Ширл Хенке - Огонь в крови
— Вы послали мне телеграмму, мистер Джейкобсон. Действуете от имени Ассоциации?
— Нет, я сам хочу нанять вас, но поскольку владения этих людей расположены рядом, а Леи не только почти родственник, но и — президент Ассоциации, думаю, что и им следует принять участие в нашей беседе.
— Совершенно справедливо. Я получаю три сотни в месяц; питание и жилье за ваш счет. Если поймаю грабителей, платите премиальные. Пять тысяч за все про все.
Ивере едва слышно свистнул, шотландец что-то проворчал, Мэтис кашлянул. Все трое выжидающе уставились на Маркуса.
— Черт побери, только избавьте меня от этих проклятых воров! Ничего не пожалею!
Небрежно кивнув, Джесс продолжал расспросы:
— Не может так быть, что этим негодяям помогает кто-то, работающий на вас?
Он перевел глаза с Джейкобсона на Иверса, потом на Макферсона.
Сай Ивере был непоколебим.
— Я знаю своих парней как облупленных, это порядочные, верные люди. Много лет работали на меня.
— Каждый год я нанимаю множество бродяг-сезонников, но сомневаюсь, чтобы они сговорились с ворами, — кисло протянул Макферсон, сделав такую гримасу, словно проглотил целый лимон.
Маркус задумчиво покачал головой.
— Не хотелось бы ни о ком плохо думать. Знаю большинство моих ковбоев еще с тех пор, как они без штанов бегали, но ранчо слишком велико. Постоянно, приходят новые люди, и поскольку я — основная, мишень… все может быть.
— Постарайтесь, чтобы те, в ком вы не уверены, работали на основном пастбище, поближе к дому. Так мне будет легче наблюдать за ними.
Джесс отодвинул стул и встал.
— Думаю, пока на этом все. Приеду на ранчо, как только вы соберетесь.
Остальные тоже поднялись.
— Мне нужно несколько дней провести в городе, — пояснил Джейкобсон, — но я велю парням проводить вас… ну, скажем, послезавтра.
— Прекрасно. Буду ждать.
Джесс повернулся, чтобы идти, но Мэтис добавил:
— Кстати, Роббинс, вы должны постараться. Очень постараться. Пять тысяч — это то, что обычно платят Хорну.
Взгляды мужчин скрестились и застыли:
— Если предпочитаете Тома Хорна, почему вам не нанять его? Слыхал, что он сейчас свободен.
— Потому что, как я слышал, вы — лучше, — вмешался Маркус. — Не обманите моих надежд.
Лисса парила в сумеречном мире между забытьем и явью, населенном причудливыми снами, снами о смугло-красивом лице с ослепительной улыбкой и коварными серебряными глазами, которые издевались над ней. Лисса слышала его низкий и грубоватый голос, что-то тихо шепчущий, дразнящий, хрипловатый, презрительный смех…
Лисса вскочила, словно от удара. Это не сон. Голоса доносились из аллеи. Поспешно отбросив одеяло, она накинула бархатный халат, пробежала по пушистому ковру к распахнутому окну, отодвинула штору и выглянула на улицу сквозь кружевную занавеску.
Снова донесся голос Джесса Роббинса вместе с мелодичным чувственным женским смехом:
— Дьявол, Кэмми, слишком много времени прошло.
— Просто глазам не поверила, дорогой, когда ты появился в мюзик-холле. Совсем не меняешься, Джесс, разве что к худшему! Ты ужасно испорченный, противный мальчишка!
Тихий гортанный смешок поплыл в спокойном ночном воздухе.
Лисса напряженно вглядывалась в темноту, туда, где сплелись в объятиях две фигуры. Женщина, миниатюрная, темноволосая, была в фантастическом костюме из какой-то блестящей красной ткани, вероятно, расшитой стеклярусом. Низкий вырез открывал пышную грудь и молочно-белые плечи, небрежно окутанные боа из страусовых перьев.
В таком наряде она должна была продрогнуть до костей!
Но женщина по имени Кэмми, по-видимому, и не думала мерзнуть — она страстно прижималась к груди Джесса Роббинса.
— Ты всегда горячий, словно печка, милый, в любые холода!
— Здесь не так тепло, как в Эль-Пасо, — суховато пробормотал он, обжигая поцелуями ее тело.
Кэмми, запустив пальцы в непокорную копну его волос, притянула к себе Джесса:
— Так, значит, ты помнишь, Эль-Пасо, а? Лисса заметила, как лунный свет отразился и заблестел в больших темных глазах, когда Кэмми откинула голову, подставляя Джессу груди и горло. Боа, упав, медленно опустилось на землю, длинные ресницы женщины блаженно легли на щеки — сильные руки сжали упругую грудь, проникли за низкий вырез и начали ласкать нежные холмики.
Роббинс с низким, почти звериным рыком накрыл ее рот безумным поцелуем. Лисса видела, как слились их губы.
…Да ведь их языки тоже, должно быть…
Странная огненная вспышка пронзила ее с головы до пят, горячая волна сначала залила щеки и поползла вниз, распирая груди, превращая соски в крохотные камешки, стягивая низ живота, омывая бедра, пока не сосредоточилась в потайном местечке между ног.
В горле Лиссы мгновенно пересохло. Она нервно облизала губы, не отрывая глаз от слившихся в поцелуе любовников. Джесс, казалось, стремился сделать женщине больно, впиваясь в ее рот все с большей жадностью, клоня к земле. Кэмми тихо стонала, отвечая с тем же пылом; нетерпеливые пальцы судорожно расстегивали сорочку Джесса… Сунув руки под тонкую ткань, женщина впилась ногтями в его спину.
Лисса бессознательно коснулась кончиками пальцев собственных губ, наблюдая, как Джесс кончиком языка обводит кубы Кэмми. Она зачарованно глядела на происходящую внизу сцену, тяжело, нервно дыша. Эти двое вели себя, как обезумевшие от похоти животные. Несмотря на все старания отца уберечь ее, Лисса несколько раз видела, как быки и жеребцы обслуживают коров и кобыл. Безумно-страстная схватка под окном почти ничем не отличалась от поведения охваченных неодолимой потребностью скотов, и должна была вызвать всего лишь отвращение… а не возбуждение. Что же происходит с ней?
Джесс неожиданно поднял голову и отстранил Кэмми:
— Тебе лучше подняться в мою комнату, дорогая, иначе я возьму тебя прямо здесь в грязи.
— Нам не впервой, — рассмеялась Кэмми. — Уверен, что тебя не выбросят из-за меня из отеля?
— Никто и никогда, — задыхаясь, пробормотал он. Женщина нагнулась и едва успела подобрать боа, как Джесс подхватил ее на руки и понес к боковым дверям. Длинные перья затрепетали на ветру, и парочка исчезла, тихо смеясь.
Лисса по-прежнему глядела на залитую лунным светом аллею широко раскрытыми, невидящими глазами, снова и снова представляя, что делает сейчас Джесс Роббинс с раскрашенной актрисой. Раздевает… гладит теплыми руками нежную плоть… ласкает груди… страстно целует губами и языком… Но что потом? Что потом?
Лисса стиснула веки, приложила ладони к вспыхнувшим щекам, попыталась вообразить Джесса, стоящего перед ней обнаженным, но в памяти всплывали лишь лицо и торс, — остальное во время их встречи в ванной было скрыто под водой. Зато Лисса видела огромную уродливую снасть быков и жеребцов. Нет-нет! Мужчина просто не может быть так сложен!
