Кэт Мартин - Шелк и сталь
— Я понимаю, что ты занят, — продолжил Джейсон. — Но мне кажется, что это не единственная причина, по которой ты отказываешься ехать. На самом деле ты не хочешь никуда уезжать из-за Кэтрин. Ты чувствуешь себя виноватым в ее исчезновении и потому терзаешь себя.
Ты любишь ее и хочешь, чтобы она вернулась. Однако не похоже, чтобы это произошло, мой друг. Сожалею, но пора взглянуть правде в глаза. Люсьен молча встал и подошел к окну.
— Когда Кэтрин уехала, — проговорил Джейсон чуть мягче, — она тем самым предоставила тебе свободу жить, как ты хочешь. Но именно к этому ты стремился всегда.
Люсьен смотрел в окно. Он выглядел похудевшим, глаза его поблекли, а во взгляде уже не было обычного блеска.
— Ты прав. Просто я пока не готов принять какое-либо решение. Возможно, со временем я приду к выводу, что надеяться на возвращение Кэтрин не имеет смысла, но сейчас… — Он покачал головой. — Я не могу забыть ее, Джейсон. Я постоянно думаю о ней. Меня беспокоит, сыта ли она, тепло ли ей и есть ли кто-нибудь, к кому она могла бы обратиться за помощью.
Люсьен посмотрел на друзей, и в глазах его была такая тоска, что у Джейсона защемило в груди.
— Я знаю, что она не вернется, — продолжил с грустью Люсьен, — и почти смирился с этой мыслью. Однако я не представлял, что буду так тосковать по ней. Мне тяжело жить без нее… по крайней мере сейчас.
Джейсон ничего не сказал, но, взглянув на Велвет, заметил, что она тайком утирает слезы.
— Если бы Кэтрин только знала, — тихо произнесла она. — Она любит тебя, Люсьен, и потому не захотела, чтобы ты страдал из-за нее. Если бы она знала, что на самом деле сделала с тобой.
Люсьен посмотрел на Велвет исподлобья:
— Что она сделала со мной? А ты не подумала, что я сделал с ней? Это моя вина. Ничего подобного не случилось бы, если бы я не был так глуп и упрям.
Велвет встала с дивана, подошла к Люсьену и коснулась его руки:
— Ты не должен так казнить себя. Кэтрин тоже виновата. Ей следовало сначала прийти к тебе и откровенно поговорить, а потом уж принимать решение. Ты ведь никогда не отказывался помочь ей, и мне трудно понять ее.
Люсьен отвел глаза.
— Нет, — тихо сказал он, — я никогда не отказывал ей в помощи, но в то же время никогда не пытался понять ее. По этой причине она и уехала.
— Ты уверен, что не изменишь своего решения и не поедешь с нами? — снова задал свой вопрос Джейсон. — Дети были бы очень рады видеть тебя.
Люсьен печально улыбнулся и покачал головой:
— Может быть, в следующий раз.
Велвет приподнялась на цыпочки и поцеловала его в щеку:
— Как мне хочется найти слова утешения… помочь тебе чем-нибудь…
— Достаточно того, что вы приехали. Спасибо вам обоим, друзья.
Джейсон кивнул, чувствуя, как сжалось его горло. Появился дворецкий и объявил, что ленч готов.
— Что ж, идем? — Люсьен улыбнулся и жестом пригласил друзей следовать за ним.
Обняв жену за талию, Джейсон вывел ее из комнаты, при этом думая о том, что, наверное, он единственный человек, который знает, какие чувства испытывает его друг. Он и сам бы умер от горя, если бы, не приведи Господи, он потерял Велвет, как Люсьен потерял Кэтрин.
Глава 25
Почему она приурочила окончание своего добровольного изгнания к пятнадцатому марта, Кэтрин не могла сказать. Прошел ровно год с того дня, когда она покинула замок Раннинг. Может быть, ей интуитивно захотелось вернуться в этот же день.
Она плотнее запахнула накидку и откинулась на спинку сиденья кареты. Грейди Босуорт, пышнотелая молодая вдова, которую она наняла в Сент-Ивзе помогать ухаживать за ребенком, сидела напротив. Грейди потеряла мужа и ребенка, заболевших дифтеритом, когда младенцу было две недели от роду. У нее было молоко, и она нянчила маленького Люка, так что Кэтрин смогла продолжить свою работу. Эта женщина стала настоящей подругой Кэтрин, и она будет скучать по ней, если той придется вернуться в Корнуолл.
— Вы уверены, что его светлость захочет принять меня? — спросила Грейди уже, наверное, в десятый раз.
— Я очень хочу, чтобы ты осталась, Грейди. Люк нуждается в тебе. Он может испугаться, оказавшись на новом месте, но с тобой ему будет нестрашно.
— Мне кажется, мы поступаем неправильно, — пробормотала Грейди.
Кэтрин не ответила. Мнение Грейди сейчас не имело значения. После нескольких месяцев мучительных раздумий Кэтрин приняла решение, которое считала правильным с самого начала. Люк Монтейн являлся наследником маркиза Личфилда по праву первородства, и Кэтрин скрепя сердце решила вернуться в замок Раннинг, чтобы ребенок мог воспользоваться своим правом.
Она тяжело вздохнула, чувствуя усталость от долгой и тряской езды. Хотелось поскорее добраться до дома, чтобы отдохнуть и расслабиться, но в то же время смутные опасения терзали Кэтрин: что ждет ее и ребенка в замке Раннинг?
Карета продолжала трястись по грязной дороге. Весь год, после того как она покинула замок, Кэтрин жила очень скромно, зарабатывая себе на пропитание, и ей все же удалось скопить достаточную сумму, чтобы нанять этот экипаж и ни в чем не нуждаться в дороге.
Сейчас они уже проезжали через Горшем, и Кэтрин спряталась за шторками, опасаясь, что кто-нибудь может узнать ее и сообщить властям. Вероятно, ее все еще ищут, чтобы обвинить в убийстве Дунстана. На улице почти никого не было, моросящий дождь загнал людей в дома. На крыльце маленького дома сидел кот, а в окнах таверны «Перо и шпага» мерцали свечи.
Через несколько минут деревушка осталась позади, и Кэтрин слегка раздвинула шторки. Сердце ее гулко стучало в груди по мере того, как карета приближалась к замку. Сквозь деревья уже виднелись башни замка Раннинг, упиравшиеся в затянутое серыми тучами небо, и Кэтрин охватила дрожь.
Карета въехала на усыпанную гравием дорожку. Впереди вырисовывались высокие серые каменные стены, которые выглядели сейчас особенно зловеще. Кэтрин внутренне подобралась, готовая выполнить то, ради чего приехала сюда.
Люк зашевелился под теплым шерстяным одеялом, затем зевнул и высунул свой крошечный кулачок. Кэтрин поцеловала его мягкие черные волосики, тихо покачала на руках, и малыш снова уснул.
Карета подкатила к подъезду и остановилась. Казалось, вместе с ней остановилось и сердце Кэтрин. В течение двенадцати мучительных месяцев она мечтала войти в дом по ступенькам этого крыльца. Теперь же, оказавшись перед ними, она страшилась этого момента.
Подошедший лакей открыл дверцу кареты. Кэтрин помнила, что его звали Дикки. Она надвинула на голову свой капюшон, поскольку все еще шел дождь, и нерешительно улыбнулась Дикки, который помог ей спуститься вниз. Глаза его удивленно расширились, когда он узнал Кэтрин и увидел у нее на руках ребенка.
