Барбара Картленд - Святая и грешник

– Тогда ты можешь понять, о чем сейчас просит моя кузина.

Китти уже благосклоннее посмотрела на Пандору:

– Ну а почему вам не подходит этот пастор? У меня такое впечатление, что вы с ним парочка!

– Но это совершенно не так! И если говорить откровенно, то я скорее умру, чем выйду за него!

– Не верю! – рассмеялась Китти. – Не бывает на свете мужчин, из-за которых надо помирать. Нет, вы попробуйте-ка жить с ними! Вот это гораздо труднее! – Она снова засмеялась и, взяв бокал шампанского, который лакей подал ей на серебряном подносе, приветственным жестом подняла его в честь графа:

– За жизнь, пусть короткую, но веселую! Это мой девиз!

Лакей предложил бокал и Пандоре. С минуту она колебалась, но граф посоветовал:

– Выпейте! Уверен, что вам сейчас вино не повредит. Вы потратили много душевных сил и мужества, чтобы приехать сюда.

– И я вам очень благодарна, – тихо ответила Пандора.

– А вот благодарить не надо, – парировал граф, – тем более что у меня есть предчувствие: вы, скорее всего, пожалеете о своем опрометчивом поступке. Впрочем, какое мне дело до ваших поступков? Мне все это совершенно безразлично, – он сказал это так зло, что Пандора удивленно посмотрела на графа, а потом подумала: нет, как бы граф или кто-либо из присутствующих ни повел себя, пусть и невежливо, она не имеет права никого осуждать. Она ведь обратилась к графу за помощью, попав в отчаянное положение и надеясь, что он бросит ей спасательный круг. И он бросил его! За это она вечно будет ему благодарна!

Глава 2

Граф и Китти еще наслаждались вкусом шампанского, когда прибыли гости: трое молодых людей – Фредди, Клайв и Ричард. Так как к ним обращались по имени, то Пандора не сразу поняла, что все трое – титулованные аристократы. Они приехали из Лондона в собственных фаэтонах и в сопровождении трех женщин, не менее, чем Китти, роскошно одетых и ослепительно красивых. Их фамилий никто не назвал, отзывались дамы на такие ласковые обращения, как «уточка» и «детка». Молодые люди сразу пожаловались, что от дорожной пыли у них «страшно пересохло в глотках» и что они «совершенно выбились из сил». Слуги поспешно внесли еще несколько бутылок шампанского, и вновь прибывшие стали пить за здоровье графа и Китти, сопровождая тосты прозрачными намеками такого свойства, что Пандору это несколько смутило. Все они, однако, так веселились, так искренно радовались приезду в Чартхолл, а одеты были столь элегантно, что на них было приятно посмотреть.

А затем открылась дверь, и появился еще один джентльмен, и на этот раз дворецкий громогласно объявил о его прибытии:

– Сэр Гилберт Лонгридж, м’лорд!

Красивый, одетый щеголеватее остальных, сэр Гилберт оказался старше присутствующих мужчин. Глядя, как он направляется прямо к графу, Пандора вдруг почувствовала, что в новом госте есть нечто отталкивающее. Откуда явилось такое ощущение, она и сама не поняла, однако отец всегда отмечал, что она очень чутка ко всему, касающемуся людей и лошадей, и редко ошибается насчет их достоинств или, напротив, недостатков.

– Ты один, Гилберт? – удивился граф.

– Да, Фанни получила у меня отставку, – высокомерно ответил сэр Гилберт, – больше никогда в жизни не стану тратить время и деньги на женщину, которая опаздывает на свидания: можешь считать ее своей, мне это совершенно безразлично!

– Зато герцог будет в восторге, – заметил Фредди, – хотя, говоря между нами, я бы дважды подумал, прежде чем сближаться с женщиной, которую ты отставил. Кстати, Гилберт, ты так на них тратишься, что рыночные цены лезут вверх.

– Но, дорогой мой юноша, деньги для того и существуют, чтобы их тратить на удовольствия, не так ли? – небрежно отозвался сэр Гилберт.

Он оглянулся, увидел Пандору и с минуту молча ее разглядывал, а потом вдруг спросил:

– А я правильно подсчитал, сколько нас здесь присутствует? В таком случае, дорогой Норвин, ты просто ясновидец, если заранее учел, что я появлюсь с пустыми руками!

– Это моя кузина, Пандора Стрэттон, – пояснил граф, – я не знал, что она присоединится к нашему обществу; кузина явилась неожиданно.

– Но что может быть лучше вот таких неожиданных появлений? – галантно спросил сэр Гилберт и, подойдя к Пандоре, взял ее за руку и объявил:

– Очевидно, нас сводит сама судьба, моя красавица, а с ней я еще никогда не осмеливался спорить!

Достаточно было одного лишь его прикосновения, чтобы Пандора ощутила, насколько ей неприятен этот человек, и она попыталась освободить руку, но тут послышался голос графа:

– Не хочу вас, господа, торопить, однако обед начинается в половине восьмого, а так как я привез сюда своего повара Альфонса, то не хотелось бы его сердить тем, что блюда остынут. Вы же знаете, как возбудимы эти французы!

– Очень рад, что у тебя здесь кухней заправляет Альфонс, – вставил Клайв. – И знаешь, милочка, – обратился он к своей спутнице, – для моего положительного самочувствия Альфонс полезнее даже, чем ты! – Отвесив «комплимент», он запечатлел небрежный поцелуй на щеке стоящей рядом женщины с пышными черными локонами и сверкающими очами. Пандоре она показалась, пожалуй, самой привлекательной из приехавших женщин, хотя, конечно, белил и румян на лицах всех трех прелестниц было многовато, и это создавало несколько обманчивое представление об их внешности. Очевидно, они все очень нуждаются в блеске сценических огней – иначе как скрыть морщинки у глаз и отечность кожи, которые на первый взгляд незаметны?

Тем не менее в своих капорах, украшенных страусовыми перьями, шелковых плащах и туалетах, отделанных кружевами и лентами, они сейчас напоминали стайку весело щебечущих райских птичек.

– Нам надо переодеться к обеду, – сказала одна из них, Хетти. – Мы привезли свои лучшие туалеты, чтобы воздать честь и владельцу этого старинного обиталища, и всем его предкам! – несколько насмешливо воскликнула она.

– И вы, разумеется, оживите своим присутствием этот мавзолей, в чем, видит бог, он так нуждается! – согласился граф.

Тут Пандора удивленно на него посмотрела: она-то очень любила этот огромный дом, всегда восхищалась его благородными пропорциями и теми сокровищами искусства, которые он хранил, причем восхищалась от всего сердца! Ей показалось просто невероятным, что кто-то может уничижительно отзываться об усадьбе предков, и граф, словно поняв, что она сейчас чувствует, пристально посмотрел на Пандору и заметил:

– Если вам не нравится то, что здесь происходит, то вам самое время вернуться домой, пока здешняя ядовитая атмосфера вас не отравила.

Никто не слышал этих слов, кроме Пандоры, и, взглянув на графа, она подумала, что он понимает, как она и смущена, и отчасти шокирована всем происходящим, но, тем не менее, поспешно ответила: