Жаклин Монсиньи - Флорис. Флорис, любовь моя

— На помощь! — взвизгнула Зузу-Негритянка.

Адриан в мгновение ока пронзил разбойника, который почти задушил несчастную девку. Не дожидаясь благодарностей, он бросился выручать Черкешенку, изнемогавшую в схватке с отвратным нищим.

— Я здесь! — зарычал Адриан.

Благоразумный нищий испарился мгновенно, а Черкешенка, упав в объятия Адриана, наградила его долгим поцелуем. Адриан вгляделся в девушку: она была очень красива со своими темно-рыжими волосами и матовым цветом лица. Глаза его блеснули, и он поклонился со словами:

— Мадам, сейчас я тут разберусь еще кое с кем и вернусь к вам. Подождите меня.

Несчастная застыла в изумлении, восхищенно глядя на Адриана, а тот ринулся на помощь Большому Тома. За несколько минут все было кончено: разбойники из Сен-Медара разбежались, а победителям осталось только заняться своими ранеными — убитых, к счастью, не было. Мондор извлек свои мази, чтобы заняться перевязкой. Трясучки либо сбежали с кладбища, либо попрятались за могилами. После ужасной резни полное спокойствие воцарилось в Сен-Медаре. Только Флорис и Однорукий Роньона продолжали биться при свете луны. Флорис обрел хладнокровие. Его темные кудри прилипли ко лбу, бедро и плечо кровоточили, но он ощущал в себе сверхчеловеческую силу. Казалось, будто сражается юный бог. Он перепрыгивал с могилы на могилу, умело укрывался за крестами, а затем вновь бросался на противника, совершенно ошеломленного этими молниеносными перемещениями. Постепенно все люди с Нового моста окружили их, наслаждаясь великолепным зрелищем.

— Убей его! — завопил Большой Тома.

— Осторожнее, Флорис! — крикнула Прекрасная Роза, ибо Однорукий нанес удар, целясь в горло. Зрители трепетали от возбуждения. Большой Тома шепнул Адриану:

— Навалимся на эту гадину разом. Надо помочь твоему брату.

Адриан поднял брови.

— Это еще зачем? Флорис придет в бешенство.

Однако сам Адриан тревожился. Флорис дрался отлично, но противник его, казалось, не ведал усталости, а мощью превосходил быка. Внезапно все люди с Нового моста ахнули: Флорис, поскользнувшись на плите, рухнул навзничь. Однорукий бросился на него, и оба стали кататься в пыли, вцепившись друг в друга намертво. Всего в нескольких сантиметрах от своего лица Флорис видел крючок Однорукого, который норовил выколоть ему глаза. Раненой рукой юноша пытался перехватить кинжал Роньона, направленный в горло. От зловонного дыхания бандита подступала тошнота.

— Тебе конец, паршивый мальчишка! — прорычал Роньона.

Флорис уже думал, что погиб, как вдруг на плечи Однорукого обрушился темный комок. Это спрыгнул с креста Жорж-Альбер, которому, в отличие от Адриана, были чужды понятия о чести — обезьянка, бросившись на помощь хозяину, вонзила зубы в затылок Роньона. Тот, взревев, вскочил на ноги, силясь освободиться от неожиданного врага, но Жорж-Альбер оказался цепок. Флорис, поднявшись, крикнул:

— Отпусти его, Жорж-Альбер!

Обезьянка с сожалением спрыгнула на землю и отбежала к Адриану, а тот шепнул:

— Ты хорошо сделал, Жорж-Альбер.

Однорукий не помнил себя от ярости. Зажимая ладонью окровавленный затылок, он вопил:

— Ты нарочно это устроил, гаденыш!

Флорис, еще не вполне отдышавшись после схватки, предложил перенести дуэль на завтра.

— А, гаденыш, струсил?

Однорукий совершил ошибку — ему не следовало ставить под сомнение храбрость Флориса. Как безумный, юноша бросился на своего врага. Силы его удесятерились от ярости. Отбив ужасный выпад крючком, Флорис опрокинул Однорукого на землю и воткнул ему в грудь кинжал по самую рукоять. Роньона дернулся и застыл в луже крови. В гаснущем взоре его, обращенном на Флориса, стояло изумление, ошеломленный Флорис с трудом поднялся, а люди с Нового моста придвинулись ближе, не веря своим глазам — у их ног лежал умирающий, но все еще страшный Однорукий. А тот, встретившись взглядом с Большим Тома, просипел с ужасной ухмылкой:

— Вот я и дождался того, кто меня прикончит.

И с этими словами он отдал свою гнусную душу дьяволу. На какую-то секунду все оцепенели. Затем Ли Кан нагнулся, чтобы вытащить кинжал, и выпрямился с очаровательной улыбкой.

— Майский Цветок, — произнес он спокойно, — ты нанес удар между пятым и шестым ребром. Именно сюда и надо целить.

Говоря это, Ли Кан оглядел притихшую аудиторию. Он явно гордился своим учеником. Только тут люди с Нового моста осознали, что избавились наконец от смертельного врага.

— Ура! — грянули они хором. — Да здравствует Флорис!

Все стали обниматься, благодарить Адриана и его спутников, подбрасывать в воздух колпаки и береты, танцевать на могилах. Большой Тома целовал Федора, Зузу-Негритянка нежно привлекла к себе Ли Кана, а Грегуар не знал, куда деваться от пылких объятий Англичанина С Желтым Рылом. Адриан, воспользовавшись суматохой, устремился к Черкешенке, которая только этого и ждала. Флорис наслаждался своим триумфом — его славили, как короля. Прекрасная Роза не сводила с юноши восхищенного взора, и Флорис, опьянев от страсти, воскликнул:

— Да здравствует Прекрасная Роза!

Он заключил ее в объятия под приветственные крики друзей. Девушка потянулась к его губам, и именно в этот момент герой наш лишился чувств. Очнулся же он в мягкой постели; в камине весело горел огонь, а у изголовья сидела Прекрасная Роза, с нежностью глядя на него.

32

— Ох, Малыш-Красавчик, как же ты нас напугал!

Флорис улыбнулся Прекрасной Розе и хотел приподняться, но тут же со стоном опустился на подушку.

— Осторожно! Тебе лучше не шевелиться. Мондор сделал перевязку и оставил мне свои мази. Однорукий здорово тебя изранил.

Флорис прошептал:

— Но где же я, Прекрасная Роза?

— На постоялом дворе «Карл Великий». Мадам Ом предоставила тебе лучшую комнату. Сегодня ты — герой Парижа. А проспал ты два дня.

Флорис недоверчиво взглянул на девушку.

— Неужели два дня?

— Да.

— И ты все время была рядом?

— Конечно. Я помогала Мондору.

Флорис покраснел при мысли, что Прекрасная Роза видела его обнаженным. Смутившись, он отвернулся и спросил, стараясь говорить как можно небрежнее:

— А где мой брат и все остальные?

Прекрасная Роза рассмеялась. Зеленые глаза Флориса вспыхнули огнем: эта свежая, здоровая девушка была воплощением соблазна. Даже смотреть на нее — счастье.

— Ну, брат твой заперся в своей комнате и, судя по всему, очень занят. Что до остальных твоих спутников, от одиночества они не страдают, — таинственно добавила Прекрасная Роза.