Мэдлин Хантер - Соблазнитель
Диана вздохнула и погрузилась в дрему, представив себе роскошный виноградник, пронизанный лучами солнца и ароматом спелых золотистых ягод.
Она сидела неподвижно в кресле возле камина в ожидании лакея, который позовет ее обедать, и созерцала свое непривычное отражение в зеркале. С новой прической, сделанной служанкой, она выглядела старше своих лет и более зрелой. Внезапно дверь спальни распахнулась, и вошел Дэниел. Диана вздрогнула и обернулась. Он сказал:
– Жанетта попросила меня проведать вас и справиться о вашем самочувствии. Вам комфортно в этой комнате?
– Честно говоря, не совсем, – встав с кресла, ответила Диана. – Я бы хотела перебраться в спальню поменьше и поскромнее, в этих же апартаментах я чувствую себя не в своей тарелке.
– Но маленькие комнатки находятся в мансарде и заняты прислугой, гостей мы там не размещаем, – ответил Дэниел.
Он окинул оценивающим взглядом помещение, будто видя его впервые, задумчиво наморщил лоб и вдруг стремительно направился к столу возле огромной кровати с балдахином, на котором красовалась одна из очаровательных фарфоровых ваз.
– Подойдите ко мне, – сказал он удивленной Диане.
Но она словно приросла к полу, смущенная тем обстоятельством, что он стоит слишком близко к кровати, а кроме них двоих, в спальне никого нет. Ему вообще не следовало входить в ее спальню, пусть он и находится в собственном доме. Сердце ее вдруг бешено заколотилось в груди, и щеки стали пунцовыми от прилива крови. Но Дэниел с невозмутимым видом повторил:
– Подойдите же ко мне поближе!
И взял в руки вазу.
Диана даже не шелохнулась, и тогда он сам подошел к ней со словами:
– Не можете же вы стоять у камина, словно вкопанная в течение месяца! Рано или поздно вам придется сдвинуться с этого места.
– Но здесь так тепло и уютно, что я готова простоять на этом месте до самого отъезда в Лондон, – сказала она, потупившись.
– Как я догадываюсь, в вашей спальне в интернате всегда было холодно, – с тяжелым вздохом произнес Дэниел. – Очевидно, таким образом, директриса укрепляла ваш дух. Вот, возьмите эту вазу! – Он протянул ей хрупкое фарфоровое изделие. – А теперь разбейте ее!
От удивления глаза Дианы едва не вылезли из орбит.
– Бросьте вазу на пол! – повторил он.
– Нет! Я не могу этого сделать, – решительно ответила она, прижав дорогую вещь к груди.
Дэниел сжал горячими пальцами ее тонкие запястья. Она почувствовала шершавость его кожи и вздрогнула, пронизанная непривычными ощущениями, сходными с теми, что она испытала во время постыдной порки и позже, в его карете. Он смерил ее тяжелым испытующим взглядом, и по всему ее телу пробежал трепет. Ей показалось, что минула целая вечность, пока он разжал пальцы. Диана покачнулась и уронила вазу на пол. Черепки разлетелись в разные стороны и разбились на мелкие осколки, ударившись о стену и зеркало. Она молча созерцала эту завораживающую картину, широко раскрыв глаза.
– Это всего лишь забавные безделицы, – вкрадчиво произнес Дэниел. – Разбив одну из них, вы не будете бояться расколотить и другую. Только глупец становится рабом красивых бездушных предметов, даже если их можно как-то использовать.
Он снова взял ее за руки и погладил подушечками пальцев ее нежные ладони. Кровь взбурлила в жилах Дианы, сердце ее снова бешено забилось, и ей почудилось, что в спальне вдруг стало слишком жарко. Время словно бы застыло, все завертелось у нее перед глазами, она поняла, что вот-вот лишится чувств и рухнет на пол. Подобное головокружение она испытала лишь однажды, когда смотрела с крутого скалистого берега на бушующее внизу море.
Дэниел отпустил ее руки, нарушив очарование момента, резко повернулся к ней спиной и направился к двери, громко говоря на ходу:
– Бейте по одной вазе ежедневно, Диана, если почувствуете в этом потребность! Можете разнести в щепки хоть всю мебель, если вам этого захочется.
Она застыла на месте, ошарашенная всем произошедшим с ней в течение дня и не уверенная, что ей все это не померещилось.
В дверях он задержался и, обернувшись, опять пронзил ее чарующим взглядом потемневших глаз. И сердце Дианы отозвалось на этот молчаливый вызов легким трепетом, как будто кто-то невидимый тихо окликнул ее по имени.
– Немедленно объясни мне, Дэниел, как ты намерен поступить с ней! – потребовала Жанетта, когда они с братом остались вдвоем.
– Прошу не разговаривать со мной таким тоном! В чем ты меня подозреваешь? – возмущенно воскликнул, в свою очередь, Дэниел, нервно расхаживая по комнате.
– Зачем ты привез ее сюда? – прищурившись, спросила Жанетта, откинувшись на спинку стула. – Что ты снова задумал?
– Я же сказал, что меня вынудили сделать это чрезвычайные обстоятельства. В школе она оставаться не могла, дальнейшее пребывание в интернате двадцатилетней женщины было чревато скандалом. Рано или поздно она бы сбежала оттуда в Лондон, и вот тогда бы для нас действительно могли начаться крупные неприятности. Я понял, что она кое-что помнит о своем прошлом...
– О Боже! Какой кошмар! – прошептала Жанетта.
– Это точно, – подтвердил с тяжелым вздохом Дэниел и поморщился, увидев искаженное ужасом лицо сестры, многократно отраженное овальными зеркалами. Странная привязанность Жанетты к старомодным интерьерам коробила его, но он мирился с этой прихотью калеки и не скупился на расходы, чтобы хоть немного скрасить ее убогое существование. Свой будуар она сделала максимально светлым и роскошным, что обошлось Дэниелу в целое состояние. Но он был готов построить для нее золотой дворец, если бы только это помогло ей забыть о своем увечье.
– Так ты намерен удерживать ее здесь бесконечно? – спросила Жанетта, немного успокоившись. – Она ведь уверена, что в скором времени поедет в Лондон!
– Так оно и будет, но не раньше, чем я завершу свои, дела с месье Дюпре. После этого я смогу заняться Тиндалом, для чего мне придется поехать в Англию, – спокойно сказал Дэниел.
– Но ведь это дьявольски опасно, – озабоченно промолвила Жанетта.
– Пусть это тебя не тревожит, занимайся своими проблемами! – раздраженно воскликнул Дэниел.
Жанетта зябко повела плечами и потуже стянула на груди концы шали. Дэниел угрюмо молчал, явно не желая посвящать ее в детали своего плана. Но она уже и сама начинала кое о чем догадываться.
– А девчонка весьма свежа и хороша собой, – задумчиво произнесла наконец она, лукаво поглядывая на брата. – Надо лишь слегка нанести на ее природную красоту глянец, но это я беру на себя.
– Только не переусердствуй, иначе можно все испортить, – пробурчал Дэниел, нахмурив брови.
