Джулия Куин - Подари мне луну
— Это моя работа.
— Будь: так любезна, объяснись, — потребовал Роберт, брезгливо, пнув Эверсли ногой в живот.
— Ты помнишь наше путешествие из Рэмсгейта?
— До мельчайших подробностей.
— Нет, я не то имела в виду, — вспыхнув, возразила Виктория. — Помнишь, когда я… э-э… когда я случайно толкнула тебя локтем…
— Помню, — оборвал он ее сдавленном голосом, но Виктории почудились в нем смешливые нотки.
— Ну вот, — продолжала она. — Я всегда учусь на своих ошибках и прекрасно помню, что моя оплошность вывела тебя из строя почти на десять минут. А уж Эверсли и подавно!
Роберт затрясся от беззвучного смеха. Виктория пожала плечами и позволила себе улыбнуться.
— У него было для этого все необходимое, — пояснила она.
Роберт поднял руку.
— Мне все ясно, можешь не продолжать, — сказал он, усмехаясь. — Вы чрезвычайно изобретательны, моя леди, и я вас люблю.
Виктория нежно посмотрела на него, совершенно забыв об Эверсли, который все еще корчился на полу.
— — И я тебя люблю, — выдохнула она. — Всем сердцем.
— Дозволено мне будет прервать эту трогательную сцену? — послышался с пола голос Эверсли. Роберт снова пнул его.
— Нет, не дозволено. — И, вскинув глаза на жену, спросил:
— Виктория, это правда?
— Чистая правда.
Он потянулся к ней, чтобы заключить в объятия, но путь ему преградил лежащий Эверсли.
— Здесь есть окно? — спросил он. Виктория утвердительно кивнула.
— А он туда пролезет?
— Думаю, что да, — сказала она, скривив губы.
— Вот и славно. — Роберт приподнял Эверсли за воротник и панталоны и просунул его по пояс в окно. — По-моему, я уже предупреждал тебя, что, если ты еще раз посмеешь поднять глаза на мою жену, я разорву тебя на кусочки.
— Тогда она еще не была твоей женой, — огрызнулся Эверсли.
Роберт двинул его кулаком в живот и, повернувшись к Виктории, промолвил:
— Ты не представляешь, как это приятно. Хочешь попробовать?
— Нет уж, благодарю. Не желаю к нему прикасаться.
— Да, вполне разумно, — пробормотал Роберт. И, обращаясь к Эверсли, продолжал:
— Женитьба привела меня в хорошее расположение духа, вот почему я оставляю тебе жизнь. Но если ты еще хоть раз приблизишься к моей жене, я пущу тебе пулю в лоб. Ты все понял?
Эверсли, может, и кивнул, но это никак нельзя было проверить, поскольку он свисал из окна вниз головой.
— Ты меня понял? — прорычал Роберт. Виктория испуганно отступила назад. Она и не предполагала, что он так зол — как, однако, он умеет сдерживать себя!
— Да, черт тебя дери! — завопил в ответ Эверсли. Роберт выпустил его, и он шлепнулся на землю. Виктория подбежала к окну.
— А тут не высоко? — спросила она с некоторым беспокойством.
Роберт посмотрел вниз.
— Нет, не очень. Ты случайно не знаешь, Линдуорти держат собак?
— Собак? Не знаю. А зачем тебе это?
Он ухмыльнулся.
— Видишь ли, мне показалось, под окном грязновато.
Виктория зажала рот рукой.
— Так ты… мы…
— Вот именно. Камердинеру Эверсли придется изрядно потрудиться, прежде чем он отмоет своего хозяина.
Услышав это, Виктория не выдержала и расхохоталась. Согнувшись пополам от смеха, она еле вымолвила:
— Отойди, дай я сама посмотрю? — Она выглянула в окно и успела заметить, как Эверсли, петляя, как подстреленная куропатка, удаляется с места событий, изрыгая злобные проклятия. Виктория выпрямилась и сморщила нос. — Да, и пахнет неважно, — заметила она.
Но Роберт смотрел на нее без тени улыбки.
— Виктория, — робко начал он, — то, что ты сказала… Ты правда…
— Да, я имела в виду именно то, что сказала, — ответила она, взяв его руки в свои. — Я люблю тебя. Просто я не могла сказать тебе об этом раньше.
Он недоуменно воззрился на нее.
— Так тебе надо было лягнуть этого негодяя в пах, чтобы сказать мне, что ты меня любишь?
— Нет! — горячо возразила она, потом, подумав, добавила:
— Ну в некотором смысле да. Я всегда боялась, что ты будешь распоряжаться моей жизнью. Но теперь я поняла: то, что ты рядом со мной, вовсе не означает, что я не смогу сама позаботиться о себе.
— Да, ты доказала это в случае с Эверсли.
Она гордо выпрямилась и улыбнулась с довольным видом.
— Да, это так. Знаешь, мне кажется, без тебя у меня бы ничего не получилось.
— Виктория, ты сама себя защитила! Меня не было рядом, когда все произошло.
— Нет, был. — Она взяла его руку и прижала к своему сердцу. — Ты был здесь. Благодаря тебе я почувствовала себя сильной и бесстрашной.
— Тори, ты самая храбрая из женщин. И всегда была такой.
Она даже не пыталась смахнуть слезы, струящиеся по щекам.
— Мне гораздо лучше с тобой, чем без тебя. Роберт, я так тебя люблю.
Роберт склонился, чтобы поцеловать ее, но вдруг вспомнил, что дверь в дамскую комнату болтается на одной петле. Тогда он запер дверь.
— Ну вот, — пробормотал он, стараясь придать своему голосу чувственные нотки. — Теперь ты принадлежишь только мне одному.
— Ну конечно, милорд, конечно.
Прошло немало времени, прежде чем Виктории удалось оторваться от его губ.
— Роберт, — сказала она, — тебе не приходит в голову, что…
— Помолчи, пожалуйста, и не мешай мне — я пытаюсь тебя поцеловать, а здесь чертовски тесно.
— Да, но ты не задумывался о том, что…
Он закрыл ей рот поцелуем. Виктория в течение минуты не могла вымолвить ни слова, потом решительно отстранилась.
— Я только хотела сказать…
Он театрально вздохнул.
— Ну, что еще?
— Когда-нибудь наши дети спросят, какой был самый значительный момент в нашей жизни. И они, возможно, захотят узнать, где именно это произошло.
Роберт поднял голову, окинул взглядом тесную кабину и усмехнулся.
— Дорогая, мы скажем, что это произошло во время нашего путешествия в Китай, потому что правде они все равно не поверят.
И он снова ее поцеловал.
Эпилог
Несколько месяцев спустя Виктория задумчиво смотрела на снежные хлопья за окном кареты. Они возвращались из Каслфорда, куда были приглашены на ужин. Роберт сначала отказывался навестить отца, но она настояла на том, что в начале своей семейной жизни они должны помириться со своими родными.
Виктория встретилась со своим отцом две недели назад. Сначала это казалось ей невыносимо тяжело, и она до сих пор не была уверена, что до конца его простила, но по крайней мере начало примирению было положено. И после посещения Каслфорда у нее сложилось впечатление, что Роберт и его отец тоже нашли общий язык.
Она тихо вздохнула и отвела взгляд от окна. Роберт дремал, сидя рядом с ней. Она потянулась, чтобы убрать прядь волос, упавшую ему на лоб, и он тотчас открыл глаза и зевнул.
