Дженнифер Блейк - Лесной рыцарь

Опустив ружье, он проворчал:

— Я чуть было не убил тебя, Шевалье.

— Я это заметил.

Элиз, наблюдая за тем, с каким достоинством он держится, не могла понять, почему невольно бросилась ему на помощь. Она пыталась объяснить это инстинктом самосохранения: выстрел привлек бы к ним внимание начезов.

— Что привело тебя сюда? — спросил торговец.

— Я следовал за леди.

Паскаль невольно посмотрел на лежащую у его ног женщину, и Рено усмехнулся про себя. Конечно же, он имел в виду не мадам Дусе. По правде говоря, с того самого момента, как Рено увидел в канаве у сгоревшего дома Элиз ее шляпку, он встревожился и решил найти вдову Лаффонт во что бы то ни стало. Вид шляпки болью отозвался в его сердце, и в тот момент он пожелал смерти своему брату, Большому Солнцу, за то, что тот не предупредил его о дне наступления. Он безмятежно спал, когда воины на заре устроили настоящую бойню. Впрочем, поразмыслив, он пришел к выводу, что Большое Солнце мог сам не знать о дне нападения. Вождю племени не полагалось принимать участие в подготовке подобных выступлений. Это было обязанностью второго по значимости человека в племени, ведающего военными делами, — их дяди, Татуированного Змея.

— С какой целью ты следовал за ней?

Это был правомерный вопрос. Рено бросил взгляд на молодую француженку, которая склонилась над мадам Дусе. На щеках Элиз были следы слез, но самообладание не покидало ее ни на минуту. И тем не менее она выглядела смертельно уставшей, а на ее лице, как в зеркале, отражался страх. Рено много отдал бы за то, чтобы избавить ее от этого страха. В это мгновение она подняла глаза, и их взгляды встретились. В ее взгляде Рено увидел столько враждебности и неприязни, что мышцы его живота непроизвольно напряглись, словно в ожидании удара.

— Чтобы уберечь ее от опасности, — неторопливо ответил он.

— А ты можешь это сделать? — задал очередной вопрос Сан-Амант.

— Да, это возможно.

— Но как? — спросил Паскаль, усмехаясь. — Не хочешь ли ты увести ее с собой в индейскую деревню и сделать своей рабыней?

— Нет, все можно устроить иначе.

Слушая Шевалье и чувствуя на себе его взгляд, Элиз испытывала тревогу и беспокойство. Сидя в укрытии, она много думала о том, что же ей предпринять, и теперь, собравшись с духом, заговорила:

— Мы бы могли пойти в форт, если бы знали, удалось ли французам удержать свои позиции.

— Форт пал. Вернее было бы сказать, что его никто и не оборонял. Шепар мертв. Его четвертовали в собственном саду.

Элиз понимала: если форт пал, то все кончено. Но раз так, медлить было нельзя.

— Тогда нам нужно скорее уходить отсюда! — воскликнула она. — Доплыть на лодке до Нового Орлеана и рассказать там о случившемся.

Рено покачал головой:

— На реке выставлен караул, который растянулся на многие мили вниз по течению. Маловероятно, что вы сможете проплыть незамеченными. Когда началась атака индейцев, шестеро французов пытались прорваться к реке, но безуспешно. Четверо из них были убиты, двоих же до сих пор преследуют.

Элиз посмотрела на мужчин. Их лица были напряжены и бледны, а взгляды неотрывно следили за Рено Шевалье. Было ясно, что они считают его своим единственным спасителем.

— Ты сказал, что знаешь выход из данного положения, — напомнил Рено Сан-Амант.

— Ближайшее место, где вы могли бы укрыться, — это форт Пост-де-ля-Сан-Жан-Баптист. Я бы мог проводить вас туда.

Элиз знала: этот французский форт находился на территории индейцев начеточе. Чтобы добраться до него, нужно было проплыть вниз по Миссисипи до того места, где в нее впадала Красная река, а затем подняться по ней до форта, стоящего на берегу.

— Но если к реке подойти невозможно, то как же…

— С наступлением ночи нам нужно будет только переплыть на западный берег, а затем пойти пешком по тропам индейцев. Так будет гораздо безопаснее, чем плыть вниз по реке, рискуя наткнуться на караул.

— Мне кажется, я что-то слышал об их тропах, — прервал его Паскаль. — Они, если я не ошибаюсь, опасны, длинны и труднопроходимы.

— И тем не менее у нас нет другого выхода, — заметил Сан-Амант, глядя на Рено.

Паскаль энергично закивал головой и, подбоченившись, произнес:

— Назови свою цену, Шевалье.

Рено мог поклясться, что до этого момента у него и в мыслях не было извлечь какую-либо выгоду из той беды, в которую попала эта небольшая группка французов. Однако торговец позволил себе говорить с ним таким тоном, что Рено переменил свои намерения. Его гнев также подогревало презрительное отношение к нему вдовы Лаффонт. Мало того, что они презирали его, когда он предлагал им свою помощь, так они еще выказывали свое презрение так демонстративно! Это не могло не характеризовать их как надменных и неблагодарных людей, неспособных отбросить свои предрассудки даже в момент смертельной опасности. И Рено решил преподать им суровый урок, наказав их на свой манер.

Какое-то мгновение он колебался, пока придуманная им идея принимала в его голове окончательные очертания. Он не мог сказать с уверенностью, что же все-таки натолкнуло его на эту мысль: жажда отмщения или что-то другое, в чем он не хотел признаваться даже себе. В конце концов, все это не имело значения, тем более что он не собирался отказываться от своей затеи, так сильно она захватила его.

— Я не могу назвать вам цену, но мне понадобятся определенные услуги.

— Я не совсем понимаю, что это значит. — Выражение лица торговца стало настороженным.

— У начезов есть обычай: гостям-мужчинам дают в услужение женщину, которая готовит еду, собирает их в дорогу и согревает постель в холодные ночи, будь то в деревне или в длительном походе.

— Ты намекаешь на то, что мы должны дать тебе в услужение женщину-француженку?

— Разве по этому поводу могут быть какие-либо возражения? — спросил Рено, приподняв бровь. — Здесь есть такая женщина. Это вдова, которой мужчины отнюдь не в диковинку. Я полагаю, подобная роль ее не затруднит.

— Ах ты, ублюдок эдакий! — воскликнул торговец. Рено невозмутимо пожал плечами:

— Разве я запросил слишком много? Или ваши жизни не стоят того?

Элиз смотрела на Рено, и с ее лица исчезали последние краски, а в жилах стыла кровь. Зашевелилась мадам Дусе, издав тихий стон, но Элиз не услышала его. Ее охватило холодное оцепенение, она с трудом дышала и не могла произнести ни слова.

Рено ожидал ее немедленной реакции. Он приготовился выслушать страстную мольбу с просьбой пощадить ее, надеялся, что к нему обратятся как к цивилизованному человеку. В этом случае он, конечно же, немедленно отказался бы от своей безумной идеи и принес бы извинения. Вместо этого он увидел на ее лице испуг и отвращение, и это укрепило его в принятом решении. Если она считает его законченным дикарем, то он ничего не потеряет, если будет вести себя как дикарь!