Татьяна Романова - Лисичка

— Я думала, что могла ошибиться и не хотела поднимать панику. Он прошел мимо меня, когда мы принимали поздравления, но был довольно далеко, — голос девушки шелестел как бумага, — этот человек убийца, на его совести жизни шестнадцати молоденьких девушек и двух женщин, которые были его сообщницами.

Герцог с жалостью смотрел на бледное, сразу осунувшееся лицо жены. Она металась по комнате, в глазах ее стояли слезы. Девушка была похожа на загнанного зверька, и он — отбросив все свои выстраданные принципы — обнял Долли и прижал к себе.

— Тихо, Лисичка, успокойся, я — с тобой, и никто тебя не обидит.

Он шагнул к креслу, опустился в него и усадил жену к себе на колени. Долли припала к его плечу и заплакала, муж тихо поглаживал ее распущенные волосы и шептал слова утешения, убаюкивая как маленького ребенка. Когда рыдания стихли, он ласково попросил:

— Милая, расскажи мне все, ведь мы женаты, и ты можешь сказать мне любую вещь, какую не сказала бы постороннему мужчине.

Долли помолчала, а потом начала говорить. Она рассказала ему всё — начиная со встречи с молодым художником у водопада, до выстрела в Марфино. Девушка не щадила себя, она с горечью рассказала, как по просьбе мужчины нарушала правила приличия, как увлеклась негодяем, которому было нужно только ее приданое. Закончив, она замолчала, но сидела всё так же, уткнувшись лицом в плечо мужа.

— Посмотри на меня, — попросил герцог, и когда девушка подняла к нему заплаканное лицо, нежно взял его в ладони и, глядя в блестящие от слез зеленые глаза, сказал, — никогда не вини себя ни в чем. Ты не виновата в том, что в семнадцать лет не смогла распознать тонко подстроенных провокаций. Только твоя храбрость помогла спасти Дашу, и только ты сама спасла свою жизнь. Я горжусь тобой.

Он не удержался и поцеловал эти печальные глаза, еще крепче обняв девушку. Долли опять положила голову ему на плечо и спросила:

— А что же теперь делать? Нужно спасать Дашу — она еще более важный свидетель, чем я.

— Завтра Даша приедет сюда вместе со всей твоей семьей, давай оставим ее у нас, и я буду вас обеих охранять.

— И Лизу тоже нужно оставить здесь, я без нее скучаю, — призналась Долли, заглянув в глаза герцога.

— Конечно, оставим. Давно бы сказала, что скучаешь, мы бы ее пригласили. Давай, велим принести ужин сюда и не будем спускаться вниз, — предложил Чарльз, боясь нарушить это упоительное мгновение нежной связи, установившейся между ними.

— Давай, — обрадовалась Долли, — я только переоденусь.

Она поднялась и прошла в свою комнату. Пока Чарльз отдавал приказания, девушка вернулась в светло-розовом стеганом халате с атласным поясом, завязанным вокруг тонкой талии, и такими же атласными отворотами, которые слегка разошлись и открыли глубокую ложбинку между упругих белых полушарий.

Слуга вкатил в спальню хозяина столик на колесах, уставленный блюдами, накрытыми серебряными крышками, и остановился, ожидая распоряжений. Чарльз отпустил его и обернулся к жене, стараясь не смотреть на ее грудь.

— Садись в кресло, а я подвину стол, — он пододвинул круглый столик с мраморной столешницей и начал переставлять на него принесенные блюда. Налив два бокала красного вина, герцог подал один Долли, а из другого отпил сам. Несмотря на то, что под крышками были самые аппетитные блюда, Долли посмотрела на них равнодушно и отказалась есть. Она потягивала вино, глядя на мужа, который с аппетитом ел, отдавая должное искусству французского повара, а потом почувствовала, что глаза ее закрываются.

Решив, что она только на минутку прикроет глаза, а потом встанет, девушка опустила ресницы. Через мгновение она крепко спала. Волнение, слезы, друг, который снова вернулся и так помог ей — все эти переживания утомили Долли, а сон принес долгожданный покой и спокойствие.

Герцог долго сидел напротив, глядя в такое прекрасное во сне, ангельское личико своей жены, потом откинул одеяло на кровати и перенес спящую девушку в свою постель. Сам он, не раздеваясь, лег с ней рядом поверх одеяла, поцеловал жену в лоб и закрыл глаза. В памяти Чарльза всплыла молитва, придуманная им в день свадьбы. Он снова мысленно произнес ее и всей душой поверил, что Всевышний услышит его просьбу и отдаст ему любимую навсегда.

Глава 16

Когда Долли проснулась, солнечный свет уже пробивался в щелки между плотными шторами. Сначала она не могла понять, где находится, а потом вспомнила, что это — спальня Чарльза, и сразу на нее навалились переживания вчерашнего вечера. Но сегодня ей уже было не так страшно. Рассказав все мужу, она как будто переложила груз, так долго лежавший на ее плечах, на плечи человека, который будет ее защищать, и теперь почти не боялась.

— Чарльз? — позвала она и осмотрелась. В комнате его не было, но подушка рядом с ней еще хранила отпечаток его головы.

Долли нежно провела рукой по его подушке и откинула одеяло. Она лежала в халате, значит, муж не решился ее раздеть. Противоречивые чувства боролись в душе девушки — с одной стороны, ей было обидно, что Чарльз не заинтересовался ею, но с другой стороны, она испытывала облегчение — ведь ужас от рассказов Даши и собственных впечатлений никуда не ушел. Хотя Катя и говорила ей о том, что отношения между мужчиной и женщиной могут быть очень приятными, Долли до сих пор не могла в это поверить.

Решив, что не нужно об этом думать, а нужно вставать и готовиться к приезду гостей, девушка быстро поднялась и прошла на свою половину. Зоя встретила ее довольным понимающим взглядом, но ничего не сказала, а, забрав халат, пригласила принять ванну.

— Заплети мне косу, некогда сегодня делать прическу, — попросила Долли. Она посмотрела на часы и поняла, почему ее мужа нет в спальне. Он уже давно провел утреннее совещание и теперь, наверное, уехал кататься.

Быстро одевшись в платье из светлого золотистого муслина, она спустилась в столовую, собираясь позавтракать. К своему удивлению, она обнаружила Чарльза, сидевшего за столом с газетой и чашкой кофе.

— Доброе утро. А я думала, что ты уже уехал кататься, — сказала Долли и не смогла сдержать ликующей улыбки, осветившей ее лицо.

— Доброе утро, — герцог с нежностью посмотрел на это сияющее личико и объяснил: — я хотел дождаться твоего пробуждения и пригласить тебя на прогулку вместе со мной.

— И давно ты ждешь? — полюбопытствовала девушка.

— Я провел совещание, которое ты проспала, прочитал всю газету и пью уже четвертую чашку кофе, — в голосе Чарльза явно слышались ироничные нотки, но внешне он был серьезен.

— Чем же мне искупить свою вину? — задумчиво протянула Долли. — Придумала — я разрешу тебе прокатиться на Крылатом.