Вирджиния Линн - Непокорная пленница
Уитни решилась слегка поднять голову — при этом старательно прикрывая руками грудь — и спокойно посмотрела в безразличные глаза Каттера.
— Я не нуждаюсь в разговоре с отцом, чтобы узнать, что вы — бессердечный негодяй. И в его советах, как поступать с такими, как вы.
— В самом деле? — заинтересовался Каттер. Он придвинул стул поближе и насмешливо уставился на пузырьки, покрывавшие воду. — И как же вы поступаете с такими, как я, мисс Брэдфорд?
— Вас мало повесить, это слишком быстро! Вам подойдет что-нибудь медленное, тягучее! — выпалила она.
Она тут же пожалела о своей вспышке, потому что Каттер стал предлагать пытки, принятые у апачей. Когда он в деталях описал особо изощренные и отвратительные способы причинить боль, ее охватил приступ тошноты, и она закричала:
— Хватит! Не могу больше слушать! — Она зажала уши, не заботясь о том, что обнажила тело, и зажмурилась. — Пожалуйста, довольно!
— Вы готовы заключить сделку, мисс Брэдфорд?
Она резко открыла глаза и сейчас же опустила руки, увидев, куда направлен взгляд Каттера. Неужели непременно нужно быть таким… самцом? И откуда у нее внутри это странное, жгучее чувство? Почему ей кажется, что он о нем знает?
— Какую сделку, мистер Каттер? — Она настороженно посмотрела на него.
— Вы прекращаете свои смехотворные усилия выудить обо мне информацию. Вы не сможете найти ничего интересного.
— Как бы не так! Множество жителей Тумстона жаждут рассказать мне о вашей прошлой и нынешней деятельности!
— В самом деле?
— Именно так.
— А-а. Вы в этом уверены. Насколько я знаю, правда и журналистика — несовместимые партнеры.
Уитни захотелось накричать на него, но в глубине. души она и сама так думала. А с чего это он тут расселся? Широко расставил ноги в облегающих джинсах, руки свободно опустил на спинку стула, изящные линии которого стали казаться нелепыми в сравнении с броской мужественностью его фигуры. Длинные иссиня-черные волосы падали на широкие плечи, и она вдруг представила себе, как он будет выглядеть в головном уборе с перьями и в набедренной повязке. Бронзовое лицо имело царственные черты, — наверное, в индейском наряде он чувствует себя свободнее, чем в одежде ковбоя, размышляла она. Взгляд рискованно скользнул по нему, отметил, что сапоги из сыромятной кожи грязные и поношенные, кобура, пристегнутая к ремню, небрежно свисает с узких бедер и имеет смертоносный вид. Интересно, сколько человек он убил? Она подняла глаза и столкнулась с его взглядом.
Каттер чуть не засмеялся. Надменное личико мисс Брэдфорд выглядело в этот момент совершенно беззащитным — она не сознавала, какой юной и ранимой предстала перед ним. К своему удивлению, он почувствовал укол жалости. В конце концов, не только ее вина в том, что она избалована и привыкла к тому, что все кидаются исполнять малейшее ее желание. Так ее воспитали, единственную дочь и наследницу Моргана Брэдфорда. Но когда он готов был смягчиться и перестать ее запугивать, она сделала ошибку — высказала мысль, пришедшую в голову:
— Мистер Каттер, ведь вы нечто большее, чем разодетый дикарь?
Намерение проявить сочувствие тут же исчезло. Гибким движением, как будто размотал лассо, Каттер встал.
Игнорируя ее испуг и придушенный вскрик ужаса, он за плечи выдернул ее из кадки и прижал к себе.
Какой-то миг он был так зол, что желал всего лишь впиться в нее взглядом, но, ощутив под руками нежную кожу, испытал желание более интимного свойства. Он опустил взгляд на полные груди, прижатые к его телу; обнимать ее было исключительно приятно. Что за злая ирония: женщина с такими восхитительными округлостями, нежным лицом и гладкой белой кожей воспитана в привычке вести себя грубо, как мужчина. Женщины должны быть мягкими и податливыми, радушно принимать мужчин, а не язвить и оскорблять их.
Хватка Каттера чуть заметно ослабла, и он уловил биение сердца возле своей груди. Он понял, что наконец-то сумел ее напугать, но от этого злость не уменьшилась.
Нежные бедра, мокрые и теплые, были прижаты к его ногам, они трепетали, и он почувствовал невольный физический отклик на ее наготу и красоту.
Так и хочется овладеть ею, подумал он. Он с наслаждением представил себе, как рухнет ее надменное самообладание, как аристократический голос упадет до тихого стона, когда она станет умолять его продолжить наслаждение, которое он так хорошо умеет давать…
Едва ли Уитни замечала наказующее сжатие его рук, она слишком остро чувствовала свою наготу и видела зеленый огонь в его глазах. Дрожь пробежала по телу — ее испугала угроза, прозвучавшая во вкрадчивом голосе:
— Последний раз предупреждаю, мисс Брэдфорд. Больше предупреждать не намерен. А если вы полагаете, что я дикарь, — вы правы.
И в доказательство рука Каттера скользнула к позвоночнику и прижала ее спину к себе с такой силой, что ей в голую грудь впились пуговицы его рубашки. Она застонала, и вдруг мир с угрожающей быстротой завертелся: она ощутила, как его руки накрыли ягодицы и прижали так, что пряжка ремня врезалась ей в живот.
Каттер силком раздвинул ей губы и поцеловал опытно и безжалостно, так что у нее подкосились ноги, и она повисла в его объятии. Это было явное посягательство, нападение, которое должно бы вызвать в ней отвращение, но к своему полнейшему ужасу, Уитни почувствовала, как ее скрутил медленный, нарастающий отклик, она сама прильнула к нему, поддалась его прикосновениям и жгучим поцелуям, которые он впечатывал во влажную, душистую кожу. Она не понимала, что с ней; до встречи с этим мужчиной она не знала таких ощущений, они и пугали, и восхищали ее.
Уитни не могла знать, что это называется желанием, что это нормальная реакция женщины на мужчину, который умело играет с ней. Непонятное чувство, горячее и всепоглощающее, медленно охватывало воспламенившееся тело. Несмотря на намерение не поддаваться слабости, Уитни всхлипнула.
Каттер был удовлетворен. Ледяная, неприступная мисс Уитни Брэдфорд все-таки имеет душу женщины!
Он слегка погладил ее, наслаждаясь; кожа была гладкой, как атлас, и душистой, как цветок. Уитни была не похожа на женщин, которых он знал. Судьба не дарила ему мягкие, благоухающие тела, роскошные пепельные волосы, завитками спадающие на нежные плечики. Ни у одной не было янтарных глаз с завесой из длинных темных ресниц; эти огромные, ясные глаза приводили его в замешательство. Лицо Уитни не было образцом совершенства — короткий прямой носик, высокие точеные скулы и чувственный рот. Но вместе это создавало такой заманчивый облик, что он легко мог себе представить, как толпы мужчин падают к ее ногам. Разумеется, в этой маленькой аристократической головке есть мозги, отпугивающие большую часть мужчин. Она похожа на кактус: колючая и бесплодная снаружи, мягкая и уязвимая внутри.
