Мэри Бэлоу - Наконец пришла любовь
А Тоби? Бедный ребенок…
Дункан потерял бы немало времени, если бы пошел к озеру, но, к счастью, у него хватило ума спросить конюха, который чистил во дворе лошадь Мертона, не проходила ли здесь леди Шерингфорд.
Она здесь не проходила.
Второй мыслью Дункана был летний домик. Подойдя ближе, он убедился, что не ошибся в своих предположениях. Маргарет сидела внутри, не глядя на него, хотя она должна была знать о его приближении.
Дункан боялся отлучиться. Он предпочел бы оставаться в доме, крепко обняв Тоби. Но вскоре он попросил трех членов семьи Мэгги защитить и не отдавать мальчика, если представители закона появятся на его пороге, пока он отсутствует.
— Конечно, — сказала герцогиня со слезами на глазах.
— Разумеется, — почти хором ответили Мертон и Морленд.
— Идите к Мэг, — добавила герцогиня.
Ему совсем этого не хотелось. Всю неделю Дункан сердился на нее, задетый более, чем готов был признать. Он думал, что она близка к тому, чтобы полюбить его. Однако ее доверия оказалось недостаточно даже для того, чтобы выслушать, что он скажет в ответ на вопросы, на которые она ответила сама.
Конечно, вина наполовину лежала на нем. Ему не следовало ждать так долго, прежде чем рассказать ей то, что она имела полное право знать.
Он вошел внутрь летнего домика и прислонился спиной к дверному косяку. Маргарет даже не взглянула на него.
— Мне тошно находиться в одной комнате с тобой, — заявила она без всякого выражения.
— А меня охватывает бешенство, когда я нахожусь в одной комнате с тобой, — парировал он. — Ты всегда задаешь вопросы, Мэгги, не так ли? И сама на них отвечаешь. Как удобно!
Маргарет наконец посмотрела на него, с нескрываемой неприязнью.
— Ты прав, — сказала она. — Не стоило задавать вопросы, когда ответы настолько очевидны.
Дункан скрестил руки на груди.
— Я очень виноват перед тобой, — произнес он, — полагая, что мое клятвенное обещание умершей женщине значит больше, чем мои обязательства перед собственной женой. А возможно, я просто откладывал признание из страха перед последствиями. Все, что я говорил тебе раньше, Мэгги, правда. К сожалению, я рассказал тебе только часть правды, и это очень плохо с моей стороны. Ты имела право узнать все до того, как согласилась выйти за меня замуж.
— Имела, — сказала Маргарет. — Но я поступила как дура, поверив тебе.
Она откинулась в кресле и отвернулась, устремив взгляд в окно.
— По твоим словам, — продолжила она, — миссис Тернер подвергалась насилию со стороны своего мужа. Допустим. Но если ты знал, увозя ее, что она беременна, ты поступил очень плохо. Если ты обнаружил это позже, ты поступил очень плохо, удерживая ее при себе. Если ты действительно полагал, что ее жизнь и рассудок находятся в опасности, и тем не менее удерживал ее, ты поступил очень плохо, позволив ей скрыть существование сына от мистера Тернера. И наконец, даже если ты поступил так ради ее спокойствия, ты поступил очень плохо, скрывая Тоби от его отца после ее смерти.
— Бога ради, Мэгги, — сказал он, снова рассердившись, — Тоби — не сын Тернера!
Маргарет обратила на него холодный взгляд.
— Лжец! — заявила она. — Я заметила сходство между ними. Просто до сегодняшнего дня я не отдавала себе в этом отчета. Но теперь я знаю. Тоби похож на мистера Тернера.
Дункан рассмеялся, хотя ему было совсем не весело.
— Вот видишь? — фыркнула она. — Ты не можешь отрицать правду, когда она смотрит тебе в лицо. Тебе придется вернуть ребенка отцу, и это нанесет ему непоправимый вред. Пусть Бог пощадит твою душу, Дункан.
— Ты по-прежнему сама отвечаешь на свои вопросы, Мэгги, — заметил он. — В течение двух недель после нашей свадьбы я жил в раю для дураков. Мне казалось, что ты способна любить.
В ее глазах сверкнул гнев, щеки вспыхнули, губы сжались.
— Я не могу любить человека, который украл ребенка у родного отца и отрицает законность его рождения и его права на наследство. Я не могу любить человека, который, возможно, разрушил жизнь ребенка навсегда, даже если его вернут туда, где он должен находиться по праву. Тоби любит тебя. Он считает тебя безупречным. Он не подозревает, что ты дьявол во плоти. Он всего лишь невинный ребенок.
Она расплакалась, даже не пытаясь скрыть слезы.
Дункан стоял, прислонившись к дверному косяку, скрестив руки на груди, но в его глазах тоже блестели слезы.
Маргарет вытерла глаза подушечками ладоней и бросила на него свирепый взгляд, затем вгляделась пристальнее.
— На прошлой неделе, — сказала она, — я отказалась выслушать тебя, когда ты хотел объясниться. Мне казалось, что не может быть никаких объяснений, кроме очередной лжи. Но возможно, мне следовало выслушать тебя. Расскажи мне сейчас то, что собирался рассказать тогда. Но пусть это будет вся правда. Не пытайся что-либо скрыть или приукрасить. Худшее я уже знаю, извини, я уже верю в худшее. Расскажи мне правду.
— У Рэндольфа Тернера есть брат, — сказал он.
— О, пожалуйста! — резко бросила Маргарет. — Не оскорбляй мои умственные способности, Дункан. Расскажи мне правду.
Он молча уставился на нее. Она сложила руки на коленях.
— Я больше не скажу ни слова, — заверила она. — Продолжай.
— У Тернера нет титула, — сказал Дункан, — но он сказочно богат. Возможно, он самый богатый человек в Англии. По слухам, семейные деньги были заработаны на работорговле, а затем вложены в недвижимость и сверхнадежные инвестиционные проекты. Как многие мужчины, он хотел бы, чтобы его деньги унаследовал его сын. Вот почему он женился на Лоре.
Маргарет смотрела на свои руки, сложенные на коленях. Но Дункан не сомневался, что она слушает его. Он сделал глубокий вздох.
— Думаю, — пробормотал он, — Тернер вообще предпочитает мужчин.
Маргарет бросила на него острый взгляд, затем снова опустила глаза.
— А может, — сказал он, — проблема в чем-то другом. Как бы то ни было, он… оказался импотентом. Сколько он ни пытался в первый год их брака, он оставлял ее в постели в крайнем раздражении и некоторое время не подходил к ней близко. Но по прошествии первого года его досада стала проявляться более свирепо. Он обвинял ее в своем бессилии. И начал избивать.
Маргарет так крепко стиснула руки на коленях, что костяшки пальцев побелели.
— А затем, — продолжил Дункан, — спустя пару лет он избавился от своего камердинера и нанял другого — мужчину, который был настолько похож на него, что они могли сойти за близнецов. Я видел его однажды: наглый парень с понимающей улыбкой на губах. Он был незаконнорожденным братом Тернера и вызвал немалое оживление среди домочадцев, хотя Тернер не особенно демонстрировал его публике.
