Виктория Холт - Счастье и тайна
— Он просто несносен, — сказала я злым голосом. — По-моему, он всегда добивается того, чего пожелает.
— Простите меня, — сказал доктор. — Я совсем забыл о вас. Вам ведь надо отдохнуть. Я был уверен, что вы уже легли. Что привело вас на галерею?
— Не спалось. Я была слишком взволнована, наверно.
— По крайней мере, — сказал он, — это предупреждение для нас обоих.
— А что заставило вас прийти на галерею? — внезапно спросила я.
— Я знал, что они там вдвоем.
— Понимаю. А вам не понравился бы этот союз?
— Союз? Прежде всего он бы не предложил ей выйти за него замуж. У старой леди свои планы на этот счет. Он женится по ее выбору и не на моей дочери. Да и кроме того… она предназначена для Люка.
— Что вы говорите? Сегодня по ней я бы этого не сказала.
— Люк предан ей. Если бы они были постарше, они уже были бы женаты. Было бы ужасно, если бы этот негодяй обесчестил ее…
— Да, вы не очень-то высокого мнения о его репутации.
— Репутации? Вы еще слишком мало живете здесь и не знаете, какой репутацией он пользуется среди здешних жителей. Но я задерживаю вас, уже поздно. Я немедленно заберу Дамарис домой. Спокойной ночи, Кэтрин.
Он взял меня за руку. Как раз на этой руке у меня было кольцо, подаренное Редверзами.
Я пошла в свою комнату. Я была так расстроена, что забыла запереть на ночь дверь. Но никаких полуночных посетителей у меня не было, и я осталась наедине со своими переживаниями.
В эту ночь я поняла природу этих чувств и винила себя за то, что позволила этим чувствам окрепнуть, как бы я ни скрывала их под маской неприязни. Я разозлилась на него, потому что он недооценивал меня; мне было обидно, потому что мне так хотелось, чтобы меня уважал именно он.
В эту ночь я поняла, что ненависть может возникнуть из сильной привязанности и что женщине надо быть очень осторожной, если ей кажется, что она терпеть не может какого-либо мужчину — это значит, что ее чувства глубоко затронуты.
Он обманщик, говорила я себе, стараясь заглушить воспоминание о том, каким голосом он разговаривал с Дамарис. Он просто волокита, бегающий за каждой юбкой. Вот и я попалась на его удочку. Какая же я глупая! И какую ненависть порождают в нас те, кто заставляет нас признаваться в своих слабостях! Любовь и ненависть. Временами они идут рука об руку.
Глава VII
Я плохо спала этой ночью, и уже под утро меня разбудила Мери-Джейн. Было еще темно, и она держала зажженную свечу.
— Мери-Джейн? Сколько времени? — спросила я.
— Шесть утра, мадам.
— Но зачем же…
— Я хотела сказать вам об этом вчера, но из-за приготовлений к Рождеству у меня не было возможности. Я нашла его только вчера, когда мы украшали холл.
Я села в постели:
— Мери-Джейн, ты нашла выход из дома?
— Кажется, да, мадам. Он там, на галерее… в шкафу. Там на полу есть щель между двумя досками, в которую можно просунуть ладонь. Мне это показалось странным, я просунула туда пальцы и взялась за одну из досок. Она легко поддалась. Внизу была темнота, я взяла свечу и посветила туда. Я увидела лестницу, ведущую вниз. Вот и все, мадам. В этот момент меня позвал Уильям, я положила доску на место и ничего никому не сказала… я думала, что сразу пойду к вам и расскажу обо всем. Но мне пришлось пойти помогать на кухне, а другого случая за весь вечер так и не было. Но я всю ночь думала об этом!
— Мери-Джейн, — сказала я, — мы должны проверить, что там находится.
— Я так и знала, что вы захотите туда пойти.
— Никто еще не встал?
— Только слуги, мадам. Да и то они не в этом крыле дома. Но примерно через полчаса они придут убирать холл.
— Значит, надо поспешить, — сказала я. — Мы проверим, что там за лестница.
— Может быть, вам одеться, мадам?
— Нет. Ждать нельзя, — сказала я. — Я просто надену накидку сразу на ночную рубашку.
Итак мы с Мери-Джейн вышли из спальни и тихонько двинулись в сторону галереи. Я все время боялась, что вдруг появится Люк, но со мной была Мери-Джейн, и он не смог бы причинить мне никакого вреда.
Я очень волновалась, ведь как раз этого доказательства мне не хватало. Единственный человек в этом доме, кому я могла доверять, была Мери-Джейн, и, слава Богу, именно она была рядом со мной.
В доме было тихо, даже мои осторожные шаги в тапочках, казалось, производили много шума. Мы добрались до галереи, никого не встретив на пути.
Мери-Джейн осторожно закрыла дверь, я держала свечу, пока она открывала шкаф и показывала мне эти доски. Она встала на колени и приподняла одну из них, и пока она объясняла и показывала мне, эта доска легко поддалась! очевидно, это было задумано, как люк.
Я наклонилась над отверстием в полу, посветив туда свечой. Из темноты проступили ступени, о которых она раньше мне рассказывала. Мне тут же захотелось спуститься вниз, но для этого необходимо было спрыгнуть на приступку, а я не осмеливалась это сделать.
Но Мери-Джейн была гибкой и худенькой. Я повернулась к ней.
— Полезай ты, — сказала я. — А я подам тебе свечу. Хотя бы оглядись и расскажи мне, что ты там увидишь.
Она немного побледнела, но не в ее характере было пугаться всяких глупостей, как она их называла. После минутного колебания она спустилась в люк, и, когда достала до ступенек, я подала ей свечу.
— Здесь, кажется, большая комната. И еще здесь очень холодно, — послышался ее голос.
— Быстренько оглядись, — велела я. — А потом мы постараемся найти вход со стороны монастыря.
Ответа не было. Я глянула вниз. Она медленно спускалась по лестнице. Я крикнула, чтобы она была осторожнее.
— Все нормально, — заверила она меня. — Со мной все в порядке, мадам.
До меня вновь донесся ее голос. Она спускалась все ниже.
— Вдали я вижу свет. Наверно, там выход. Я сейчас быстренько посмотрю.
Сердце у меня бешено колотилось. Как мне хотелось быть внизу вместе с ней. Но я боялась поскользнуться на каменных ступенях. Я оглянулась назад. Мне никак не удавалось избавиться от ощущения, что кто-то наблюдает за нами. Но никого не было. В доме не было слышно ни звука.
Вдруг Мери-Джейн крикнула снизу:
— Мадам, я кое-что тут нашла!
— Я тебя не вижу! — крикнула я в ответ. — Где ты там?
Ее голос доносился уже издалека.
— Свеча уже догорает, мадам.
— Возвращайся скорее, Мери-Джейн. Принеси сюда то, что ты там нашла, если сможешь донести.
— Но, мадам…
— Возвращайся! — приказала я.
Потом я опять увидела мерцающий свет ее свечи и с облегчением вздохнула.
И вот Мери-Джейн появилась на ступеньках. В одной руке у нее была свеча, и еще она что-то держала под мышкой. Она передала мне сверток, и я сразу поняла, что это монашеская ряса. Я забрала у нее свечу, а через мгновение Мери-Джейн в целости и сохранности выбралась из люка и оказалась рядом со мной на галерее.
