Рене Бернард - Опаловый соблазн
— Как она? — без предисловий спросил Дариус.
— Да уж лучше вас! Входите же! — От возмущения у экономки на щеках выступали розовые пятна, пока она держала дверь широко открытой, дожидаясь, чтобы он вошел. — Очень любезно с вашей стороны оставлять грязь снаружи, но этот идиот заслужил свое. Нужно усадить вас у камина, мистер Торн.
— Спасибо, миссис Макфедден. Значит, она сегодня отдыхала? — Он отдал экономке шляпу, пальто и шарф.
— Когда я в последний раз заглядывала к ней, она оставалась в постели, сэр. Я нашла хороший рецепт припарки, и она почти готова. Когда мадам проснется, я собираюсь осмотреть ее спину. — Миссис Макфедден уперлась кулаками в бока. — Вам что, больше нечего делать, как только стоять там и простужаться? В библиотеку!
Под давлением рассудительности экономки Дариусу на время пришлось побороть настойчивое желание еще раз увидеть свою гостью. Он удалился в свою любимую комнату только для того, чтобы дать миссис Макфедден время приготовить припарки и удобнее устроить леди, прежде чем он зайдет к ней.
Как и было обещано, огонь в библиотечном камине уже весело горел, ожидая его прихода, и бумаги на письменном столе лежали точно там, где он их оставил. Пройдя к своему креслу, Дариус по привычке удобно уселся и, просмотрев тексты, почти мгновенно продолжил ход мыслей предыдущего дня. Время, проведенное с Уорреном, придало ему сил, и он был рад среди беспорядочных стопок снова найти записи своих рассуждений.
Когда солнце зашло, а зимняя буря набрала силу, мысли Торна увели его в беспощадную жару индийского лета. Возвращаясь по своим следам, он пробирался по лабиринту остро пахнущих рыночных прилавков к палатке картографа и отыскивал тот момент, когда бессистемное исследование ступило на намеченную судьбой дорожку.
Лучшие головоломки те, которые кажутся безумно сложными, но, как выясняется, имеют необычайно простое решение. И это означает, что он или не замечает его, или даже не смотрит на нужные фигуры…
Или ответ прямо перед ним, а он не хочет его увидеть. Потому что, возможно, у них нет священного сокровища, за которым охотится злодей. А как торговаться о чем-то, чего у вас нет?
— Мистер Торн! — раздался с порога крик миссис Макфедден. — Пожалуйста, сюда! Думаю, с ней что-то ужасное!
Второй раз за многие дни Дариус бегом обогнул стол, молясь, чтобы успеть вовремя.
Глава 3
Изабель смотрела в окно спальни на заброшенный, холодный сад, в котором царили запустение и беспорядок, и наблюдала за облаками, гасившими слабые остатки дневного света. Изабель подумала, насколько все это выглядит унылым и гнетущим, и ей вспомнился другой сад.
…Другой сад. Другое окно. Другое время года.
Был весенний день, и она, глядя сквозь оконное стекло, представляла себе ждущее ее впереди счастье. Изабель была молодой женой, ожидающей своего мужа. Их ухаживание превратилось в вихрь нежных и романтических встреч, сказочную историю, которая оставила ее бездыханной от головокружительной скорости развития событий.
Последние гости наконец уехали, наступила тишина, и Изабель устроилась у окна своей новой спальни, чтобы осмыслить огромную перемену, произошедшую в ее жизни. Она даже не успела убрать цветы из волос.
Из девочки превратилась в жену.
В любой момент мог прийти Ричард, чтобы наконец заключить ее в объятия. Он развеет ее страхи и успокоит нервное предчувствие того, что ее мать, по-видимому, называла «ценой супружеской удовлетворенности». После нескольких целомудренных поцелуев и сладкозвучных поэтических строк, которые он читал ей, Изабель с нетерпением ждала его прихода. В первый раз они окажутся по-настоящему одни, и любимый Ричард избавит ее от детских страхов и поцелуями прогонит ледяную дрожь, обосновавшуюся у нее внутри.
Изабель смотрела на цветы, цветущие в саду своего нового дома, и в течение нескольких минут была просто взволнованной, счастливой молодой женой.
А затем позади нее появился он.
Изабель не успела даже обернуться, чтобы поприветствовать его, как он прошептал ей на ухо непристойную брань, теплый шепот у ее уха был как удар кнута по ее душе, и от потрясения улыбка у нее на лице застыла. Потому что дорогой, любимый мужчина, обещавший всю жизнь боготворить ее, никогда не сказал бы такого. Он никогда бы не употребил такие слова — никогда не употребил бы, даже если бы знал их.
Однако затем он повторил то же самое.
Изабель задохнулась от возмущения и попыталась повернуться к нему, но он схватил ее за затылок так крепко, что ей показалось, она потеряет сознание, и прижал к окну, превратившись у нее за спиной из романтического героя в какое-то дикое чудовище.
— Как ты смеешь думать, что можешь смотреть на меня, упрямая сука! Ты будешь подчиняться и стоять здесь, как я пожелаю. Я теперь твой муж и твой хозяин. Ты будешь стоять здесь с прижатым к стеклу этим своим наглым поросячьим носом, пока пустое пространство между твоими ушами поймет, что неповиновение и упрямство не способ начинать супружескую жизнь, Изабель.
— Н-но я… — прошептала она, но он оборвал ее, еще сильнее сжав пальцы. Боль была невероятная, и она закричала.
— Заткнись, корова! — прорычал Ричард позади нее и сдавил пальцами уязвимое место у основания черепа так, что ужасающая боль от его хватки сделалась еще сильнее. — Прекрати это хныканье! Я твой муж, бестолковая, упрямая сука! Заткнись!
Изабель заставила себя молчать и не шевелиться.
Она стояла в своем подвенечном наряде и смотрела, как смещалось и разрушалось ее представление о мире. Она стояла, а монстр, за которого она вышла замуж всего несколько часов назад, шептал ей в уши отвратительные и невообразимо нечестивые проклятия.
Она стояла, как ей казалось, несколько часов.
Пока у нее не заболели колени и она не начала дрожать так сильно, что засомневалась, сможет ли удержаться и не упасть, — и в конце концов, теряя силы от боли и непонятно чем вызванного потока его злобных оскорблений, попыталась для облегчения прислониться спиной к Ричарду. Но рука, как тисками сжимавшая ей шею, стала давить еще сильнее, и Изабель охватила паника.
Она безуспешно сопротивлялась, пока он не продемонстрировал свою власть над ней. Он отпустил ее, но лишь для того, чтобы дать пощечину, а потом снова повернул лицом к окну.
— Зачем? Зачем, Изабель? Зачем тебе нужно заставлять меня наказывать тебя? А ты это сделала. Все, чего мне всегда хотелось, — это начать жизнь должным образом. Разве я многого прошу? Небольшое проявление покорности с твоей стороны, чтобы продемонстрировать любовь и послушание, но ты с самого начала бросаешь мне вызов, Изабель. Так ты собираешься начать, никудышная, неблагодарная, неумелая сука?
