Людмила Сурская - Проклятая война
— Ада, потом, потом…
Подхватив жёнушку на руки, он шагнул в спальню и закрыл дверь. Руки рвали в нетерпении одежду, а губы торопились в свой сумасшедший бег по телу. Над ними сплелись и разрядились фейерверком, разлука, любовь, тоска и страсть.
— Ада… Неудобно, — всё же набравшись сил выдохнула Юлия.
— Она взрослая девочка и всё понимает, — не желал ничего отдалять он.
— Я схожу с ума, — прошептала она, прижимаясь к горячему телу мужа.
— Нас безумных пара…
Потолок качнулся и поплыл, не хватало воздуха… Она высвободилась и сделала глоток.
— Юля, Юлия, сладкая моя, потерпи, я такой голодный…
Её руки взлетели к стриженному затылку. Усталые губы, потянулись опять в сумасшедшую пляску.
— Ты не так меня понял, я хочу умереть в плену твоих ласок и возродиться лишь для того, чтоб умереть вновь… — прошептала с мягкой укоризной она.
— Юлия!!!…
Обессиленная, Юлия улыбалась подставив лицо под нежные поцелуи и его безумную страсть. "Пьяна без вина. Опьянела от счастья! — бенгальским огнём полыхало в голове. — Неужели счастье возможно!"
Он повернул к ней лицо, пряча неуверенность, спросил:
— Ты больше не сердишься?
— Нет.
Он поцеловал её в губы и повернулся на бок к ней лицом.
— И ни о чём опять не хочешь спросить?
— Нет. Я приняла решение и если тебе так удобно, пусть это будет. Лишь бы был жив и здоров, — прижалась она к такой мощной и желанной груди.
Он не верил своим ушам. Переспрашивать страшно и оттого бубнил горяча её щёку:
— Ты потрясающая женщина. Но я должен покаяться — Люлю, всё понимаю, что ты вольна в выборе, но я не отпустил бы тебя. Если б ты знала, как я тосковал по тебя!
— Правда? — тихо прошептала она. — Я счастлива и должна сознаться, что тосковала по тебе тоже.
Не справляясь с безумным порывом, он стиснул её в объятиях. Ей впору вскрикнуть от таких тиков, а она отдавалась не чиня сопротивления его ласкам. Ну, а, когда пыл утих он вдруг попросив разрешение закурить, захлёбываясь дымом, выдохнул:
— Идиотизм какой-то. Гадко об этом говорить, но я должен… У меня было-то несколько раз… Сам не знаю, как получилось. Мужик слаб перед одиночеством. Не оправдываюсь, там иное измерение. Но я был осторожен. Понимаю- глупо всё, но ничего не вернуть. Только ты никогда, слышишь, не должна сомневаться в моей любви. Кроме тебя и Адуси, мне никто не нужен.
Она замерла. В голове, как в детской погремушке послышался шум. Юлии хотелось сказать. Даже не сказать, а прокричать: "С любовью всё понятно, но как быть с моей болью, с кривыми усмешками в спину. Со страданиями Ады мечущейся от измены отца в своём мирке. Боясь открыться мне, чтоб не причинить боль, девочка мучилась одна. А я боясь показаться слабой, беспомощной, бодрилась перед ней". — Но она промолчала. Просто спрятала к нему под мышку лицо. Он начал этот разговор сам. Подумала: "Наверное, то, что он увидел в моих глазах, перевернуло его душу".
Так и было. К тому же он должен был выговориться, покаяться, объяснить… Бегать от разговора уже опасно.
— М-м-м! Прости. Я не подумал о вас. Решил, обойдётся все так. Не узнаешь. Тебе было больно, я знаю. Чудовищно, что Ада в курсе. Я когда узнал, обалдел. Предпочитал, чтоб ты вообще об этом не знала. Милая, не хотел усложнять тебе жизнь. Не стоит это твоих и Адусиных слёз. Дорогая моя, поверь, всё наладится… Убей, не пойму, как те слухи расползаются…
Подумал: "Чёрт, теперь придётся жить с этим ярмом до конца дней. Мерзко. Всё, каким-то необычным способом вышло из — под контроля".
Ей хотелось выбухнуть: "Уволь от объяснений!" Сказать, что ошибочка с выбором партнёрши вышла, отсюда и сложности. Но, прикусив губу, и оставив свои соображения при себе, сказала совершенно другое:
— Тут ты, получается ошибаешься, всё, как раз просто. У нас сплетням широкая дорога и парадный вход. Я всегда подозревала, что мужчины, не смотря на то, что те ещё критиканы, превосходные сплетники. Учитывая, что тебя окружает в основном сильный пол, это даёт мне основание думать, что я не ошиблась и их "рыльца в пушку". К тому же мужчины очень завистливы. Они не могли простить тебе молоденькую партнёршу. По-видимому, ты перещеголял их. Как такое могло случиться?
Он стараясь держать лицо, проныл:
— Родная, ты смеёшься надо мной?
— И не думаю. Ну разве что чуть-чуть. Надо разобраться Костя. Шума многовато. Романтический или деловой полёт чьего-то снежка превратился в лавину. Если мы не соберёмся, то она уничтожит нас.
— М-м-м… Понимаешь, Люлю… — Начал он и замолчал. — Тебе не больно об этом говорить? — спросил он вдруг озабоченно, легонько прижимая её к себе.
Юлия проглотила горечь, когда влезал в ту канитель, не думал, как ей будет, а теперь такая поразительная забота, но как можно беззаботнее сказала:
— Тебя же жжёт это, значит, надо выговориться, а кто же выслушает и поймёт тебя лучше меня. Ведь мы уже давно не только любовники, муж и жена, а самые близкие родственники и неразлучные, верные друзья.
— Меня не жжёт, мне всё равно. Пойми — лишь эпизод. Необходимость. Плохо, что ты узнала об этом. Видит бог, не хотел. Забудь всё. Ты моя жена. Малыш, я ж на безумного не похож. Я ж понимаю, чтоб обладать счастьем мне надо: ценить и беречь всё, что у меня есть сейчас и топать вперёд на Берлин. Разве ж я добровольно потеряю это? Уверяю, тебе нечего волноваться. А про сплетни? Если честно, Люлю, я сам озадачен. Клянусь, ничего не пойму. Насчёт девочки этой… Прилепилась, хвостиком таскалась. Веришь, сам от себя ничего подобного не ожидал. Глупо всё получилось. Держался, держался, а тут получил известия о вас с дочкой, день рождение, первые победы и… Точно сбрендил. Малюсенькая, на тебя в молодости похожая, поёт, как соловушка, заслушаешься. Я её и на счёт не брал, какая там женщина…, воробушек. Жалко девчонка совсем. Смотрю на неё и про вас с Адусей думаю. Выпил немного, забылся, показалось ты. А потом ещё пару раз было, какая думаю теперь-то уж разница, если бабу хочется… Опять же своя чистая, не из под кого-то…
У Юлии зачесались руки, она готова была сорваться и надавать ему по щекам и, чтоб действительно не разбушеваться, обняла его покрепче. "Глупец. Девчонка не растерялась, мужика сразу в оборот взяла. Пока он жалел её, да нас с Адусей в ней рассматривал, сориентировалась". Но вспомнив слова Нины про семейные кризисы, которые "иногда" случаются и которые надо просто пережить: не выяснять отношения, не вспоминать былые прогрешения, а полюбить. "Я его сейчас задушу в любви. Всю злость соберу и буду любить". К тому же надо признать он прав, знать, что женщину привели тебе после кого-то и отведут опять кому-то — мерзко.
