Кэтрин Коултер - Наследство Уиндемов
Марк насмешливо фыркнул.
— Все это слишком серьезные вещи, мама. Садись лучше к столу и приступим к завтраку. Я поухаживаю за тобой. Хочешь овсянки?
Теперь, на прогулке, вдыхая полной грудью свежий воздух полей и лугов, Дукесса решила сказать своему мужу:
— Мне очень понравилась твоя мама. Но кажется, ее слегка разочаровала твоя отстраненность от всего, что происходит в большом Мире. Ведь сама она интересуется тем, что далеко выходит за рамки ее личной жизни. Взять хотя бы ее глубокий интерес к истории. Ты сам говорил, что она очень неплохо знает времена королевы Марии. Если хорошенько расположить ее, то, думаю, мы сможем узнать обо всех светских дворцовых интригах того времени. Боже! Марк, взгляни! Откуда только набежали эти черные облака? Как бы не разразился ливень!
В следующий момент уже раздался зловещий удар грома. Куда только подевались все тепло и красота этого дня?! Грозовые облака клубились над их головами, превращая радостный светлый полдень в мрачные сумерки. Сверкнула молния.
Марк выругался.
— Проклятие! Еще три минуты назад не было ни малейшего намека на грозу, ни одного темного облачка, ни…
— Не огорчайся, — прервала его Дукесса. — По крайней мере сейчас достаточно тепло, и мы не подхватим простуду. Возвращаемся в Чейз?
В этот самый момент молния сверкнула прямо над головой Бирди, ударив в ветку клена и переломив ее. Воздух наполнился запахом гари и дыма. Ветка упала прямо перед ними, перегородив дорогу. Бирди испуганно шарахнулась назад.
— Дукесса!
— Все в порядке, я держу ее. — Она наклонилась к шее Бирди, поглаживая ее по мягким шелковистым губам, стараясь успокоить. Внезапно раздался какой-то резкий звук, и Бирди снова подалась назад, дергая шеей и вырывая уздечку из рук Дукессы. Марк, поставив Стенли рядом с Бирди, обнял Дукессу за талию, приготовившись снять ее с лошади. И вдруг снова — какой-то непонятный свистящий звук, за ним — еще один. Марк ощутил резкую боль в голове и вдруг все понял. Кто-то стрелял в них, и пуля оцарапала его левый висок. На долю секунды он представил себя в сражении под Тулузой, когда пули свистели вокруг него, он слышал вскрики раненых товарищей и должен был призывать их идти вперед. Они шли на прорыв французской линии, было слишком много пуль и крови. Кровавое облако плыло у него перед глазами.
Дукесса выкрикнула его имя. Она тоже поняла, что они стали чьей-то мишенью. Снова противный, резкий и свистящий звук. Дукесса заметила вдруг ствол ружья в листве клена, футах в десяти над ними. Не думая, она кинулась на грудь Марка, закрывая его своим телом. Следующий выстрел.
Она ощутила резкую боль в левом боку и еще крепче прижалась к мужу. Бирди вдруг резко рванула вперед и понеслась. Дукесса повисла ногами в воздухе, придерживаемая сверху крепкими руками Марка.
— Дукесса! О Боже…
Еще и еще выстрелы. Марк натянул уздечку, разворачивая Стенли.
— Быстрее, чертова скотина, пошел! Домой! Стенли мчался во весь опор, как если бы на него наводили ствол пушки. Марк крепко прижимал к себе Дукессу. Она не потеряла сознания, но он знал, что выстрел задел ее, непонятно только, куда попала пуля и как глубоко.
Вскоре они должны были выехать из перелеска на дорогу, ведущую к Чейзу, как вдруг при новом ударе грома стая скворцов сорвалась в воздух с ветвей огромного кряжистого дуба, где они находили приют от дождя. Перепуганный Стенли встал на дыбы, вздрагивая и мотая шеей. Марк чувствовал, что не может держаться и падает. Вместе с Дукессой они скатились кубарем на землю, несколько раз перевернувшись.
Он лежал на спине, Дукесса распласталась на его груди. Марк слышал ее слабые стоны, потом она затихла, и он почувствовал, что ее тело обмякло. Прижимая ее изо всех сил к себе, почти ничего не видя из-за крови, падающей на глаза из раны на виске, он заставил себя подняться. Оглядевшись, он заметил неподалеку Стенли, все еще подрагивающего от страха, но терпеливо ожидающего хозяина.
Это стоило немалых усилий, но в конце концов Марк оказался в седле вместе с Дукессой. Она была без сознания. Стенли как ветер понесся в сторону дома. Когда понадобилось преодолеть изгородь, отделявшую фермерские хозяйства, он легко взял ее на добрый фут выше.
Марк уже с трудом удерживал Дукессу. Никогда еще дорога в Чейз не казалась ему такой длинной. Из левой руки лилась кровь. Странно, но он не чувствовал боли, лишь страх, что не сумеет добраться до Чейза, довезти Дукессу. Едва оказавшись перед фронтальным входом, он закричал во всю силу своих легких:
— Норт, Спирс, Баджи, сюда, скорее! Первым показался Норт, за ним — Баджи.
— Она ранена. Пошлите за доктором Рейвном в Дарлингтон, живо!
Баджи и Норт с двух сторон подскочили к Стенли. Они сняли Марка с Дукессой с седла, в которое тут же вскочил Норт и понесся в Дарлингтон.
— Несите ее осторожнее по ступенькам, милорд. А, наконец-то и вы, Спирс! Приготовьте горячей воды и бинтов. Лорд Хилтон уже ускакал за доктором Рейвном.
Марк даже не чувствовал, как прижимает к себе Дукессу, когда Баджи сказал:
— Опустите ее на постель, милорд. Вот так, осторожно.
Надо снять с нее платье.
Марк растерянно смотрел на свои руки.
— Я весь в ее крови, Баджи.
— Да, и не только в ее. Вы тоже ранены, милорд. Мой Бог, вы ранены дважды — висок и рука! Нет, я даже не могу поверить, что вижу все это.., столько несчастья и боли!
— Какого черта, что случилось? — Это была Мэгги, которая чуть не кричала. Спирс шел за ней.
— Она ранена, — спокойно сказал Баджи. — Надо снять с нее платье и остановить кровь.
— Боже, опять, — прошептала Мэгги. — Этого не должно было случиться, не могло…
Через несколько минут Дукесса уже лежала на боку, закрытая до пояса покрывалом. Марк прижимал ее рану над левым бедром. Появился Сэмпсон с горячей водой и бинтами. Взяв у него смоченный в воде бинт, Марк осмотрел кровоточащую ранку. Слава Богу, были задеты лишь мягкие ткани. Ранка казалась бы маленькой и незначительной, если бы не кровь, сочащаяся из нее, и не вспухшая покрасневшая плоть по краям. Марк заметил, что кровь уже начала густеть и вытекала медленнее.
Он вспомнил, сколько ему пришлось видеть всевозможных страшных ранений за то время, пока находился в армии. Но то были здоровые и сильные мужчины, а сейчас перед ним лежит Дукесса, его изящная жена, хрупкая, не созданная для того, чтобы выносить боль от подобных ран.
— Успокойтесь, милорд, — шепнул Спирс, заметив его ярость. — Ей сейчас нужна помощь, а не ваш гнев. Вы дадите ему волю позже. Мы все вместе решим, что предпринять. Пуля пощадила ее и прошла навылет через мягкие ткани. Не думаю, что может быть поврежден какой-нибудь внутренний орган и нанесен вред ребенку.
