Линси Сэндс - Любовь слепа
– Я не могу позволить...
– Я оплачу твой билет, – твердо повторила Кларисса, наклоняясь над столом и доставая листок бумаги, чтобы быстро выписать вексель. – Я также дам тебе достаточно денег, чтобы ты могла начать какой-нибудь небольшой бизнес – например, пансион.
– Зачем? – в замешательстве спросила Молли. – Зачем вы...
– Потому что мы обе пострадали от рук твоего брата, Молли. Он обманул нас обеих, и мы обе страдали от этого все последние десять лет. Ты даже больше, чем я. Кроме того, Молли, я помню, как добра ты была ко мне в той поездке, как утешала меня и говорила, что все будет хорошо.
Кларисса написала свое имя на векселе и выпрямилась, чтобы отдать его.
– Вот. Возьми. Я прикажу кучеру отвезти тебя в Лондон. Ты можешь забрать свои вещи, отнесешь этот вексель в банк, чтобы получить деньги, а потом сядешь на корабль в Америку. – Увидев, что Молли колеблется, надеясь и в то же время боясь надеяться, Кларисса добавила: – Там ты сможешь организовать пансион и начать жизнь уважаемой женщины. Если дело пойдет хорошо, ты сможешь когда-нибудь вернуть мне деньги.
Это, похоже, все решило, и Молли неохотно взяла вексель.
Улыбаясь, Кларисса забрала у нее нож для бумаги прежде, чем Молли успела передумать, положила его на стол, потом взяла ее под руку и повела к двери, с ужасом сознавая, что Эйдриан может вернуться в любую минуту.
– У тебя есть здесь что-то ценное? – спросила она.
– Нет, я мало что привезла сюда. Почти все мои вещи остались в Лондоне.
– Тогда ты должна забрать их перед отъездом, – пробормотала Кларисса, открывая дверь библиотеки и выводя Молли в холл. – Все будет хорошо. Я слышала, Америка теперь процветает. Или ты можешь поехать во Францию. У тебя большой выбор. Даже не говори мне, что ты выберешь. Все будет хорошо.
Заметив Киббла, идущего по коридору, Кларисса позвала его, чтобы передать приказ кучеру приготовить и подать карету; потом она повела Молли к парадной двери и вывела на ступеньки.
– Тебе вовсе не нужно покидать Англию, если ты этого не хочешь. Обещаю, тебя не будут преследовать за то, что случилось здесь.
Молли повернулась к ней, кривая улыбка играла на ее губах.
– Вот именно поэтому я так и не смогла навредить вам. – Когда Кларисса вопросительно подняла бровь, она объяснила: – Вы добрая. Я много раз видела, как женщины обходятся со своими слугами. Вы не такая, как они. Вы всегда были добры ко мне, обращались со мной так, будто мое мнение что-то значит – как будто мы равны. – Она криво улыбнулась. – Я почти жалею, что мой брат не осуществил ваш брак. Мы тогда были бы сестрами.
Кларисса улыбнулась:
– Да, были бы. Вообще-то пару дней мы ими действительно были. – Она обняла девушку и обернулась к карете, появившейся со стороны конюшен. – Если тебе понадобится помощь, обращайся ко мне, – пробормотала она ей на ухо, выпрямилась и повела ее вниз по лестнице. Кучер спрыгнул с козел, чтобы открыть дверцу.
– Спасибо, – прошептала Молли. Со слезами на глазах она сжала руку Клариссы и села в карету.
– Отвези ее туда, куда она захочет, – приказала Кларисса. Кучер закрыл дверь. Повернувшись, Кларисса стала снова подниматься по лестнице, когда кучер наклонился к окошку, чтобы услышать место назначения. К тому времени, когда она дошла до двери, он уже получил инструкции, сел на место и, хлопнув вожжами, пустил лошадей вперед.
– Вы слишком мягкосердечны.
Кларисса резко обернулась на этот глубокий низкий голос и обнаружила, что ее муж стоит за ее спиной на ступеньках. Лорд Гревилл загораживал дверной проем позади него.
– Давно вы здесь?
– Да, – ответил он. Потом он повторил: – Вы слишком мягкосердечны, женушка.
Проигнорировав его слова, она повернулась, чтобы посмотреть, как карета катится по дорожке, и спросила:
– Вы двое по-прежнему друзья?
– Конечно, – ответил Эйдриан.
Он помолчал, пронзительно глядя на Реджиналда, который произнес одновременно с ним:
– Я еще не решил.
Кларисса слегка улыбнулась обоим мужчинам; потом прошла мимо мужа, чтобы взять Реджиналда под руку и вернуться вместе с ним в дом.
– Ну же, милорд, вы должны простить моему мужу эти ложные обвинения. Теперь вы должны понимать, каким он становится недалеким, когда дело касается тех, кого он любит. Боже мой, да вы только посмотрите, он ведь даже не заметил, что на мне очки!
Кларисса почувствовала, как ее муж позади нее споткнулся, и остановилась, протягивая ему руку. Эйдриан выглядел очень бледным, его вдруг ставший больным взгляд не отрывался от проволочной оправы ее очков.
– Вы можете видеть меня?
– Я всегда могла видеть вас, милорд. Просто теперь я вижу вас лучше, – мягко сообщила она ему.
Он побледнел, и Реджиналд нетерпеливо переступил рядом с ней.
– Это ты действительно был слеп, разве не так? – саркастически спросил он. – Ты не понимал, что она просто близорука? Вблизи она может видеть довольно хорошо.
– Полагаю, мой муж думал, что я никогда не видела его, – тихо пробормотала Кларисса. Все трое некоторое время молчали; потом Кларисса вздохнула и посмотрела на Реджиналда: – Возможно, милорд, вы пройдете внутрь и нальете себе чего-нибудь выпить в гостиной?
Кузен Эйдриана широко улыбнулся:
– У меня есть идея получше. Думаю, я вернусь к Уиндемам и оставлю вас разбираться с ним. – Сказав это, он грациозно поцеловал ее руку и, спустившись по ступенькам, по которым они только что поднялись, поспешил к конюшне.
– Вы действительно видели меня до этого? – спросил Эйдриан, когда они остались одни.
– Да, милорд.
– Когда вы в первый раз увидели меня? – медленно спросил он.
– В тот вечер, когда мы познакомились – вы наклонились, чтобы заговорить. Вы были достаточно близко, чтобы я могла разглядеть ваше лицо и прекрасные большие карие глаза.
Эйдриан отвернулся, автоматически пряча шрам, так, чтобы она смотрела на неповрежденную сторону его лица. Пройдя разделявшее их расстояние, Кларисса нежно взяла его за подбородок и снова повернула его лицо к себе; потом она поцеловала шрам, который он так сильно ненавидел.
Эйдриан вздрогнул, на его лице отразился страх.
– Так вы вышли за меня из жалости?
– Из жалости? – Кларисса едва не расхохоталась. – Фи, сэр! Вы оскорбляете самого себя! Вы красивый мужчина.
– Я чудовище. Всем известно, что от одного взгляда на мое лицо женщины падают в обморок.
Кларисса пожала плечами:
– Возможно, сразу после ранения ваш вид оставлял желать лучшего, пока шрам был еще красный, грубый и свежий, – но это было десять лет назад. Он зажил, смягчился. Ваш шрам – это просто часть вас, линия с одной стороны лица. Думаю, в вашей голове он гораздо больше, чем он есть в реальности.
