Джоанна Линдсей - Заставь меня полюбить тебя

— Я скучаю по нашим животным, — внезапно сказала она.

— Серьёзно?

— И я беспокоюсь, что Шторм подумает, будто я ее забыла, и убежит.

— Тогда мы снова ее найдем.

Как приятно услышат от него такое! Это почти помогло ей избавиться от негодования.

— Мы останемся в Лондоне после того, как твоя мать полностью поправится?

— Нет.

Брук решила немного пофантазировать, поэтому спросила.

— Думаешь, мы бы познакомились здесь сегодняшней ночью, если бы ничего этого не случилось, а я просто приехала бы на Сезон, как мне и обещали?

— Наверное, нет.

— Но если бы мы оба приехали сюда, ты бы подошел ко мне?

— К невинной дебютантке? Меня зовут не Роберт.

Девушка фыркнула.

— Просто представь на мгновение и скажи, неужели ты не пригласил бы меня ни на один танец?

— К тебе была бы слишком длинная очередь.

Она рассмеялась.

— Тогда, полагаю, нам все же не судьба быть вместе. И если это так, то в воскресенье, вероятно, что-нибудь помешает нам пожениться.

— Может быть, один танец, — уступая, вздохнул он.

Ее глаза вспыхнули. Это была довольно-таки большая уступка, предположение, что их свела вместе судьба, что они были предназначены друг другу, и были бы вместе не тем, так иным способом.

Но Доминик тут же всё испортил, добавив:

— Но судьба не всегда бывает счастливой. В нашем случае, возможно, нам предназначено ненавидеть друг друга всю оставшуюся жизнь.

Она театрально закатила глаза.

— Какой же ты пессимист.

— Как я могу им не быть, когда ты с самого начала ставишь крест на нашем браке?

— Как ты можешь так говорить, когда я всего лишь пыталась сделать как лучше?

— Конечно, и даже указала, в чьей постели я должен спать. Должен ли я пригласить свою любовницу на воскресную церемонию?

Это заставило ее покраснеть и снова ощетиниться.

— Если ты это сделаешь, то я приглашу свою мать, и мы все сможем сверлить друг друга свирепыми взглядами.

Доминик улыбнулся.

— Тогда, может быть, ею захочешь стать ты?

Брук едва не спросила кем, но, кажется, сама нашла ответ.

— Женой и одновременно любовницей? Я думаю, ты не понимаешь всей сути содержания любовницы.

— Понимаю. Просто, может быть, если ты будешь вести себя как любовница, а не как чопорная добропорядочная жена, то я смогу тебя терпеть.

— Ты уже меня терпишь, — сквозь зубы проговорила она.

— Разве? Что заставляет тебя так думать?

Она выдавила улыбку:

— Ты пока не свернул мне шею.

Мужчина усмехнулся:

— Дай мне время.

Она боролась с желанием отвесить ему пинок за эту реплику, когда он хрипло добавил:

— Ты можешь попробовать это сегодня по пути домой — быть одновременно и женой, и любовницей.

Брук была шокирована его предложением, но мысли о том, что она станет целоваться с ним в карете и, возможно, зайдёт дальше простых поцелуев, были невероятно волнующими. Она покраснела от одной лишь мысли об этом.

Высокий мужчина постучал Доминику по плечу, чтобы остановить их.

— Я рад, что к тебе вернулось хорошее настроение, так как это для меня самый подходящий момент, чтобы настоять на одном танце с твоей дамой. Уступи мне, старик. Обещаю, что сегодня не стану её похищать.

— Убирайся, паразит, — прошипел Доминик.

— Не в этот раз, — ухмыльнулся ему в ответ паразит. — Или ты на самом деле хочешь, чтобы все купидоны в этом городе распространяли слухи о величайшей в этом столетии истории любви, и так далее, и тому подобное. Если ты продолжишь весь вечер держать её лишь возле себя, то завтра это перерастёт в настоящий скандал. И я не уйду, так что ты можешь быть более любезным в данной ситуации и позволить мне в этот раз уберечь тебя от скандала.

Доминик фыркнул и отвел Брук и надоедливого «паразита» к краю танцевальной площадки, объясняя девушке:

— Арчер — мой друг, хотя сегодня я начинаю в этом сомневаться, — а затем спросил Арчера. — Почему Бентон не утащил тебя развлекаться где-нибудь в другом месте?

— Потому что он уже поторопился вернуться к дочери герцога. Бедный идиот, должно быть, реально влюбился!

— Тебе повезло, что танец почти закончился. И даже не думай о том, чтобы не вернуть ее мне, как только он завершится, — предупредил Доминик.

Арчер снова ухмыльнулся.

— Безусловно! — заверил он, увлекая Брук на танцевальную площадку.

— Вы говорили правду про скандал? — спросила она своего нового партнера.

— Конечно, нет. Вы всё же помолвлены, поэтому можете не танцевать ни с кем, кроме него. Однако если бы он отказался уступить мне Вас, когда я так очевидно не принимал отказа, то вот эти сплетни действительно расползлись бы с неимоверной скоростью, — затем, с лёгким кивком головы, дабы изобразить поклон, он добавил: — Арчер Гамильтон, третий сын маркиза Гамильтона, хотя это не имеет значения, так как титул всё равно мне не светит.

Он опять усмехался. Довольно необычный субъект. Он был выше Доминика и, наверное, такой же привлекательный. Золотистые волосы, подстриженные в модном свободном стиле, темно-изумрудные глаза; судя по загару, который был чуть темнее золотистых волос, он любит проводить время на свежем воздухе. Определённо, у нее был бы замечательный список молодых лордов, из которых она могла бы выбирать, если бы у нее всё же был Сезон.

— Полагаю, Вы хорошо знаете Доминика, раз решили выкинуть подобный фортель?

— Слишком хорошо. Я бы рискнул сказать, что я его самый близкий друг… ну, по крайней мере, он мой самый близкий друг. Я очень рад познакомиться с Вами, леди Брук. Что касается остальных моих достоинств, то я утомительно богат, у меня чудесная семья, очаровательная любовница. Всё, чего мне не хватает — это Вы.

— Прошу прощения? Я могла бы поклясться, Вы только что сказали, что являетесь другом Доминика.

— Но дружба не может стоять на пути у судьбы. Давайте сбежим. Я обещаю любить Вас вечно. А Принц не сможет ничего сделать, если Вас украдет третье лицо.

— Так Вы знаете об ультиматуме Регента?

— Конечно. Дом всё же мой лучший друг.

Она фыркнула.

— Или Вы его худший недруг, раз предлагаете такое. Но, должно быть, Принц Вас очень любит. Это довольно интересная стратегия, которая позволит ему украсть богатства обеих семей, а не только одной.

— Вы думаете, у нас с Вами ничего не получится?

— Я думаю, что Вас подговорил Регент, — она слишком поздно заметила озорные искорки в его глазах, и это заставило её закатить свои. — Вы просто дурачитесь, так ведь? Мне не смешно.

Он вздохнул.