Кэрол Финч - Пламя страсти
– Где моя невеста? – прорычал он одним краем рта, который опух чуть меньше.
Дру бросил на Калеба быстрый взгляд:
– Ты сказал ему?
– Нет. Я думал, это сделаешь ты, – ответил Калеб, все еще находясь под впечатлением увиденного в конторе Тайрона.
Дру расстроенно вздохнул. Господи, этот вечер превращается в кошмар. Гвен и Хуберт сделали невыносимую ситуацию еще более невыносимей. Судя по всему, Тори решила вступить в борьбу с Тайроном сама. Но что он делал с ее костюмом?
Дру даже не мог себе представить. Неужели Тори столкнулась с ним и разделалась с самым главным врагом Дру и Калеба?
В кабинете были заметны следы борьбы. Стулья перевернуты, а вещи, обычно лежавшие на столе Тайрона, валялись теперь повсюду в беспорядке. Дру не сомневался, что Тори заколола Уэбстера, обороняясь, но не мог понять, зачем она пошла к нему, если, конечно, только он не поймал ее. Но Тори ускользнула, оставив Тайрона лежать бесформенной кучей.
Однако это не объясняло, почему ее одежда оказалась в руке мертвого Тайрона. Где Тори сейчас? И не могут ли все эти предположения оказаться неверными?
Может, один из его братьев сцепился с Тайроном, проигнорировав приказ Дру? Проклятье, но где же Тори? Да еще этот Хуберт стоит на пути, а сзади шлет ему в спину проклятья эта женщина-ураган, которая, дай ей пронестись по городу, оставила бы за собой значительные разрушения!
Дру не успел найти ответы на множество вопросов, крутившихся у него в голове, а Хуберт уже разразился новым потоком брани, требуя объяснений. Бормотанье Фрезье-младшего ухудшило и без того отвратительное настроение Дру.
– Я линчую тебя прямо на улице! – начал угрожать Хуберт, приведя в относительный порядок свою одежду и делая несколько шагов вперед. – Во-первых, ты похитил мою невесту, а потом избил меня.
– И убил того беднягу в салуне! – выкрикнула Гвен. По толпе прокатился шепот, подобно волнам на море.
– Я не делал этого, – с презрением ответил Дру. – Уэбстер уже был мертв. Я не успел разорвать его на куски.
– Тогда кто же убил его? – прошипела Гвен. Ее тон свидетельствовал, что она не верит его словам, да и не может верить, памятуя слова Эдгара.
– Есть подозрение, что это дело рук вашей дочери, – прорычал Дру, стараясь поставить Гвен на место. Но, как сразу понял Эдгар, такая тактика вызвала обратный эффект.
– Лжец! Виктория никогда не причинила вреда ни одной живой душе. Она настоящая леди! – громко запротестовала женщина и затем вновь начала выкрикивать ругательства.
– Вы слишком давно не видели свою дочь, – возразил Дру, когда она на мгновение умолкла, чтобы перевести дыхание. – Теперь она может потягаться с любым мужчиной.
Это должно укротить мегеру, посчитал он. Так и случилось. Лицо Гвен приобрело цвет сырой печенки.
– Зверь! Ты превратил мою дочь в такого же варвара, как ты сам! Теперь она вынуждена скрываться от правосудия. – Женщина завывала, как плакальщица на похоронах. – Боже, Эдгар! Я боялась, что нечто подобное может произойти. Калеб со своей бандой превратил Викторию в монстра!
Было совершенно ясно, что с Гвен опять истерика. Дру не питал к ней жалости. Он удивился, как это Тори стала такой, как есть, видя перед собой пример в лице Гвен. Женщина продолжала вещать, как запятнается теперь репутация Кассиди, как семью изгонят из высшего общества. Она стенала о том, как встретится с целым потоком колких расспросов и не сможет ходить с поднятой головой, когда весь мир узнает, что ее дочь стала преступницей.
– Ты заплатишь за это, – заявил Хуберт. – Я уничтожу тебя, Салливан. Ты никогда больше не продашь ни одного быка никому в Чикаго. Я добьюсь, что тебя вышвырнут из города и погонят прочь как ничтожного негодяя, каким ты и являешься!
Тут он разошелся, извергая проклятья и не имея достаточно мужества, чтобы сдержаться. Дру ничуть не был оскорблен. Его единственная забота заключалась в определении местонахождения Тори, пока она не навлекла на себя еще большую беду. Если девушка спряталась после схватки с Тайроном, то не стоило и говорить о том, где она и когда вернется!
– Это тебя вышвырнут из города! – заявил Дру, повернувшись к Хуберту. – Тори моя жена, и ответственность за нее лежит на мне. Я же не захочу продать ни одного быка на твою бойню. Единственный вор здесь – это ты, Фрезье! Ты пытался ограбить меня, и я с удовольствием втоптал бы тебя в грязь. Любой скотовод в округе одобрил бы мои действия, потому что ты обманываешь их всех.
Хуберт стоял с открытым ртом, как пеликан. Виктория вышла замуж за этого… за этого презренного кретина? Должно быть, она сошла с ума! Как она могла совершить столь подлое преступление? Безумие – вот единственное объяснение, решил Хуберт.
Не обращая внимания на вопли Гвен, Дру направился домой к Калебу. Господи, как ему было нужно спокойно посидеть, поискать путь сквозь джунгли мыслей, путающихся в его голове. Он был неспособен что-либо предпринять, когда рядом билась в истерике женщина и бурлил, словно гейзер, Хуберт.
Когда Дру с Калебом пошли к дому, Эдгар тщетно попытался унять Гвен. Та продолжала ругаться. Бессильно разведя руками, он оставил жену на улице доигрывать спектакль и последовал за Калебом.
Войдя в комнату, Дру сразу заметил на софе записку и развернул ее, ожидая сообщения от Тори. Убийственный стон сорвался с его губ, когда он прочитал, что с него требуют выкуп. Да что ж это творится? Неужели головорезы Тайрона захватили Тори после схватки в салуне? Дру не знал, что и думать. Вот только шансы девушки на спасение выглядели все более хрупкими…
Калеб схватил записку, прочитал ее и разразился потоком ругательств. Пока он сыпал проклятьями, Эдгар взял у него записку. В конце концов трое мужчин хором потрясли воздух бранью.
Калеб пулей вылетел в холл собрать требуемую в записке сумму и через несколько минут вернулся с двумя мешочками самородков.
Безнадежность ситуации потрясла Дру, как физический удар. Он подумал об ужасе, который, вероятно, испытывала Тори в руках похитителей, и поежился. Не было гарантии, что ее удастся вернуть живой, особенно теперь, после смерти Тайрона. Да и как найти девушку после наступления темноты в этом суровом краю гор и ущелий? Дру мог устроить засаду и поймать того, кто придет забирать выкуп, но это вряд ли поможет Тори.
Боль, которой он до сих пор не знал, колола его душу. Такой знакомый милый образ Тори появился перед ним, словно призрак в ночи. С неожиданной четкостью он вспоминал каждый момент, проведенный с ней. Он пировал в великолепии ее страсти, бранил за слезы и восхищался смехом. Он наблюдал, как из неопытной девушки Тори превращалась в сильную, независимую тигрицу, уверенную в себе и изобретательную. За три месяца она достигла в жизни большего, чем за десять лет, и Дру следил за каждым ее новым шагом…
