Наталия Вронская - Забавы Амура
— Есть, — твердо ответил Голицын. — Я так скажу, что Анна Леопольдовна и сама Бирона ненавидит. Слишком уж он много власти взял над нею и принцем Антоном-Ульрихом. К тому же она не может ему простить этого брака…
— Да, всем известно, что семья живет недружно…
— Мало того, что недружно, а и вовсе врозь. Еще есть дочь Петра — цесаревна Елисавета, ее в который раз незаслуженно обошли.
— Вот кому бы быть императрицей… — прошептал Иван.
— Не ты один так считаешь, — понизил голос Голицын. — Многие того бы хотели. Но теперь еще не время.
— Как бы не было поздно. Не погубили бы цесаревну.
— Того не допустят, вокруг нее много верных людей.
— Хотел бы и я выказать ей свою верность…
— Сие пока опасно, — покачал головой Голицын. — Должно ступать малыми шагами. А пока надо ждать, что будет с императрицей Анной Иоанновной. Вот что…
— Ты среди верных цесаревне? — спросил Иван.
— Да. Слушай, что я пока тебе скажу. Заслуги твои всем известны и причины твоего бегства — тоже… Цесаревна спрашивала о тебе, ты ведь был среди преображенцев, а она всех знает и помнит, такова уж дочь Петра! — с восхищением прибавил Голицын. — О возвращении твоем теперь знают те, кому следует. Но будь осторожен. Ведь о нем могут уже знать и враги твои.
— Да, то происшествие в дороге…
— Вот! — перебил Голицын. — Может, то и случай, а может… — Он многозначительно замолчал.
— Чей-то донос… — продолжил Боратынский.
— Кстати, что у тебя за попутчик? Ты уверен в нем?
— Он дрался вместе со мною против этих двух офицеров. У меня нет оснований не доверять ему. К тому же, — прибавил Иван, — мне кажется, что он и сам от кого-то скрывается.
— Это хорошо, ежели так. Стало быть, он будет осторожен. Но почему ты так решил? — спросил Голицын.
— Не знаю… — задумчиво протянул Иван. — Просто он довольно странно и забавно иногда вел себя… Впрочем, я могу и ошибаться, и все эти странности лишь следствие его крайней молодости.
— Быть может… Но слушай наш план… — И Голицын, склонившись к уху приятеля, изложил ему план, согласно которому Боратынский вновь вливался в ряды заговорщиков и ставил свою жизнь под угрозу.
Раз ему удалось уже избежать тюрьмы и, быть может, смерти, теперь же — как знать?..
— Ну что, как ваша прогулка, Александр Николаевич? — спросил Боратынский.
— Замечательно! — не скрывая своего радостного настроения, ответила Любава. — Город прекрасен, никак я того не ожидал…
— Да, чудес тут много. Что же вы думаете о вашем дальнейшем устройстве?
— Представьте, у меня сыскалась тут родня, — заявила Любава, найдя, что теперь самый подходящий момент для такого разговора.
— Вот как? — удивился Иван. — Я поздравляю вас — сие есть ценная находка. Что же, родня признала вас?
— Да. Я и не ожидал такого приема, — задумчиво ответила девушка.
— Родня близкая?
— Более чем. Состояние и положение в обществе самые завидные.
— Ежели не секрет, поделитесь…
— Не секрет. Моя родственница — графиня Болховская, родная сестра моей покойной матери.
— Так, стало быть, у вас объявилась тетка. А ее муж?
— Она вдова, — ответила Любава. — И еще совсем молодая женщина, лет двадцати пяти.
Иван усмехнулся:
— Попадаете в распоряжение прелестной тетушки? С юными племянниками и молодыми тетушками разные прекурьезные истории случаются.
— Это вы о чем? — удивилась Любава.
— Так… — протянул Иван и осекся.
Парень явно не понял сей двусмысленности. Стоит ли ее пояснять?
— Просто всем известно, — продолжил он, — что покойный император юный Петр II был влюблен в свою тетку цесаревну Елизавету, дочь его деда императора Петра Великого. Тогда про то много слухов ходило. Она же была ненамного его старше…
— Ничего не слышал об этом, — удивилась Любава. — Надо же! Ну уж можете быть уверены, что со мною подобного не произойдет.
— То есть в тетушку вы не влюбитесь? — уточнил Боратынский.
— Нет. Хотя она, безусловно, молода и прекрасна!
Иван рассмеялся:
— Похвальная стойкость!
— Что же графиня? Чем она желает вам помочь?
— Вы удивитесь, но она бывает при дворе и даже, ежели верить ее словам, ей благоволит императрица Анна Иоанновна, — с некоторым удивлением произнесла Любава. — Вы, помнится, говорили всякие ужасы о нашем дворе, тетка же моя, напротив, полна восхищения. Даже Бирон, как она мне сказала, расположен к ней.
— Вот как? — Иван пристально взглянул на Любаву и тут же опустил глаза. — Что же она предлагает вам?
— Не знаю, — в раздумье произнесла девушка. — Правда, она желает с кем-то меня познакомить. Приглашала в гости через два дня.
— Должно быть, она поможет устроить вашу судьбу, — заметил Боратынский. — Но будьте осторожны, — прибавил он. — Времена теперь смутные, а мне было бы вас жаль, ежели бы вы попали в передрягу и ошиблись с покровителями.
— Спасибо, — удивленно произнесла Любава. — Но что вы имеете в виду, когда говорите «ошиблись с покровителями»?
— Ничего особенного. Просто при дворе надо быть очень осторожным, чтобы в единый миг не лишиться всего. Нынче один в фаворе у Фортуны, завтра — другой…
— Право, вы изъясняетесь загадками, но спасибо вам за заботу, — ответила Любава.
— Что же, мне теперь пора идти, — объявил Боратынский. — До скорой встречи.
Молодые люди распрощались.
Боратынский, следуя собственному побуждению, уже решился. Сегодня же он вместе с Голицыным отправляется к цесаревне Елизавете, жившей почти затворницей. Все друзья ее могли быть у нее только тайно. Над цесаревной сгущались тучи, и, как знать, не уготована ли ей тюрьма и, быть может, смерть от руки убийцы? Чтобы не допустить сие и Боратынский, и все его друзья рискнут всем, и даже самой жизнью. Но почему-то Ивану казалось, что все будет хорошо, что все их чаяния исполнятся и в России, наконец, воцарится та, коей предназначено быть на троне самой судьбой и правом рождения.
Любава, после этого разговора, осталась в глубокой задумчивости. Странная беседа, странное предостережение. Что-то происходит при дворе, но она не знает что, так же, как, видно, не знает и ее беспечная тетушка. Говорят, что императрица тяжело больна, однако у графини соберется какое-то общество. Как сие возможно? А впрочем, что знает она о здешних порядках и обычаях? Вскоре ее мысли перешли на другой предмет: Иван Боратынский всего лишь ее дорожный попутчик. Что-то подсказывало ей, что не простой он человек. И жизнь его, быть может, подвергается большой опасности. Не зря же напали на него тогда, на постоялом дворе. А теперь? Он нигде почти не бывает, а ежели выходит из дому, то делает это тайно. Она видела, как Боратынский со своим приятелем выходили через черный ход и, скользнув через сад, укрытые плащами, шли куда-то. Что у них были за дела? Чем это грозило им обоим?
