Колин Фолкнер - Любовь незнакомца
Кинкейд рванулся к шкафу и стал лихорадочно искать в нем свою кожаную сумку, которую брал всегда в дорогу, привязывая к седлу. Дневник, дневник Маргарет… Он рывком выдвигал и закрывал ящики. Толстой коричневой тетради не было. Кинкейд помчался на кухню.
— Аманда! Аманда! — закричал он.
— Что вам угодно, сэр? — На лице служанки застыло испуганное выражение.
— Ты убирала в моей комнате? Вчера или сегодня?
— Да… да, сэр.
— Где моя кожаная сумка? Ты видела ее?
— Нет, сэр, не видела.
— А куда же она в таком случае делась?
— Не знаю, сэр…
Кинкейд снова помчался в спальню. Аманда, испуганно глядя ему в спину, последовала за ним. В спальне Кинкейд принялся вновь выдвигать ящики шкафа и обыскивать комод. Коричневой тетради не было. Наконец он догадался заглянуть под кровать и увидел там свою кожаную сумку. Вытащив ее, Кинкейд торопливо вынул коричневую тетрадь. Он присел на край кровати и принялся листать пожелтевшие от времени страницы. Дневник Маргарет…
«Вчера вечером я гуляла по саду, и снова граф выследил меня, пошел следом, заговаривал…»
Какой знакомый почерк… Кинкейд, держа в руках коричневую тетрадь, рывком поднялся с кровати и подбежал к письменному столу, на котором лежала прощальная записка Мэг.
— Нет, не может быть… — в отчаянии шептал он. — Не может быть…
Почерк Маргарет почти полностью совпадал с почерком Мэг. Только кое-какую разницу в написании отдельных букв можно было заметить. Ведь с годами почерк людей меняется, но сходство остается.
— Какой хитрой и лживой оказалась она, и каким дураком, не видящим дальше своего носа, был я! — в бессильной ярости корил себя Кинкейд. — Да, в детстве он помнил ее блондинкой, но ведь с годами волосы темнеют. Она говорила об умершем ребенке, а я даже не заподозрил, что Мэг — это и есть та самая Маргарет! Я нашел ее ночью на дороге, ведущей из Кента в Лондон в то самое время, когда, как оказалось, моего отца убила собственная жена.
Кинкейд обессиленно опустился на стул у письменного стола и закрыл лицо руками.
— Ты с самого начала играла со мной, Маргарет. Ты знала, кто я и откуда родом. Ты притворялась, что любишь меня, а сама в душе смеялась над моей доверчивостью и чувствами. Ты жила со мной, прячась от возмездия и спасая собственную шкуру. Лишь за этим я и нужен был тебе. Теперь ты смеешься, торжествуя победу.
Кинкейд вскочил со стула и отшвырнул его в угол комнаты.
— Ты дорого заплатишь мне за все, Маргарет! — гневно стукнул он кулаком по столу. — Я отыщу тебя, непременно отыщу, подлая убийца, и ты ответишь мне за все: и за смерть отца, и за то, что посмела растоптать мою любовь!
27
Кинкейд быстро поднялся по ступенькам, ведущим в прачечную, и нетерпеливо забарабанил в дверь.
— Сэйти, где она? Где она, черт возьми?
Хозяйка прачечной открыла дверь и вытерла мокрые руки о фартук.
— О ком это вы, сэр?
Оттолкнув Сэйти, он вошел в помещение.
— Где она сейчас? И не притворяйся, что не знаешь, о ком идет речь! — Голос Кинкейда звучал зло и раздраженно. — Говори, где она! Уверен, что ты с самого начала знала об обмане и помогала ей!
Сэйти нахмурилась.
— Сэр, вы врываетесь в мой дом, оскорбляете меня и после этого требуете, чтобы я давала вам объяснения! Пока вы не будете говорить со мной, не повышая голоса, вы ничего не услышите от меня!
Кинкейд презрительно усмехнулся.
— А как я должен говорить с тобой, когда знаю, что ты скрываешь эту негодяйку где-то здесь?
— О ком вы говорите, сэр?
— Ах, ты не понимаешь? Так вот, я говорю о Мэг!
Сэйти подошла к корыту с горячей водой и принялась стирать мужскую рубашку.
— Так ты ответишь мне или нет?
— Сэр, я еще раз прошу вас не говорить со мной в подобном тоне!
Кинкейд выдвинул из-под деревянного стола стул и сел на него, скрестив руки на груди. Стараясь сдержать душившую его ярость, он негромко спросил:
— Сэйти, прошу тебя, скажи мне, где сейчас Мэг.
— А зачем она вам, сэр?
— Я хочу поговорить с ней.
— Но вы так рассержены, так взвинчены, сэр… В таком состоянии трудно вести беседу с женщиной.
Кинкейд вскочил со стула и отшвырнул его в дальний угол комнаты.
— Не смей меня учить, как мне вести разговор и с кем! — гневно крикнул он. — Я сам знаю, что мне делать! Говори, где Мэг!
— Я не знаю, — твердо ответила Сэйти. — Не знаю.
— Если я найду ее у тебя в доме, то… — Кинкейд задохнулся от возмущения.
— То что?
— Я убью ее, вот что!
В глазах Сэйти мелькнул испуг.
— Что вы такое говорите, как вы можете… — начала она, но Кинкейд нетерпеливо перебил ее:
— Я все о ней знаю. Кто она такая, какое преступление совершила… Она ответит мне за все! Я потребую от нее объяснений!
— Если вам все известно, то чего же вы ждете от Мэг? — тихо произнесла Сэйти. — Что вы хотите от нее услышать? Что она была вынуждена убить вашего отца, потому что защищала свою жизнь? — В ее голосе послышалось возмущение. — Разве она знала, что вы его сын, когда влюбилась в вас?
— Она предала меня! Она никогда не любила меня, а лишь использовала в своих корыстных целях Она… посмеялась над моими чувствами к ней! Она… нарочно все подстроила!
На лице хозяйки прачечной появилось крайнее удивление.
— Сэр, о чем вы говорите? — воскликнула она. — Что Мэг подстроила обморок на той самой дороге, по которой должны были проезжать вы? Корыстно вместе с вами захотела, чтобы ее схватили королевские солдаты и бросили в тюрьму? А затем, отсидев там месяц, жила с вами, заботилась о вас, дарила вам свою любовь… Это тоже она подстроила? Как вы можете так плохо и несправедливо о ней думать? Она любила вас и горячо любит по сей день!
— Она обманула меня, посмеялась надо мной, а когда почувствовала опасность, сбежала! — Кинкейд слышал только себя. — Она скрывается у тебя в доме, Сэйти!
Хозяйка прачечной пожала плечами.
— Если хотите, обыщите весь дом, загляните в подвал, кладовку, обшарьте каждый угол! — презрительно бросила она. — Давайте, начинайте искать!
Кинкейд пересек комнату и подошел к входной двери.
— Пусть она катится ко всем чертям. Не хочу видеть эту лживую подлую тварь! Она предала меня. Она никогда не любила меня!
Сэйти поспешила за ним.
— Одну минуту, сэр. Я только хочу сказать вам, что вы не правы. Да, Мэг пришлось кое в чем не признаться вам, но она делала это не из корыстных побуждений. Неужели вы не понимаете, она любила вас так, как ни одна женщина на земле не любила мужчину!
Кинкейду было невыносимо слушать Сэйти. Он никому больше не верил.
