему пришлось бежать трусцой, чтобы угнаться за Джо. Наконец они добрались до места, где привязали лошадей. Мысли летели еще быстрее, чем их ноги, когда Эллиот думал о событиях последнего часа. Джо убила четверых — быстро, точно и без малейших колебаний. Что касается морали — об этом Эллиот просто не мог думать. В остальном же приходилось признать, что ей и в самом деле не требовалась его помощь.
Эллиот мог бы поехать с остальными, никогда не узнал бы о случившемся, и сейчас пребывал бы в блаженном неведении насчет способностей Джо.
К своему стыду, он вынужден был признать, что предпочел бы такой вариант развития событий.
«Ты знал, что она убила по меньшей мере одного человека, когда спасала тебя от палачей Бруссара».
Это правда. Но одно дело знать о чем-то, и совсем другое — увидеть это собственными глазами.
— Ты когда-нибудь убивал человека?
Эллиот резко вскинул голову в ответ на эти слова. Джо смотрела прямо перед собой, так что он мог видеть ее идеальный профиль, недоступный и великолепный в лунном свете.
— Нет.
