София Нэш - Встреча с мечтой
— Пятьдесят тысяч, а? Но это не так уж и много, правда, моя дорогая? Семьдесят пять тысяч — гораздо более интересное число, вы так не считаете? — Мэннинг отпустил жемчужное ожерелье, и его крупная фигура неуклюже развалилась в кожаном кресле. — Вам повезло, что вы смогли меня уговорить, потому что пришли в удачное время. Я погряз в долгах в связи со строительством этих новых зданий, и поэтому данная сумма придется весьма кстати. Да, я думаю, даже Ховард согласился бы, что его убийство достаточно отомщено этой значительной суммой. — Роуленд Мэннинг расправил скрещенные ноги, а потом скрестил их снова, но уже в другом порядке. — На самом деле, графиня, я очень благородный мужчина. Вы можете спокойно жить на свой уменьшенный годовой доход при условии, что отпустите прислугу, откажетесь от новых платьев и будете жестко экономить. Да, но это уже не мое дело, правда?
Грейс задыхалась, она боялась, что взорвется, если откроет рот, чтобы сказать хоть одно слово.
— О, я думаю, что возьму и этот жемчуг тоже, мадам. Он послужит прекрасным напоминанием о нашей сегодняшней неожиданной встрече.
— Вы действительно отвратительный человек, как мне и говорили. — У Грейс дрожали руки, когда она расстегнула застежку на тяжелом ожерелье и позволила ему соскользнуть вниз, прямо в протянутые руки Мэннинга. Это было лишнее доказательство тому, что о человеке нельзя судить по его внешности. Роуленд Мэннинг был столь же красив, сколь уродлива была его душа.
— Дорогая моя, вы совершенно правы. Я полагаю, мистер Уильямсон ждет вас, чтобы подготовить необходимые документы? Я уверен, вы поймете, если я попрошу вас сопровождать вашего поверенного, пока он составит все документы в отдельной крайней комнате? Не выношу поверенных и их бесконечные умные доводы. Но я с большим нетерпением буду ждать вашего возвращения, леди Шеффилд. — Улыбка Мэннинга была такой же холодной и щедро обворожительной, как у свежеиспеченного аристократа с доброжелательностью в голове, но не в сердце.
Грейс вышла из комнаты, злясь на такое бесцеремонное к себе отношение и на саму себя. Но все это было пустяком по сравнению с унизительным чувством отчаяния, которое она вытерпела, когда объясняла мистеру Уильямсону, что надо сделать. Ей пришлось выслушать массу протестов и многочисленных упоминаний о своем муже и о том, как лорд Шеффилд не одобрил бы ее действий.
— Мистер Уильямсон, я приказываю вам сделать так, как я прошу. Я ценю все ваши добрые советы, но я никогда не откажусь от своего решения, и лорд Шеффилд оставил мне это состояние, чтобы я распоряжалась им так, как я сама посчитаю нужным.
Он посмотрел на нее с таким сожалением, но Грейс впервые в жизни было совершенно безразлично, что этот человек или кто-то другой подумает о ее опрометчивых поступках. У нее перед глазами стоял Майкл, который страдал, прикованный цепями, от холода и голода, израненный и истекающий кровью. И Грейс без конца торопила поверенного писать быстрее.
Прошла целая вечность, прежде чем Грейс с бумагами в руках постучала в дверь мистера Мэннинга.
— Войдите.
Лакей прикрыл за ней тяжелую дверь, и Грейс подошла к столу, где снова уютно устроился Мэннинг. Даже не взглянув на Грейс, он взял документы, машинальным жестом показал ей на кресло напротив него и на ближайшие пятнадцать минут погрузился в изучение кипы бумаг.
— Не могли бы мы ускорить этот процесс, мистер Мэннинг?
— Не терпится, а?
— Перестаньте задавать лишние вопросы.
Мэннинг засмеялся, и цинизм в его смехе звучал теперь совсем не так, как ей слышалось раньше. Теперь он был глубже и насыщеннее, и Грейс его ненавидела, потому что ненавидела все, что было связано с этим человеком, который много лет несправедливо охотился за Майклом.
Последний раз внимательно прочитав документы, Мэннинг подписал письмо в магистрат, сняв с Майкла обвинения в убийстве Ховарда Мэннинга. Он бросил ей документ и оставил у себя необычную долговую расписку.
— Спасибо, дорогая моя. Приятно было иметь дело с вами. Пожалуйста, не стесняйтесь приводить своих лошадей сюда на аукцион. Могу гарантировать великолепную цену, специально для вас, графиня. — Мэннинг обошел вокруг стола и остановился перед Грейс.
— Я воспользуюсь услугами аукциона «Таттерсоллз», злобный монстр.
— Знаете, леди Шеффилд, — улыбнулся Мэннинг, — хотя я уверен, вы мне не поверите, да и не должны верить, я считаю своим долгом предупредить вас, чтобы в следующий раз вы более тщательно подходили к выбору любовника.
Грейс даже подумать не успела, как звучно ударила его по массивному подбородку. Никогда в жизни ни на кого она не поднимала руку, а тут меньше чем за два месяца с силой стукнула двух мужчин. Оба раза это было совершенно оправданно, и все же… Руку дергало от боли.
— Майкл — счастливчик, — сказал Мэннинг, посмеиваясь и вытирая капельку крови в уголке рта. — Под такой утонченностью скрывается такой огонь. Жаль, что я не нашел вас первым. Вы уверены, что я не соблазню вас принять ухаживания другого человека, учитывая дополнительную притягательную силу моего нового финансового состояния?
— Ну почему? Почему вы его так сильно ненавидите? — воскликнула Грейс, не обращая внимания на дерзкие слова Мэннинга. — Он не убивал вашего брата, и вы это знаете!
— Соберитесь с духом, вы не первая, кому лгут, и не последняя. Вокруг него всегда царит такая атмосфера честности. Но не обманывайте себя, моя дорогая. Ваш преданный святой Майкл — играющий на деньги, бессовестный малый, маскирующийся под приличного человека. И пусть Господь оберегает тех, кто у него выиграет.
Грейс хотела возразить, но слова застряли у нее в горле.
— Он убил моего брата, — в полной тишине продолжал Мэннинг. — Он проиграл Ховарду в кости сумму, равную жалованью за полгода, и потом задумал убить его. И он осуществил свой план прямо у меня перед носом, в деннике, в пятидесяти футах от моего кабинета. Я виноват. Мне следовало знать, что этот мальчик окажется точной копией своего отца, самого беспутного и развращенного аристократа, которого я знал. Яблоко от яблони не далеко упало.
— Откуда вам что-либо известно о прежнем графе? — холодно поинтересовалась Грейс.
— О, моя дорогая, — мрачно улыбнулся Мэннинг, — о старом лорде Уоллесе, пусть дьявол вечно терзает его душу, я знаю больше, чем ваш дорогой Майкл.
— Но как такое может быть? — Грейс приводило в ярость его спокойное и уверенное выражение лица.
— А разве вы еще не догадались, милочка? — захохотал Мэннинг, но в его смехе не было ни капли веселья. — Старый лорд Уоллес был и моим родителем тоже. Печально, что мне приходится признать это.
