Барбара Картленд - Роман с призраком

– Что случилось, мисс Демелса? – строго спросила она, – Кстати, вашим волосам не помешала бы прическа поаккуратнее.

– Нэтти, сэр Джерард вернулся! – объявила Демелса.

Глаза Нэтти вспыхнули радостью.

Если на свете существовал человек, которого она любила больше, чем свою воспитанницу, то это был ее брат Джерард.

– Домой? Не могу поверить. Наверняка заглянул лишь на минутку и тут же отправится в гости к кому-нибудь из своих ветреников друзей, – воскликнула она.

– Нэтти, вчера «Уздечка и подкова» сгорела дотла, – сообщила несколько непоследовательно, с точки зрения Нэтти, Демелса. – А это значит, что в нашем доме скоро будут происходить всякие волнующие события, – радостно закончила она.

– Здесь? – Нэтти была, как всегда, немногословна.

– Сэр Джерард хочет принять ванну, Якоб, – поспешила сказать Демелса, опасаясь, что за волнениями может забыть, зачем пришла.

Она знала, что старик глуховат и едва ли расслышит ее с первого раза, и потому, не дожидаясь, когда он начнет переспрашивать, повторила:

– Якоб, ванну! Отнеси два бака воды в комнату сэра Джерарда! Хорошо?

Отхлебнув напоследок, Якоб не без сожаления поставил кружку на стол и поднялся.

Это был безобидный старик, на которого вполне можно было положиться, если предварительно как следует втолковать, что от него требуется.

– Вы сказали два бака, мисс Демелса? Воды?

– Два бака, – твердо повторила девушка. , Якоб довольно резво вышел из кухни, а Демелса, вся сияя от возбуждения, принялась рассказывать Нэтти захватывающие новости.

Глава 2

– Дорогой, ты отвезешь меня завтра в Виндзорский замок? – спросила леди Блэкфорд.

– Нет!

– Но почему? Я была уверена, что ты остановишься там, раз Брекнеллская гостиница сгорела.

– У меня другие планы.

– Каковы бы они ни были, ты не можешь оказаться вдалеке от Эскота, а значит, поедешь мимо Виндзорского замка и вполне сможешь по пути отвезти меня туда, – капризно сказала она.

Огромные, несколько навыкате, глаза в обрамлении ресниц, обязанных своим блеском, чернотой и длиной скорее искусству парикмахера, нежели природе, смотрели на графа с удивлением.

Трудно было вообразить, чтобы какой-то мужчина отказал леди Сайдел Блэкфорд, в чем бы ни заключалась ее просьба.

Раскинувшись в кресле, она выглядела на редкость соблазнительно в прозрачном неглиже из тончайшего газа, льнувшем к ее великолепному телу.

Густые золотистые волосы были прихвачены на макушке красавицы лиловой муаровой лентой. Шея поражала мраморной белизной.

Ей так часто говорили, что она похожа лицом и фигурой на прекрасную принцессу Полину Боргезе, сестру Наполеона Бонапарта, служившую моделью великому итальянскому ваятелю Антонио Канове, что она почти инстинктивно принимала ту же позу, что и принцесса на своем знаменитом скульптурном портрете.

Леди Блэкфорд поражала изысканностью внешности всякого, кто видел ее впервые. По правде говоря, не требовалось особой наблюдательности, чтобы заметить легкую неестественность и в каждой детали внешности, и в общем облике, а также наигранность в манерах.

Однако, несомненно, ее красота была чрезвычайно эффектна и действовала на мужчин неотразимо.

Однако граф, который сидел в непринужденной позе в покойном кресле с бокалом бренди, казалось, был вовсе неподвластен действию ее чар, во всяком случае в это мгновение, и отнюдь не склонен потакать ее капризам.

– Но почему ты не желаешь остановиться в замке Виндзоров? – капризно протянула леди Блэкфорд, сочтя за лучшее подойти к теме с другого конца и при этом не оставляя надежды добиться своего. – Король довольно часто приглашает тебя в гости, и ты прекрасно знаешь, как он любит твое общество.

– Мне приятнее побыть одному, – возразил граф. – Я не хочу, чтобы в неделю скачек меня отвлекали от мыслей о моих лошадях.

– А обо мне? – осведомилась леди Сайдел. Граф молчал, и она продолжала почти сердито:

– Почему ты всегда так возмутительно уклончив? Я бы считала, что уклончивость – лишь поза, если бы это не была одна из твоих самых стойких привычек.

– Если я тебе неприятен, ответ – очевиден, – заметил граф.

Леди Блэкфорд беспомощно развела руками с такими хрупкими пальцами, что унизывавшие их кольца, впрочем, и правда довольно массивные, казалось, были для них нестерпимо тяжелы.

– Я люблю тебя, Вэлент! – театрально воскликнула она. – Я тебя люблю! И тебе хорошо известно, как я хочу быть с тобой!

– А тебе не менее хорошо известно, что у меня соберется холостяцкая компания, – возразил граф Треварнон.

– И куда же направится вся эта компания, после того как от Брекнеллской гостиницы остались одни головешки? – саркастически спросила леди Сайдел.

– Я снял дом у Лэнгстона. Мне говорили, что он совсем рядом с ипподромом.

– У Лэнгстона? Это у того красивого мальчика, у которого, насколько я понимаю, нет ни пенни за душой?

– Полагаю, что это твое определение близко к истине, – кивнул граф Треварнон. Леди Сайдел расхохоталась.

– Нетрудно вообразить, что вы окажетесь набиты как сельди в бочке в сельском домике, который кажется хозяевам древностью, а прохожим – развалиной, и будете пировать под струями дождя, орошающими вас сквозь дырки в крыше.

– Зато как ты обрадуешься, если окажешься права!

– Куда лучше было бы отказаться от этой безумной затеи и поехать со мной в Виндзорский замок! В конце концов срываются и более серьезные планы, ведь в пожаре ты не властен, – заметила она.

Леди Сайдел говорила очень тихо, прерывая свою фразу после каждого слова многозначительными вздохами, но граф откровенно зевнул, и она закончила почти скороговоркой:

– Его Величество приглашает тебя на обед во вторник.

– Я сказал ему, что приеду обедать лишь в четверг, после того как выиграю кубок Голд Кап.

– Как ты уверен в себе! – не удержалась леди Сайдел.

– Я уверен в своем жеребце, что в данном случае почти одно и то же.

– То, что ты неизменно завоевываешь все, что желаешь, будь то победа на скачках или над женщиной, очень , дурно на тебя влияет, Вэлент.

Граф молчал, словно обдумывая эту мысль. Потом он цинично ответил:

– Если говорить спортивным языком, то в этой последней категории состязаний я набрал больше очков.

– Как я тебя ненавижу! – воскликнула леди Сайдел, выходя из образа Полины Боргезе и резко выпрямляясь. – А если ты думаешь о Шерис Плимуорт, клянусь тебе, я ей глаза выцарапаю!

Граф не отвечал. После секундной паузы леди Сайдел с жаром продолжала:

– Теперь я догадываюсь, почему ты не приедешь в Виндзор во вторник. Ты наверняка обедаешь с Джоном Дайзертом, который живет с этой Шерис.