Лаура Гурк - Прелюдия к счастью
Скосив глаза, Александр взглянул на отца леди Мелани, графа Гренвилла. Джордж Дью-хурст был богатым и чрезвычайно влиятельным человеком. Кроме того, еще несколько месяцев назад, в Париже, он проявил живейший интерес к работам Александра. Граф Гренвилл был покровителем Королевской Академии, и с первого дня пребывания Александра в Лондоне оказывал ему неоценимую помощь в налаживании контактов.
Лорд Гренвилл, улыбаясь, с гордостью смотрел на дочь, абсолютно не подозревая о том, что Александр в это время подвергает безжалостному анализу ее внешность. Естественно, граф ожидает увидеть портрет Мелани, на котором не будут заметны ее недостатки, что Александр и собирался сделать. В портретах, которые рисуются для богатых, нет места личному мнению и честному взгляду художника.
Вежливые, но весьма жидкие аплодисменты завершили выступление Мелани, и большинство людей встало со своих мест, чтобы немного пройтись по гостиной. Взгляд Александра скользнул по присутствующим, но нужного ему лица не нашел. Но это и не удивило его.
— Граф де Жюнти! — к Александру величавой походкой подплыла леди Гренвилл со своей пустой, но красивой дочерью. — Я хотела бы лично пригласить вас на бал, который мы с мужем даем завтра вечером.
— Харриет! — Гренвилл произнес имя своей жены тоном человека, теряющего терпение. — Ты все продолжаешь досаждать графу своими балами и зваными вечерами?
Леди Гренвилл сердито посмотрела на мужа.
— Джордж, мы все знаем, что ты предпочитаешь все свое время проводить в деревне со своими собаками и лошадьми, но поверь мне, есть люди, которые получают удовольствие от этих самых балов и званых вечеров.
— Вы умрете от скуки, — посочувствовал граф Александру.
Александр вежливо поклонился леди Грен-вилл, но взгляд его был устремлен на леди Мелани. От него не укрылось, что столь долгий и пристальный взгляд заставил щеки леди Мелани вспыхнуть.
— Совсем наоборот, — уверил он леди Грен-вилл, — я буду только рад.
Тесс надела на бал к Гренвиллам подарок Найджела. Она позволила Салли застегнуть изумрудный браслет у нее на запястье, но даже не взглянула на него.
На ней было бальное платье из шелка изумрудно-зеленого цвета. Платье имело завышенную линию талии, которая начиналась чуть ниже груди, и легкий шелк, падая складками, образовывал красивую форму колокольчика. Из глубокого прямоугольного выреза платья выступала часть белоснежной груди. Короткие рукава с буфами оставляли открытыми руки Тесс. Черных и синих следов от побоев уже не было видно. Салли причесала Тесс довольно просто, оставив ее непокорные локоны свободно спадать на плечи, слегка только сколов их заколкой с изумрудным глазком.
Тесс вытянула руки, и Салли добавила к ее наряду последний штрих — накинула на плечи длинный шарф из тонкого кружева.
Тесс знала, что любой, пусть даже самый небольшой недостаток, сразу же бросится Найджелу в глаза, но похоже, что сегодня даже он не сумеет найти в ее внешности хоть какой-нибудь изъян. Она надела любимое платье Найджела, его фамильные драгоценности, надушилась дорогими духами, которые он купил ей в Париже. Но все же она еще раз придирчиво оглядела себя в зеркало, зная из собственного опыта, что с Найджелом нужно быть готовой ко всему.
Открылась дверь, и в комнату вошел предмет ее мыслей. Найджел открыл дверь широко, как бы намекая Салли, что ей следует удалиться. Горничная спешно шмыгнула к выходу, и Найджел закрыл за ней дверь.
Стараясь сохранять на лице спокойствие, Тесс наблюдала в зеркало, как он приближается к ней. Он положил руки на плечи Тесс, и взгляды их в зеркале встретились.
— Ты прекрасно выглядишь, моя дорогая.
Слова эти были сказаны небрежным тоном, но одобрение Найджела было очевидным. Тесс чувствовала, как руки его, затянутые в перчатки, скользят по ее обнаженным рукам и с трудом сдерживала дрожь во всем теле. Боясь, как бы Найджел не прочел ненависть в ее глазах, Тесс опустила голову и уставилась на свои белые перчатки.
— Спасибо, мой лорд, — едва слышно сказала она.
Одна рука Найджела обхватила ее за талию, а другой он отбросил в сторону волосы Тесс, спадающие на ее плечо. Он коснулся кончиками пальцев кожи Тесс у основания шеи и затем поцеловал ее туда. Тесс вся напряглась в объятиях мужа.
И сразу же поняла, что совершила ошибку. Найджел приподнял свою золотоволосую голову от ее плеча и еще сильнее обхватил ее за талию. В его глазах на мгновение мелькнул гнев, который всегда являлся предвестником ярости, скрывавшейся за его внешним спокойствием. Затаив дыхание, Тесс ждала, чем же это кончится.
Отступив назад, Найджел отпустил ее, и Тесс медленно и с облегчение выдохнула.
Он повернулся, чтобы уйти:
— Приведи в порядок прическу. Я жду тебя внизу.
Тесс подождала, пока за ним закроется дверь и схватила носовой платок, который лежал на туалетном столике. Она с силой стала тереть плечо в том месте, где его коснулись губы Найджела, но не могла стереть своего отвращения и страха.
Уронив носовой платок, Тесс поднесла дрожащую руку к тому месту, которое горело от безжалостного растирания и тихонько зарыдала. Она закрыла глаза и вспомнила, как отличались ее ощущения, когда ее плеча касались губы другого мужчины.
Тесс понимала, что должна прекратить это. Мысли об Александре, воспоминания о его прикосновениях вновь возвращали ее к жизни. А она не хотела быть живой. Это было слишком больно. Она не сумела выброситься из открытого окна в тот день в Обри Парке, но несмотря на это, Тесс была мертва. Мертвой стала ее душа. И это было ее единственным спасением от боли.
Глава 24
Бальный зал светился огоньками свечей. Звучала музыка и смех, и танцующие пары плавно кружили в ритме вальса в ярком свете хрустальных люстр. Лорд и леди Гренвилл стояли у входа, рядом с дверьми, и приветствовали гостей, которых называл дворецкий.
Тесс обвела зал беспокойным взглядом. Найджел стоял рядом с ней и разговаривал с кем-то, но Тесс совершенно не интересовал их разговор о Дне Королевских скачек и о последних моделях галстуков.
Она отпила глоток пунша из бокала, который держала в руке. Увидев Фелицию Коулбридж, стоявшую неподалеку от нее, Тесс ободряюще улыбнулась девушке. Фелиция сегодня была хорошенькая, как ангел, но видно было, что она страшно волнуется. Что поделаешь, первый выход в свет, действительно, суровое иепытание, подумала Тесс. Надо стараться найти себе мужа и постоянно следить за своим поведением…
— Граф де Жюнти!
От громкого голоса дворецкого задумчивость Тесс как рукой сняло. При звуке этого имени она почувствовала странную тяжесть в животе.
