Кейти Макалистер - Благие намерения
– Тетушка разрешила вам поехать со мной на прогулку в Гайд-парк. Полагаю, вам не повредит свежий воздух, особенно после общения с собаками?
– Разумеется, нет. Я с удовольствием поеду, но я не одета для прогулки. Позвольте мне переодеться.
– Вы выглядите великолепно. – Лорд Уэссекс сделал вид, что рассматривает выгоревший муслин. – Едем, мои гнедые уже застоялись.
Напуганная властностью, таившейся за мягко произнесенными словами, Джиллиан с помощью графа села в коляску, на всякий случай сделав последнюю попытку:
– А моя шляпа?
– Вы быстро загораете? – Бросив на нее взгляд, он взял поводья у грума.
– Нет, я просто веснушчатая, – нахмурилась Джиллиан.
– Шляпа вам ни к чему.
Граф щелкнул языком, резвые гнедые тронулись с места, и настроение у Джиллиан поднялось: Черный Граф приехал за ней и пригласил ее на прогулку в парк среди бела дня, когда там катается весь свет, чтобы себя показать и на других посмотреть! Она не закрывала рта, пока лорд Уэссекс, искусно маневрируя на запруженных народом улицах, направлял экипаж к Гайд-парку, но он слушал ее вполуха, думая больше о своей растущей симпатии к этой девушке, чем о ее болтовне о пустяках, которые обычно занимают женщин.
– Не понимаю, почему все в Англии уверены, что наша жизнь в колониях проходит среди краснокожих. Уверяю вас, это неправда. Признаюсь, у меня была возможность поговорить о старине с очень интересным индейцем, который жил у торговца на нашей улице. Этот индеец рассказал мне о приемах снятия скальпов и даже собирался показать один из них, но так и не выполнил своего обещания. – На мгновение Джиллиан смутилась. – Однако в целом Бостон вполне цивилизованный город.
Она, видимо, ожидала какого-нибудь замечания по поводу всего сказанного, и лорд Уэссекс пробормотал что-то в знак согласия, а потом снова задумался о своем влечении к этой девушке. С его стороны было безумием позволить ей постоянно занимать его мысли, ведь она была женщиной, всего лишь женщиной. Хорошенькой – да; живой и интересной – правда; но под ее наивностью и восторженностью скрывалось то же самое, что и у других женщин: хитрость, притворство и вообще способность к обману.
– Разумеется, милорд, на самом деле я не могу говорить за людей, которых краснокожие ловили и пытали. По правде говоря, просто по стечению обстоятельств я врезалась в этого индейца, когда он убегал из ювелирного магазина, и, конечно, совершенно случайно в результате этого столкновения у него оказалась сломана рука. Так что теперь вы видите, у ювелира не было никакого повода считать меня героиней.
– Безусловно, – машинально ответил граф Уэссекс, продолжая разбираться в своих чувствах. Почему-то, несмотря на многочисленные недостатки этой девушки, он чувствовал себя скованным коркой льда, когда ее не было рядом. Сумбур в мозгу привел его в замешательство, и, покачав головой, он продолжал методично разбираться в эмоциях, затмевавших его здравый смысл и разрушавших стройный порядок мыслей.
– Правда, милорд, я никак не могу понять, почему моряки посчитали меня виновной в том, что сломалась мачта. Хотя капитан, возможно, и был прав, когда сказал, что канат развязался, но я уверена, что мои узлы были такими же тугими, как и у остальных. – Она резко прервала себя, заметив, как презрительно фыркнул и отвернулся один из знакомых графа Уэссекса в ответ на его приветственный поклон. – Я обнаружила, что моряки ужасно суеверный народ, они верят, что женщина на борту корабля приносит несчастье. Но ведь это же нелепо, вы не согласны со мной, милорд?
При этом Джиллиан непроизвольно положила руку на руку графа. Улыбнувшись ей в ответ, он невнятно пробормотал что-то и почувствовал, как его пронзило желание. Лорд Уэссекс понимал, что это сумасшествие, но ответ был прост: он слишком долгое время был лишен женского общества. Правда, недавно он завел любовницу, но из простой физической потребности. Ни по какой иной причине им не овладело бы страстное желание назвать Джиллиан своей, согреться в лучах ее простодушной чувственности и сжимать ее в объятиях, пока она не признает, что принадлежит ему, и только ему. Он снова покачал головой. Очевидно, на него нашло умопомрачение. Как и любой другой человек, лорд Уэссекс сознавал, что долг велит ему выбрать супругу среди женщин, принадлежащих к высшему свету. Ему бы подошла дочь пэра или, возможно, титулованная молодая вдова, но никак не бедная, без всяких связей в обществе, совершенно чуждая светским условностям женщина. Он вынужден выбирать жену среди скучных пустышек, которые вертелись перед ним. И это несмотря на то, как высоко ценит он искренний смех Джиллиан, как ярко вспыхивают ее глаза, когда она смеется, какой золотой свет излучает она на солнце и каким золотым ореолом окружают волосы ее лицо – все равно он не мог на ней жениться.
– А почему нет, черт возьми? – не подумав, произнес он вслух.
Джиллиан вздрогнула, услышав боль в его голосе, и, сложив в улыбку нежные розовые губки, переспросила:
– Что «почему нет, черт возьми», лорд Уэссекс?
– Ничего. – Боже, как ему нравится ее непосредственность! – Это не имеет значения. Поклонитесь леди Филдинг, она старается привлечь ваше внимание.
Остановив коляску, чтобы Джиллиан могла поговорить с еще одной своей тетушкой, граф пристально разглядывал девушку, пока та разговаривала. «Джиллиан внучка графа и ведет себя вполне достойно, хотя и несколько неучтиво. Воспитание помогло бы исправить большинство ее угловатых манер, – размышлял лорд Уэссекс, хотя подсознательно понимал, что хочет только одного: смягчить ее характер, а не сломать его. – Почему бы не сделать предложение Джиллиан? Она приятная спутница, свободно разговаривает на злободневные темы и, видимо, много читает – ведь она сама смущенно призналась, что по возможности прочитывает ежедневную дядину „Таймс“. Мне по душе ее пытливый ум и любознательность – до известной степени. Моей задачей будет научить ее занять надлежащее ей место и выполнять обязанности графини Уэссекс. Она станет хорошей матерью моему сыну, – продолжал мечтать граф, тронув лошадей с места, – и подарит наследника, которого мне так не хватает. Ее добрая, скромная натура сулит ей счастье; она с удовольствием будет жить в провинции, из нее получится послушная жена, которая будет считаться с моими желаниями и не станет вторгаться в мою жизнь. – И чем больше лорд Уэссекс думал об этом, тем труднее ему становилось отыскать в девушке хоть какие-нибудь недостатки. – Она остроумна, весела и в то же время обладает мягким характером и благородством, которое…»
– Стойте! – крикнула Джиллиан в самое ухо графа, и он от испуга резко остановил лошадей.
