Диана Гэблдон - Барабаны осени. Удачный ход
1 мая 1963 года. Томнабурих, Шотландия. Тело женщины, опознана как Мэри Уолкер Уиллис. В отчете коронера упомянуты значительные повреждения тела и одежды, но смерть наступила от разрыва сердечной аорты. В отчете также упомянуто, что мисс Уолкер была одета «странно», однако никаких деталей не приводится.
Причина гибели? Эта женщина знала, что делала, но не сумела справиться. Видимо, она не принесла надлежащих жертв, проявила беспечность».
Список все продолжался и продолжался, и Роджера все сильнее пробирал озноб при каждом новом имени. Джейлис собрала двадцать два случая, упомянутых в самых разных источниках, — начиная с середины семнадцатого века до середины двадцатого, и произошли эти несчастья в самых разных уголках Шотландии, северной Англии и Бретани, в местах, где имелись следы доисторических построек. Но Роджер решил, что часть описанных смертей произошла явно в результате обычных несчастных случаев… то есть люди входили в каменные круги, ничего не подозревая и не имея никаких особых намерений.
И лишь немногие из погибших — возможно, двое или трое, — судя по всему, действительно знали, что делали; они готовились к переходу и оделись соответственно. Возможно, они уже проходили сквозь стоячие камни прежде и предприняли новую попытку — но на этот раз что-то не сработало. Желудок Роджера сжался в маленький ледяной клубочек. Клэр была права; это совсем не то же самое, что пройти через вращающуюся дверь.
Далее в тетради шел список исчезновений… это был отдельный раздел, также составленный весьма тщательно, с указанием дат, пола пропавшего человека и его возраста, а также с довольно подробным описанием обстоятельств исчезновения, когда это было возможно.
И теперь Роджер понял значение крестиков — они означали количество людей, которые пропали в дни того или иного праздника. Исчезновений было намного больше, чем смертей, но тут уж поневоле точные даты во многих случаях отсутствовали. Возле ряда заметок стояли вопросительные знаки — Роджер предположил, что они означают отсутствие полной уверенности в том, что пропажа человека была связана именно с каменным кругом.
Он перевернул очередную страницу — и замер, словно его вдруг со всего маху ударили в живот.
«1 мая 1945 года. Крэйг-на-Дун, графство Инвернесс, Шотландия. Клэр Рэндалл, возраст — двадцать семь лет, домохозяйка. В последний раз ее видели рано утром, когда она сказала, что намерена пойти к каменному кругу, поискать какие-нибудь необычные растения. К вечеру не вернулась. Ее автомобиль нашли у подножия холма В каменном круге — никаких следов, никаких признаков нарушений обряда».
Роджер нервно перевернул эту страницу, словно боялся, что она взорвется под его пальцами. Так значит, Клэр невольно дала Джиллиан Эдгаре свидетельства своего собственного эксперимента. Интересно, нашла ли Джейлис какие-то признаки возвращения Клэр три года спустя?
Нет, явно нет, решил Роджер, несколько раз просмотрев ближайшие страницы… а если и нашла, то не упомянула об этом в своих записях.
Фиона принесла ему свежего чая и тарелку со свежими имбирно-ореховыми бисквитами, но он так и не притронулся к ним, углубившись в чтение. Но наконец, не столько из-за того, что он действительно ощутил голод, сколько из чувства долга, Роджер отщипнул кусочек бисквита, — однако душистые крошки застряли у него в горле, заставив закашляться.
Последний раздел тетради был озаглавлен: «Техника и приготовления». Он начинался так:
«Здесь кроется нечто куда более древнее, чем сам человек, и камни хранят его силу. Старые заклинания говорят о „линиях земли“ и о силе, которая течет по ним. Назначение стоячих камней — накапливать эту силу, я уверена Но просто ли они накапливают ее, или каким-то образом искажают?»
Кусочек бисквита, похоже, навсегда прилип к горлу Роджера, и не собирался сдвигаться с места, сколько бы чая ни было проглочено. Роджер вдруг понял, что начал читать все быстрее, поспешно переворачивая страницы, и наконец он откинулся на спинку стула и захлопнул тетрадь. Он прочтет остальное позже — и не один раз. А прямо сейчас ему необходимо выйти из дома, на свежий воздух. Нечего и удивляться тому, что Фиона расстроилась из-за этой тетради.
Роджер пошел вниз по улице, к реке, не замечая, что накрапывает дождик. Было уже поздно; церковные колокола вызванивали вечернюю мелодию, по мосту торопливо шагали любители пива, спешившие к пабам на другом берегу. Но и звон колоколов, и голоса прохожих, и звуки шагов заглушались в голове Роджера последними из прочитанных им слов, — они гремели в его уме, как будто Джейлис выкрикивала их прямо ему в уши:
«Поцелую ли я тебя снова, мое дитя, поцелую ли я тебя еще, мой мужчина? Я делаю это, стиснув зубы. Я могу убить тебя с такой же легкостью, как и обнять. Вкус силы — это вкус крови… железо у меня во рту, железо у меня в руках.
Но жертвы необходимы».
Глава 33
Канун летнего солнцестояния
20 июня 1971 года
В канун летнего равноденствия в Шотландии солнце висит в небе рядом с луной. Солнцестояние, праздник Литха, Элбан Эйлир. Близилась полночь, и свет вокруг был тусклым, молочно-белым, но тем не менее это был свет. Он начинал ощущать камни задолго до того, как мог их увидеть. И Клэр, и Джейлис были правы, подумал он; дата, день имеет первостепенное значение. Камни казались зловещими во время его предыдущих посещений круга, но они молчали. А теперь он их слышал; нет, не ушами, а всей кожей — это был низкий ровный звук, похожий на гудение волынки.
Они перевалили вершину холма и остановились футах в тридцати от каменного круга. Внизу, под ними, лежала темная долина, таинственная в свете восходящей луны. Он слышал рядом с собой прерывистое дыхание, и ему вдруг пришло в голову, что Фиона испугана не на шутку.
— Послушай, тебе совсем не обязательно здесь находиться — сказал он ей. — Если ты боишься, можешь спуститься вниз. Со мной все будет в порядке.
— Я не за себя боюсь, дурак, — пробормотала она, засовывая сжатые в кулаки руки поглубже в карманы. Потом отвернулась и, наклонив голову набок, всмотрелась в тропинку. — Ладно, пошли.
Вдоль тропинки кучерявилась молодая ольха, шурша листвой, и Роджер внезапно содрогнулся, ощутив прокатившуюся по его телу волну холода, — а ведь он был одет довольно тепло… Его одежда вдруг показалась ему самому ужасно глупой: длиннополое пальто и плотный шерстяной жилет, такие же шерстяные бриджи, да еще носки ручной вязки… В годы учебе в колледже он играл на сцене, и потому сумел объяснить портному, какой ему требуется костюм.
— Дурак — это точно, — прошептал он себе под нос.
