Кэтлин Гаррингтон - Навеки твоя

— Конечно, миледи. Я с большим удовольствием потанцую с вами, — ответил граф, галантно поклонившись.

Еще раз кинув на леди Пемброк недоуменный взгляд, он повел Франсин на танцевальную площадку.

Краем глаза Франсин увидела, что к Диане подошел Колин и та, встав на цыпочки, что-то прошептала ему на ухо. Колин посмотрел на своего кузена и, улыбнувшись, покачал головой. Так, словно он не поверил тому, что услышал. Диана зажала ладонью рот, пытаясь сдержать смех.

Колин же сразу повел свою возлюбленную к воротам волшебного замка. Пройдя через них, они покинули центральный холл.

Франсин и Кинрат кружились в танце, и ей вдруг безумно захотелось прижаться к нему, почувствовать, как он обнимает ее, как ласкает своими чувственными губами… Она захотела вновь оказаться с ним в постели, чтобы испытать то невыразимое блаженство, которое дарили ей прикосновения его рук. И Франсин решила, что на этот раз его великолепное, сильное тело тоже должно быть обнаженным, чтобы и она могла ласкать его.

Выполняя танцевальные па лавольты, Кинрат поднял ее на своих сильных руках, и их глаза встретились. Франсин показалось, что он прочел ее мысли и узнал самые сокровенные желания. Не нужно было ничего говорить — они понимали друг друга без слов.

Интересно, а Кинрат догадался, что она знает о том, что он волшебник? И что она поняла это в тот самый день, когда впервые увидела его?

Вскоре в центральный холл вернулись Диана и Колин. Они шли по огромному залу, держась за руки. Франсин решила воспользоваться представившейся возможностью и пригласила Колина на павану.

Шотландец был одет в костюм бога войны Марса. В короткой военной тунике этот худой, долговязый — в нем было более шести футов — парень казался еще выше. С возрастом он наверняка приобретет более внушительные формы. Его тело станет таким же сильным и мускулистым, как у старшего брата.

— Насколько я знаю, вы с лейрдом Кинратом уже довольно давно, — с наигранной робостью сказала женщина, когда они шествовали по залу, исполняя величественный танец.

— Да, миледи, — с гордостью ответил Колин. — Мы вместе уже десять лет. Мне было пятнадцать, когда я стал его личным помощником.

Слегка наклонив голову, Франсин посмотрела на него и осторожно спросила:

— Вам, наверное, пришлось участвовать во многих морских сражениях?

Колин кивнул. Он, похоже, не понимал, почему она завела этот разговор и к чему клонит.

— И в сухопутных тоже?

— Да, в нескольких.

— Вы, случайно, не знаете, сражался ли ваш кузен в битве при Чевиот-Хилсе? — поинтересовалась она, стараясь говорить спокойным, ровным голосом, словно это была обычная светская беседа.

— Да, миледи, он там был, — ответил Колин. — Тогда мы как раз привезли четыре пушки в замок Роксборо. Лахлан решил поехать вместе с королем Джеймсом и его рыцарями в Англию, чтобы вернуть угнанный разбойниками скот.

Когда до Франсин дошел смысл сказанных им слов, она споткнулась, вдруг почувствовав, что ей не хватает воздуха, трудно дышать, и прижала руку к лихорадочно бьющемуся сердцу. Колин поддержал ее под руку.

Эллиот не обманул ее. Этот самодовольный, тщеславный эгоист впервые в жизни сказал правду. Кинрат участвовал в том бою, в котором погиб Уилл Джеффрис.

— Вам плохо, миледи? — спросил здоровяк Колин. В его глазах она увидела искреннюю тревогу и неподдельное беспокойство.

Франсин прижала руку ко лбу.

— У меня неожиданно разболелась голова. Такая сильная боль, — сказала она, не погрешив против истины: у нее было чувство, будто ее огрели по затылку тяжелым бревном.

Колин подвел Франсин к креслам, стоявшим возле стены. Там сидели пожилые дамы и наблюдали за танцующими.

— Я позову Лахлана, — сказал шотландец. В его голубых глазах была тревога.

Она удержала юношу, схватив за руку.

— Нет-нет, не стоит беспокоить его. Пусть наслаждается этим прекрасным праздником. Прошу вас, окажите любезность, проводите меня в мои апартаменты. Потом вы сможете вернуться в зал, чтобы составить компанию леди Пемброк. И скажите Кинрату, чтобы он не волновался. Ему не стоит подниматься наверх. Меня будут охранять Уолтер и Касберт.

— Где, черт побери, леди Уолсингхем? — спросил Лахлан, как только Колин вернулся в центральный холл. — Проклятие! Я же сказал ей, чтобы она весь вечер была у меня на глазах и без моего разрешения не выходила из зала. Я уже целых пятнадцать минут бегаю, как сумасшедший, среди этой разодетой толпы, пытаясь разыскать ее.

— Франсин в полной безопасности, — заверил его Колин. — Она запретила мне звать тебя. Ей стало плохо, и я согласился проводить ее наверх, чтобы она смогла прилечь. Я как раз вернулся за тобой.

Пулей вылетев из зала, Лахлан взбежал по каменным ступеням центральной замковой лестницы на третий этаж. Касберт стоял на часах возле двери, ведущей в покои графини Уолсингхем.

Кивнув ему, граф вошел внутрь. Пройдя через просторную гостиную, он подошел к спальне Франсин и дернул за ручку. Дверь была закрыта на замок.

— Франсин, открой дверь, — крикнул он.

— Уходи, — откликнулась она. Ее голос был тихим и печальным.

— Открой дверь, — настаивал Кинрат, дергая за ручку. — Я хочу убедиться, что ты здорова, иначе я немедленно пошлю за придворным доктором.

Женщина открыла дверь и, стоя на пороге, выглянула в гостиную. Взгляд у нее был затравленный.

— Я себя вполне нормально чувствую, — сказала она. — Мне не нужен врач. Обо мне позаботится Люсия.

Такая резкая перемена в ее настроении удивила Лахлана, и он понял, что что-то случилось.

— Я могу тебе чем-нибудь помочь? — спросил он тихим, ласковым голосом.

Лицо Франсин было бледным как полотно. Казалось, она впала в какую-то апатию. Прислонившись к дверному косяку, графиня сказала тихим и очень спокойным голосом:

— Нет, не можешь. К утру все пройдет. Мне просто нужно выспаться. Похоже, я переутомилась.

Лахлан хотел обнять ее, но она вздрогнула и отшатнулась.

— Что такое, любимая? — ласково спросил он. — Что случилось?

— Ничего, — пробормотала женщина и, желая отойти от него подальше, быстро прошла по ковру в центр комнаты. Остановившись возле кровати, она посмотрела на Кинрата через плечо и сказала:

— Пожалуйста, возвращайся в зал. Танцуй, веселись. Бал в самом разгаре.

— Черта с два! Я никуда не пойду!

Господи, да что случилось?! Ведь всего несколько минут назад между ними установились близкие, трепетные отношения. А теперь все вдруг рухнуло.

Нахмурившись, Франсин посмотрела на него, и тихо сказала: