К. Харрис - Где таятся змеи

Хозяин, мужчина лет пятидесяти с густой шапкой седеющих темных волос, худой и высокий, как жердь, принял их в скромно обставленной гостиной.

– Ваш визит большая честь для меня, Геро Джарвис[13], большая честь, – приговаривал он, приглашая гостей присесть. – Я прочел вашу статью о высоком уровне смертности среди детей, которых приходы продают трубочистам для чистки дымоходов. Интереснейшая работа.

– Благодарю вас, – просияла дама, одаривая квакера такой широкой улыбкой, что Себастьян даже моргнул. – Хотя должна признаться, используемая методика принадлежит не мне.

Со своего места у незажженного камина виконт с изумлением прислушивался, как мисс Джарвис неторопливо и искусно завоевывает доверие и благосклонность хозяина. Оба поборника справедливости обстоятельно обсудили множество тем: от родильных домов до законов о бедняках. Наконец Геро мастерски подвела беседу к цели их визита.

– Кажется, вы присутствовали в приюте тем вечером, когда Роза Джонс попросила убежища, – обронила она.

– Да, третьего дня.

– Третьего дня? – переспросил Себастьян.

– По-вашему, в среду, – улыбнулся Уолден. – Я запомнил, потому что погода стояла ужасная: дождь лил как из ведра, и было довольно зябко. Настоящей весны мы еще и не видели, не правда ли? Эти неприкаянные бедняжки насквозь промокли и продрогли до костей.

– Бедняжки? – подался вперед виконт.

– Да, женщин было две. Не припомню, как звали вторую… Хелен или Ханна… Как-то так. Но боюсь, она недолго пробыла в приюте. Наши правила не жестоки, однако строги. И мы обнаружили, что некоторые особы, пришедшие к нам, на самом деле не тверды в намерении отказаться от прежней жизни. Боюсь, что Хелен или Ханна, как бы там ее ни звали, принадлежала именно к таким. В тот вечер она была напугана, но вскоре успокоилась и через день-два ушла.

Мисс Джарвис кивнула, никак не выказав, что смущена или шокирована темой разговора.

– По-вашему, она была напугана?

– О, да. Они обе боялись, что вовсе не удивительно. Большинство из женщин, обратившихся к нам, бегут от ужасных обстоятельств – настоящего рабства, знаете ли. Эти животные, их хозяева, либо вынуждают несчастных подписать бумаги, которые безграмотные дурочки считают обязывающими, либо ухитряются навесить на них непомерную задолженность, вплоть до одежды на плечах, так что, сбежав, жертвы навлекают на себя обвинения в воровстве.

– А Роза никак не дала понять, от каких обстоятельств она сбежала? – поинтересовался Себастьян.

– Обычно мы не выясняем такие подробности. Хотя по фразе или двум, которые обронила Ханна… Да, именно так ее и звали – Ханна, а не Хелен. Как бы там ни было, но из пары брошенных ею слов Маргарет вынесла впечатление, что женщины работали в закрытом публичном доме.

Квакер осекся, вздохнул впалой грудью:

– Маргарет Кроули, знаете ли, вела хозяйство в приюте.

Мисс Джарвис, наклонившись, утешающе погладила мужчину по руке, лежащей на подлокотнике.

– Да. Мне очень жаль.

– А вам, случайно, не известно, где может находиться это заведение? – продолжал расспросы виконт.

Уолден откашлялся:

– Эта Ханна болтала, не переставая. Кажется, она упоминала Портман-сквер.

Себастьян кивнул. Публичные дома с постоянным проживанием были в Лондоне редкостью. Чаще встречались бордели со съемными комнатами, где женщины – по крайней мере, номинально – были независимы. Находя клиентов в увеселительных садах и театре или даже на городских улицах, проститутки приводили их в свою каморку. Другие приглашали мужчин в «меблирашки», где они на самом деле не жили, а лишь снимали комнату на требуемое количество часов – или минут. Третьи пользовались повсеместными трактирами, курильнями и кофейнями, имеющими доступные спальни: преимущественно мужская клиентура этих заведений делала их неплохими «охотничьими угодьями».

– Боюсь, я больше ничего не смогу вам рассказать о Розе Джонс, – развел руками Уолден. – Многие девушки возмущаются нашими запретами, но Роза никогда не роптала. И никогда не выходила из дома.

– Потому что все еще боялась?

– Полагаю, да.

– А Роза ничего не сообщила о своей жизни до того, как… – мисс Джарвис запнулась.

– Нет, – покачал головой Уолден. – Хотя была явно из благородных. Такие, как она, у нас не часто встречаются. Многие женщины, приходящие к нам, по разным причинам утверждают, что они дочери священников, но, подозреваю, совсем немногие являются таковыми на деле. Однако у меня нет сомнений, что Роза была знатного рода. Действительно знатного.

Квакер перевел взгляд с мисс Джарвис на Себастьяна.

– Вы здесь по поводу того пожара, не так ли? Полагаете, это не было несчастным случаем?

– Думаю, нет.

Джошуа Уолден кивнул, сжав губы в тонкую линию.

Уже провожая визитеров к двери, он вдруг произнес:

– Есть еще кое-что – может, пригодится. В приюте была девочка, называвшая себя Рейчел. Думаю, не старше тринадцати лет – такое милое светловолосое дитя. Как-то вечером, случайно, я услышал, как Роза сказала девочке: «Когда-то меня звали Рейчел». Мне запомнилось, потому что Рейчел рассмеялась и ответила: «А меня когда-то звали Розой».

При этом воспоминании мужчина мягко улыбнулся, но улыбка быстро угасла.

– Хотя это может ничего не значить. Женщины этого ремесла часто меняют имена.

– Вполне вероятно, – согласился Себастьян, задерживаясь в скромной прихожей квакера. – Но, может быть, Рейчел – ее настоящее имя. Спасибо.

* * * * *

– Какая нежданная удача, – заметила мисс Джарвис, когда виконт подал ей руку, помогая подняться в карету. – Я и не надеялась выяснить так много.

– Считаете, мы многое узнали?

– А вы так не считаете? – обернувшись, с удивлением посмотрела Геро. – Сколько публичных домов может быть возле Портман-сквер?

Себастьян  отступил на шаг:

– Хотите верьте, мисс Джарвис, хотите нет, но я не имею ни малейшего понятия. Однако знаю того, кто имеет.

ГЛАВА 8

В дополнение к небольшому имению в Гемпшире, оставленному ему незамужней двоюродной бабкой, лорд Девлин владел особняком на Брук-стрит. Здание под номером сорок один было гораздо меньшим и не таким впечатляющим, как городская резиденция его отца, Алистера Сен-Сира, канцлера казначейства и пятого графа Гендона. Но с сентября прошлого года Себастьян не бывал ни в отцовском доме на Гросвенор-сквер, ни в родовом поместье в Корнуолле.

Виконт уже взбегал по невысоким ступенькам собственного парадного входа, когда отдаленный раскат грома потряс облачный вечер. Протягивая шляпу дворецкому Морею, Себастьян спросил: