Кэти Максвелл - Твоя навсегда
– Абсолютно. Блудный сын был не только беден духом, у него еще и в карманах было пусто. Я же, дорогая сестра, самый богатый человек на земле. У меня есть жена и собственный торговый флот. Мне от вас ничего не нужно.
– Я так рада за вас обоих, – сказала Марион, положив руку на плечо своему деверю. – Твайла, прошу тебя, оставь все свои сомнения. Мы снова одна семья. Давайте же это отпразднуем.
– Я тоже прошу тебя, Твайла, – сказал Вейланд, взяв жену за руку. – Прислушайся к голосу разума. Тебе нечего бояться. Я одинаково люблю вас обоих и никогда тебя не обижу.
– О, разумеется, я тоже рада, что он жив, – призналась Твайла. – Я просто хочу, чтобы Гарольд не остался ни с чем.
– Не смеши меня, Твайла! – воскликнул Йель. – Если ты хочешь, чтобы я подписал официальный документ о том, что я не имею никаких претензий к дому Эйлборо, я готов сделать это. Мне не нужны ваши деньги. У меня и так есть все, что мне нужно. А еще у меня есть Саманта.
После этих его слов вдруг раздались громкие аплодисменты. Повернувшись, Йель, его брат и сестра увидели, что стали центром всеобщего внимания. Даже дядя Норрис слышал смелое заявление Йеля.
– Я просто не могу поверить, что ты сказал это при всех, – сказала Саманта, раскрасневшись от удовольствия.
– Я могу еще раз повторить все, что я сейчас сказал, – решительно заявил Йель. – Я люблю свою жену, – сказал он и поцеловал ее.
На этот раз его родственники не ограничились только аплодисментами. Некоторые из них принялись громко выкрикивать веселые шутки.
Марион сделала знак дворецкому, чтобы тот пригласил всех в столовую. Проходя мимо Йеля с Самантой, все кузены, дяди и тети от всего сердца поздравляли эту молодую пару.
Остановившись перед ними, дядя Норрис прокричал своим резким голосом:
– Я всегда любил тебя, племянник. Я всем говорю, что у тебя есть характер! Хорошо, когда кто-то может проявить характер там, где это необходимо!
После того как он ушел, Йель прошептал:
– В детстве мне всегда казалось, что он меня просто ненавидит. Он постоянно говорил моему отцу, чтобы тот всегда держал наготове розги. Слава Богу, что отец не слушал его советов.
– Взрослым иногда хочется показать свою власть над детьми, – сказала Саманта.
– Мы с тобой постараемся не делать этого, – твердо заявил Йель.
– Да, милорд, – ответила Саманта, притворившись покорной овечкой, и Йель весело засмеялся.
Когда все родственники прошли в столовую и они остались одни, Йель повернулся к Саманте и сказал:
– Теперь я знаю, почему мне нужно было вернуться в Англию. Нет, я, конечно же, хотел повидать отца, но еще мне необходимо было предстать перед всеми родственниками и ощутить то, что я ощущаю сейчас.
– И что же это?
– То, что они теперь считают меня своим. Они окончательно приняли меня. Я часто слышал, как они шептались о моей матери, уверенные, что она им не ровня. Они так и не приняли ее в свой круг. Однако сегодня я понял, что они не такие уж плохие люди. Впервые в жизни я почувствовал себя их родственником и полноправным членом семьи, – сказал он и, посмотрев на нее, добавил: – И все это произошло благодаря тебе.
Саманта часто заморгала, пытаясь сдержать слезы счастья.
– Мне кажется, что сейчас ты сказал самые важные для меня слова. И важнее этого уже ничего не будет.
– Тогда я буду повторять тебе их каждый день!
Она собралась было обнять его, однако в этот момент раздался голос Фенли:
– Ее светлость просит вас пройти в столовую и присоединиться к вашим родственникам.
– Я не хочу с ними ужинать, – прошептал Йель на ухо Саманте. – Я хочу быть с тобой. У нас сейчас медовый месяц, а мы и так уже несколько ночей пропустили. Придется наверстывать упущенное.
Его слова пробудили в Саманте ответное желание, и, смутившись, она зарделась как маков цвет.
– Господин Йель, – снова напомнил о себе Фенли.
– Да, Фенли, я уже иду, – сказал Йель, взяв Саманту под руку. – Фенли хорошо знает: когда он называет меня так, то я ни в чем не могу ему отказать.
Саманта засмеялась. Когда она проходила мимо Фенли, старый слуга подмигнул ей. Это произошло так быстро, что Саманта не сумела скрыть своего удивления.
Йель, конечно же, заметил это.
– Почему Фенли подмигнул тебе?
– Может быть, потому, что он наполовину эльф, – сказала Саманта, и они оба весело засмеялись.
Казалось, семейный ужин тянулся бесконечно. Все оживленно переговаривались между собой, однако Саманта ничего не слышала и почти ничего не ела. Все ее внимание было обращено на мужчину, сидящего напротив нее. Этим мужчиной был ее собственный муж.
Теперь она понимала, что имел в виду Йель, когда говорил, что чувствует себя полноценным человеком. Это значит ничего не бояться и ни в чем не сомневаться. Именно так Саманта и чувствовала себе после того, как он признался ей в любви.
Наконец, после того как в десять часов подали последнее блюдо, Марион сделала знак женщинам, чтобы они перешли в другую комнату. Мужчины же остались в столовой для того, чтобы выпить по бокалу традиционного портвейна. Саманта посмотрела на Йеля. Он, похоже, тоже был не в восторге от этой задержки.
Сегодня днем Марион сказала ей, что их родственники мужского пола могут целый час пить портвейн, обсуждая свежие новости и светские сплетни. И чем интереснее и пикантнее сплетни, тем дольше они их обычно обсуждают. Марион также пригласила итальянского певца для того, чтобы он развлекал гостей после ужина.
Саманта не знала, дождется ли она того момента, когда сможет остаться наедине со своим мужем.
Женщины перешли в гостиную, где уже сервировали столы для традиционного чаепития.
– Садитесь рядом со мной, – сказала Саманте мать Марион, леди Оркат. Ее волосы, собранные на макушке, были густо напудрены. Из родственников у Марион осталась только мать, все остальные уже отошли в мир иной. – Я хочу услышать конец истории этого молодого повесы Кардерока.
– Я не считаю его повесой, – сказала Саманта, защищая мужа. Раньше она тоже считала Йеля таковым, однако потом кардинально изменила свое мнение о нем.
Леди Оркат засмеялась.
– Известно ли тебе, девочка, что такие вот повесы обычно и становятся самыми лучшими мужьями, – сказала она и, наклонившись поближе к Саманте, добавила: – Вейланд, конечно, обладает всеми необходимыми качествами для того, чтобы быть герцогом, однако он слишком уж верный и преданный муж. Я просто удивляюсь, как Марион прожила с ним так долго и не умерла от скуки.
– Мама! – сказала Марион и, укоризненно посмотрев на свою мать, передала Саманте чашку чая.
Саманта улыбнулась. Марион предупреждала о том, что у ее матери язык острый как бритва.
