Донна Валентино - Пират моего сердца
Как только Майкл начал приближаться к Хотендорфу, тот вдруг захохотал, и его зловещий смех тут же был подхвачен водоворотом удушливых темных испарений.
– У тебя куриные мозги, Роуленд. Сколько раз ты имел возможность бежать, но ни разу не использовал свой шанс. И сейчас ты опять выбрал дорогу смерти.
В ответ Майкл лишь чуть заметно усмехнулся; потом он перевел взгляд вниз и улыбнулся Аннелизе своей ослепительной улыбкой.
– Зато я всегда добивался чего хотел, герр Хотендорф. И сейчас я приму смерть там, где мне всего угоднее.
Питер презрительно вскинул брови:
– Вот тут ты слегка ошибся, негодяй. Ты оказался там, где мне угодно, и сейчас в этом убедишься.
Повернувшись, Питер принялся высматривать что-то в море сквозь ядовитый туман.
Вдруг он выхватил из-за пояса оружие, и Аннелиза тихо вскрикнула.
– Я отличный стрелок. Ничуть не хуже, чем шахматист. Если попытаешься бежать, я не промахнусь.
В ответ Майкл только покачал головой:
– Я и не собираюсь умирать такой смертью. Впрочем, нападать на тебя первым я тоже не буду – в том и в другом случае дело кончится дыркой.
– Я смотрю, для пирата ты неплохо соображаешь.
– А как же! Но нельзя ли перейти к делу? – Ситуацию, державшую Аннелизу в страшном напряжении, Майкл, казалось, воспринимал как развлечение. – Сколько можно без пользы оскорблять друг друга? Пока мы все не задохнемся насмерть?
– Я не меньше тебя хочу покончить с этим, но пока не знаю, как выйти из создавшегося положения. Если я убью тебя или отдам голландцам, Аннелиза меня возненавидит навсегда.
– Не все ли вам равно? Главное, она останется при вас, и вы сможете обладать ею, когда захотите.
– Обладать? – Хотендорф почти с любопытством взглянул сверху на то место, где находилась его жена. – Ты ошибаешься, Роуленд. Обычное физическое присутствие еще не гарантирует обладания. Аннелиза для меня недосягаема, и виной тому не кто иной, как ты.
В это время порыв ветра рассеял пелену желтого дыма, и тогда все увидели двухмачтовое судно губернатора Хона, с которого на берег высаживались люди в военной форме. Солдаты бегом направлялись к подножию горы. В ту же секунду воздух потряс громкий выстрел.
Аннелиза, как и все, не отрывавшая взгляда от корабля, быстро обернулась, ища глазами Майкла, и сразу вздохнула с облегчением. Слава Богу, он цел и невредим. Тут только она заметила, что Питер все еще держит оружие в поднятой руке, и возле его дула вьется дымок. Но в кого же тогда он стрелял?
Несомненно, это был какой-то трюк.
Прежде чем она успела закричать, чтобы предостеречь Майкла, тот уже пригнулся к земле и в молниеносном прыжке ударил Питера в живот.
Аннелиза с ужасом наблюдала за схваткой двух мужчин, которые, сплетясь, катались по земле, покрытой застывшей лавой. Все это напоминало сцену из чудовищного спектакля, воссоздающего картины ада; клубы смердящих сернистых паров довершали сходство с подземным царством. Дерущиеся все больше покрывались золой и обдирались в кровь об острые как нож обломки камней, в то время как к ним по черному желобу подтягивалась цепочка солдат. Аннелиза слышала их крики – они подбадривали Питера, обещая скорую подмогу.
Первые голландские солдаты преодолели лесистую полосу как раз тогда, когда Майкл и его противник, поднявшись на ноги и упираясь друг в друга, медленно приближались к зияющему отверстию кратера. Они двигались по кругу, как два волка, оспаривающих лакомую кость. Каждый раз, когда Майкл приближался к обрыву кратера, у Аннелизы душа уходила в пятки. В конце концов Питер оказался в крайне уязвимой позиции: стоя спиной к раскаленной яме, он неуверенно расставил ноги на крошащейся корке затвердевшей лавы.
– Ну давай, – подзадоривал он Майкла, – бей. Бей меня головой – и мы оба отправимся в ад. Тогда ты не получишь ее, но и я тоже.
– Майкл, нет! – громко закричала Аннелиза.
Но кажется, Майкл собирался поступить именно так, как предлагал Питер, – она прочитала это в его дивных золотистых глазах и печальном изгибе гордых губ. «Я люблю тебя», – торжественно произносили они. Затем Майкл отвернулся и приготовился встретить свой жребий.
– Не-е-т!
Ее крик был заглушен внезапным грохотом – то сыпались с обрыва потревоженные камни.
И тут произошло непонятное. Шагнув навстречу противнику, Питер с силой толкнул его в грудь, отбросив от края пропасти, а затем послал Аннелизе воздушный поцелуй. После этого всемогущий плантатор взмахнул руками и, выполнив в воздухе виртуозный пируэт, исчез в огнедышащей бездне.
На какую-то долю секунды все находившиеся вокруг замерли. Казалось, даже ядовитый туман, стлавшийся по склону, перестал опускаться мистической завесой, пока крик Хотендорфа отдавался в их ушах.
Майкл первым нарушил эту неестественную тишину. Он бросился к кратеру, с хрустом врезаясь подошвами в лаву, низвергая дождь обломков, скатывающихся по желобу. Добравшись до пропасти, он неподвижно встал у края. На лице его застыли ужас и недоумение.
Солдаты, словно внезапно опомнившись, зазвенели саблями, продолжив движение в облаке серных паров. Губернатор Хон отрывисто прокричал команду, и один из них, спотыкаясь, бросился к Майклу.
– Эй, ты! – заорал он, свирепо размахивая саблей.
Майкл повернул голову и стиснул челюсти.
– Майкл Роуленд? – грозно спросил солдат, подступая все ближе к нему. Майкл коротко кивнул. Тогда солдат приставил ему саблю к груди. – Спускайся. Ты арестован за убийство Питера Хотендорфа.
Мощным ударом Майкл отбросил конец сабли, словно это был вьющийся у его груди надоедливый москит. Затем раздвинул плечом окруживших его противников. Не обращая внимания на губернатора, приказывавшего ему немедленно остановиться, он поспешил вниз. Ему необходимо было немедленно разыскать Аннелизу, отдаться ее беспорочности и чистоте, чтобы снять с себя накипь смерти, неверия, постыдного ликования в связи со смертью ненавистного человека.
Освобождая от пут ее нежные руки, Майкл клял Хотендорфа, жалея, что не держит сейчас его за горло. Попадись этот мерзавец ему еще раз, он бы схватил его одной рукой за шиворот, другой за штаны и сам швырнул в пылающую пасть ада.
Аннелиза, дрожа, прижималась к нему. Он почувствовал, как она прикоснулась теплыми губами к его щеке.
– Ты не убивал его, – прошептала она. – Я все видела. Он сам прыгнул.
– Да. Это был спектакль. Для того он и собрал всех нас.
– Я угрожала разоблачить его как предателя. Он не мог допустить такого унижения.
– Как не мог смириться с тем, что ты любишь другого человека. И еще он знал, что это наш ребенок, Аннелиза. Наш. Если все, что я слышал о твоем муже, верно, то это означает, у тебя не могло быть потомства от него. Хотендорф всегда знал правду, и этого он тоже не смог перенести.
