Джейн Кренц - Волшебный дар
— Может, боялась попасть под чью-то власть?
— Не совсем. Миссис Пеллинг, похоже, больше тревожила вероятность того, что в этом состоянии она может выдать какие-то важные тайны, а потом, пробудившись, не вспомнит об этом. Я поклялась, что в точности повторю ей все, сказанное в трансе, но боюсь, она мне не до конца поверила.
— Значит, не слишком хорошо тебя знала.
— Спасибо за комплимент, — грустно улыбнулась Лавиния.
Тобиас пожал плечами.
— Я нисколько тебе не польстил. И готов выложить тебе самые страшные свои секреты. Впрочем, так уже не раз бывало.
— И я всегда готова ответить тебе тем же, — искренне выдохнула Лавиния. Да, пусгь Тобиас невероятно упрям и высокомерен — на него можно безоглядно положиться. — Что я сейчас и делаю.
— Я тебя слушаю, — кивнул он.
— Как я уже сказала, Джессика просто жаждала испытать это состояние, но считала также, что ей некуда деваться.
— Отчаявшаяся женщина.
— Да.
Лавиния помолчала, припоминая подробности последнего сеанса.
— Но, как я сказала бы, не павшая духом.
Тобиас вскинул голову. В умных глазах мелькнуло удивление.
— Значит, она не страдала от меланхолии?
— Тогда я этому не верила. И как уже упоминала, в первые две встречи мы обсуждали терапевтическую природу месмеризма. Я описала ее как можно более подробно, пока Джессика металась взад-вперед перед моим письменным столом.
Тобиас освободил руки, выпрямился и принялся рассеянно массировать левое бедро.
— Похоже, миссис Пеллинг всерьез искала исцеления для своих несчастных нервов, но при этом не совсем верила в месмеризм. И я вполне ее понимаю.
— Я давно знаю, что ты отвергаешь эту науку, считая всех ее последователей лжецами и шарлатанами, верно?
— Это не совсем так, — спокойно ответил Тобиас. — Я считаю, что некоторые слабые личности легко поддаются гипнозу. Но вряд ли человека моего склада можно подчинить своей воле.
Наблюдая, как он продолжает потирать бедро, Лавиния не могла не вспомнить о пуле, прошившей его ногу несколько месяцев назад. Тобиас решительно отказался от предложения ввести его в транс, чтобы облегчить боль.
— Вздор! — резко бросила она. — Истина заключается в том, что сама мысль о трансе до того лишает тебя присутствия духа, что ты предпочитаешь страдать от боли, чем позволить мне провести пару сеансов. Признайте это, сэр.
— Рядом с тобой, дорогая, я всегда чувствую себя как в трансе.
— Не пытайся купить меня такой дешевой лестью!
— Дешевой?
Он отнял руку от бедра..
— Я раздавлен, мадам, поскольку воображал это наивысшей похвалой при подобных обстоятельствах! Но в любом случае моя рана прекрасно зажила без всякого месмеризма.
— Но она часто ноет, особенно в сырую погоду. Даже сейчас она тебя беспокоит, верно?
— Я обнаружил, что рюмка-другая бренди творят чудеса, — заверил он. — И как только мы вернемся домой, обязательно прибегну к спасительному средству. Но довольно обо мне. Умоляю, продолжай.
Лавиния машинально сорвала стебелек какой-то травки.
— Когда Джессика Пеллинг пришла ко мне в третий и последний раз, я заметила, что она чем-то расстроена. Не задавая вопросов, она попросила меня ввести ее в транс. Мне без труда это удалось. Должна сказать, она превосходно поддавалась внушению. Я принялась расспрашивать ее, чтобы обнаружить источник тревог. К моему величайшему потрясению, она открыла, что смертельно боится мужа.
— Оскара Пеллинга?
— Да. — Лавиния вздрогнула. — Они были женаты всего год, но судя по всему, супружеская жизнь для нее стала кошмаром. У меня до сих пор живы в памяти подробности последнего сеанса:
«— …Оскар снова сердился сегодня.
Джессика говорила с неестественным спокойствием человека, не сознающего, что с ним.
— Сказал, что я выбрала не те блюда на ужин. Утверждает, будто я сделала это намеренно, чтобы оспорить его власть как хозяина дома и главы семьи. Говорит, что я дерзка и непослушна. И что ему придется снова меня наказать…
Ледяной озноб охватил Джессику, холодным комом собрался в желудке.
— Прошлой ночью он сделал вам больно, Джессика?
— Да. Как всегда, когда меня наказывает. Говорит, это я виновата в том, что он вынужден так поступать.
— Как это было, Джессика?
— Обычно он отсылает слуг к себе. Потом хватает меня за руку… тащит в спальню… и начинает бить. Если я плачу, удары становятся еще ожесточеннее.
Лавиния всмотрелась в привлекательное лицо Джессики. Ни единого синячка.
— Куда именно он старается вас ударить?
— В грудь. В живот. Везде, кроме лица. Он всегда старается не тронуть лицо. Говорит, что не желает, чтобы меня кто-то жалел. Я такая плохая жена, что, несомненно, воспользуюсь случаем показать всем подбитый глаз или треснувшую губу, чтобы вызвать сочувствие тех, кто не знает, что я заслужила это наказание.
Лавиния в ужасе уставилась на нее.
— И часто это бывает?
— Последнее время приступы ярости случаются почти каждый день. Он словно подходит все ближе к той минуте, когда окончательно потеряет контроль над собой. Он, очевидно, и женился только с целью прибрать к рукам мое наследство. Думаю, скоро он меня убьет».
Лавиния тряхнула головой, словно пытаясь избавиться от жутких мыслей.
— Поверишь, я больше не смогла вынести этого страшного рассказа, — призналась она, — поскорее вывела ее из транса и изложила все, что она мне рассказала.
— И как она отреагировала?
— Бедняжка сгорала со стыда. Сначала пыталась все отрицать. Но судя по тому, как себя держала, сразу можно было сказать, что она страдает от боли, как физической, так и нравственной. Когда я так прямо и сказала ей, она не выдержала и расплакалась.
«— Что мне делать? — спрашивала Джессика сквозь слезы.
— Делать? — поразилась Лавиния. — Как что? Уйти от него, и как можно скорее.
— Я только об этом и мечтаю, — заверила Джессика, вытирая глаза платком, протянутым Лавинией. — Но все мое состояние у него в руках. У меня нет близких родственников, к которым можно бы обратиться за помощью. Денег не хватит даже на то, чтобы добраться до Лондона. Но если мне и удастся сбежать, что будет потом? Я ничего не умею делать, чтобы заработать на жизнь, и кончу тем, что пойду на панель. А Оскар наверняка будет меня искать. И, не дай Бог, найдет. Тогда уж мне не жить.
— Вы должны спрятаться. Взять другую фамилию. Объявить себя вдовой.
— Но деньги?
Джессика крепко прижала к груди ридикюль.
— Я в ловушке.
Лавиния словно впервые увидела кольцо Джессики.
— Может, выход все-таки есть…»
— Почему меня не удивляет то обстоятельство, что ты влезла не в свое дело? — сухо осведомился Тобиас. — И что же было дальше?
