Джейд Ли - Белая тигрица

Но Лидия не позволила ему избежать ответа. Через мгновение она подскочила к нему, схватила его за руки и заставила посмотреть ей в глаза. Конечно, ей не хватило бы сил развернуть его к себе, если бы он сопротивлялся, но Ру Шань не смог противостоять ей. Он позволил Лидии обратить к себе его лицо и прижаться к нему губами.

Этот поцелуй был нежным и сладким, словно подарок, который дети дарят друг другу от чистого сердца. Но он вмиг почувствовал, как его тело напряглось от желания.

– О чем ты умалчиваешь, Ру Шань? Что произошло с тобой? Как же он не хотел начинать этот тяжелый разговор! Он не желал делиться с ней болью, которая давно отравляла его жизнь, и выпускать ее из душевного тайника. Но сила инь Лидии уже начала перетекать в него. Она вливалась в его пересохшее от жажды горло, подобно освежающей прохладной воде из родника, и он открыл рот, чтобы напиться, но вместо этого с его губ стали срываться слова:

– Моя семья всегда питала слабость к людям-духам... – начал он.

ГЛАВА 18

Почет и позор являют собой то же самое, что и страх.

Счастье и несчастье одинаковы для всех.

Вот, что сказано о почете и позоре:

Есть они или нет – они неотделимы от страха,

Причиной которого служат.

Вот что сказано, о счастье и несчастье:

Они могут случиться с любым человеком.

Лидия, казалось, застыла. Ру Шань был так напряжен, что она боялась прервать поток его слов не только своим неосторожным движением, но даже дыханием. Он выглядел как человек, охваченный кошмаром: его глаза сверкали, лицо то и дело искажалось болезненной гримасой, руки дрожали. Глубокий красивый голос Ру Шаня сейчас был подобен стону.

– Моя семья всегда стремилась иметь то, что привозили в Китай англичане, – рассказывал он. – Мой отец мечтал о ваших деньгах, моя бабушка не может жить без вашего опиума. Даже я сейчас сижу здесь, с тобой, вместо того чтобы находиться дома с женой и сыном. – Он устало закрыл глаза. – Я здесь, с тобой, – прошептал он, – точно так же, как моя мать была с ним.

Лидия наморщила лоб, сомневаясь, правильно ли она расслышала последние слова.

– Твоя мать?

– Да. И один капитан, англичанин. У него были густые жесткие волосы, сильные руки и заразительный смех. – Ру Шань задрожал. – Я считал, что он крайне уродлив.

Лидия вздохнула, догадываясь, о чем пойдет речь.

– Твоя мать считала его красивым.

– Не знаю, – медленно произнес он, будто по-прежнему не соглашался с выбором своей матери. – Но я помню, что когда она была вместе с ним, то всегда смеялась. Я никогда не слышал, чтобы она так смеялась. Ее смех был приятным, будто нежная мелодия. Я не могу описать радость, которая звучала в нем. Радость, Лидия. В моей матери жила огромная радость, а я никогда не знал этого. Пока...

– Пока этот капитан не помог ей выйти наружу, – закончила она за него.

Опустив голову, Ру Шань уставился в пол. Его длинная коса переместилась на плечо, открывая сильную шею.

– Моя мать была очень несчастна. Жизнь с моим отцом приносила ей одни разочарования и муки.

Лидия чуть отстранилась, не выпуская его рук из своих.

– Дай мне подумать, – сказала она. – Брак с твоим отцом, вероятно, был устроен из-за того, что она слыла большой маете-. рицей. Кто-то в вашей семье понял, что она сможет приумножить богатство Чэней, и поэтому твой отец взял ее в жены. Он заставил ее трудиться день и ночь, и ей пришлось не только работать с тканями и вышивкой, но и стать служанкой у твоей бабушки. Так?

Он удивленно посмотрел на нее.

– Я много думала о нашей с тобой жизни, – сухо пояснила Лидия. – Разве не то же самое ожидало бы меня, стань я твоею женой?

Ру Шань не ответил, но стыдливый румянец, заливший его щеки, подтвердил, что она права. Лидия глубоко вздохнула.

– По крайней мере, я была бы рядом с человеком, которого люблю. А у твоей матери даже этого не было. Да?

– В Китае так было всегда, – мрачно заметил Ру Шань.

– Я уверена, что этот капитан был большим утешением для твоей матери. Честно говоря, я бы тоже завела себе любовника.

Ее смелое заявление шокировало Ру Шаня. Лидия и сама была поражена невольно вырвавшимися словами, но она не хотела сочувствовать стране, в которой женщин превращали в рабынь, а малолетних мальчиков женили, когда те еще не наигрались в игрушки.

Наблюдая за Ру Шанем, она стала воспринимать его по-другому. Сопротивлялся ли он тысячелетним традициям своей страны? Похоже, что да. Лидия ласково провела рукой по его щеке и притянула к себе, пытаясь поцеловать в губы. Но он воспротивился, потому что теперь не хотел останавливаться, и продолжил свой рассказ:

– Мой отец редко проводил время с Мэй Лан, моей матерью, но он, конечно, обо всем догадался. Счастье, которое она излучала, невозможно было скрыть, и он знал, что...

– Что вовсе не он является тому причиной. – Лидия криво улыбнулась: она уже знала конец этой ужасной истории. – Значит, однажды ночью Шэнь Фу так рассвирепел, что избил ее до смерти? После этого, наверное, он и хромает. Да? А ты чувствуешь себя виноватым, потому что не стал вмешиваться. И потому, что отец убил твою мать из-за того, что она была счастлива. – Лидия не хотела ранить его, но она знала, как происходят подобные вещи. Ей как-то пришлось слышать похожий рассказ одного из пациентов своего отца. В Англии и Китае многие женщины терпели унижения и побои от своих мужей, и Лидия не могла жалеть соучастников преступления – ни отца, ни сына.

– Нет, – прошептал Ру Шань. – Все было не так. Ее брови сдвинулись.

– Но тогда...

– Мой отец не бил ее. Он имел право сделать это, поскольку Мэй Лан изменила ему, но не трогал ее. Думаю, что отец по-своему любил мою мать, поэтому и простил ее.

Лидия молчала, пытаясь по-другому оценить ситуацию.

– Но что же тогда... произошло? Ру Шань посмотрел на свои руки.

– Мэй Лан забеременела. – Он вздохнул. – И все знали. Она, естественно, старалась это скрыть, но все равно это когда-то должно было выйти наружу.

– Она умерла во время родов? Ру Шань снова покачал головой.

– Лидия, ты не понимаешь китайцев. Вся семья знала, что у нее был любовник. – Он снова глубоко вздохнул. – Мы давно догадались, потому что она была очень счастлива. Но только я, я один, знал, что ее любовник тот капитан. Только мне было известно, что она делила ложе с англичанином, с белым человеком-духом, и что ребенок... – Он судорожно сглотнул, не находя в себе сил продолжать.

– Что ребенок будет наполовину англичанин, наполовину китаец.

– Да.

Когда Лидия увидела, что Ру Шань весь объят ужасной мукой, ей все стало ясно.

– Значит, это ты сказал отцу, не так ли? Ты открыл ему правду. Он кивнул.