Кэтрин Коултер - Сумасбродка
— Всегда к твоим услугам, — галантно отвечал барон. — Но если тебе по-прежнему хочется продолжать учебу, дай мне передохнуть хотя бы несколько минут. — Проговорив это, он тут же заснул, не в силах больше противиться усталости.
Джек долго лежала неподвижно рядом с мужем, закинув руки за голову. Ее ночная рубашка задралась до пояса, а ноги по-прежнему оставались широко раздвинутыми, но она чувствовала такую истому во всем теле, что не в силах была даже шевельнуться.
— Благодарю тебя, Боже, — шептала она, глядя в потолок. — Он мой! Благодарю тебя! — Она принялась едва слышно насвистывать в тишине комнаты. — И он меня любит, — добавила Джек, обращая взгляд на звезды, сиявшие за окном. — Я знаю, что это так!
— Ну да, — промолвил Грей у нее под боком. — Конечно, я тебя люблю. Или ты считаешь меня круглым идиотом?
— И ты готов в этом поклясться?
— Я клянусь! Как я мог тебя не полюбить? Ты явилась ко мне в дом, переодетая лакеем Джеком, ты украла мою лошадь, тебе хватило наглости свалиться больной мне на руки и сделать из меня своего защитника! Все это могло иметь только один конец.
С этими словами Грей тут же снова заснул, тихонько посапывая носом. Джек долго лежала, не выпуская его руки, и наконец тоже заснула с улыбкой на устах.
— Вот так я и познакомился с Райдером Шербрукам, — сообщил Грей на следующее утро, сидя за завтраком, и тут же ласково поцеловал жене кончики пальцев. — Райдер спасал детей, которых истязают собственные родители. Ну а я старался помогать женщинам, страдающим от жестокости собственных мужей.
Джек вслушивалась в выразительный, спокойный голос Грея, любовалась его одухотворенным, прекрасным лицом, и думала: «Это и неудивительно, ведь ты вдоволь насмотрелся на то, что твой отец сделал с твой матерью!»
— Я был двадцатилетним молодым повесой, необузданным в страстях и желаниях, — иными словами, беззаботным прожигателем жизни, настоящим баловнем судьбы. Однажды, засидевшись допоздна с друзьями, я возвращался домой глубокой ночью. Идти было меньше мили, и я любовался чистым небом со сверкавшими на нем звездами. Мне было так хорошо! Я шел себе, насвистывая какой-то веселый мотив, как вдруг услышал женский крик, доносившийся из ближайшего дома. Через щелку в раздвинутых шторах мне нетрудно было различить женщину, метавшуюся по гостиной, и гонявшегося за ней мужчину. Я сразу понял, что происходит, и, подбежав к парадному крыльцу, стал ломиться в дверь. Она оказалась заперта. Тогда я вернулся к окну и подпрыгнул так высоко, как только мог, а потом перевалился через подоконник внутрь. До сих пор помню, какой испуганной была физиономия у мужчины, когда я появился у него в гостиной. Он глянул на меня, потом снова ударил несчастную, причем на этот раз удар был такой силы, что у нее, как выяснилось впоследствии, оказалась сломанной пара ребер. Тогда мне все окончательно стало ясно. Негодяй принадлежал к тому мерзкому типу мужчин, которые получают сексуальное удовлетворение, истязая женщину. Он бил ее аккуратно и расчетливо, стараясь попасть либо по ребрам, либо по животу. Затем он набросился на меня, требуя, чтобы я убрался прочь, и тут я, больше не раздумывая, замахнулся и сбил его с ног. Тогда женщина попыталась схватить меня за руки и принялась умолять, чтобы я пощадил ее мужа. «Не надо его убивать, он того не стоит! Он того не стоит!» — причитала она. Я словно очнулся. Проклятый мерзавец валялся без чувств, но был еще жив. Он и не думал помирать! В конце концов выяснилось, что жена умудрилась разгневать его, отправившись в гости к сестре без соизволения своего благоверного. Правда, женщина не сразу решилась довериться мне — ведь она видела перед собой всего лишь юнца, а сама была тридцатилетней замужней дамой. Но когда я вытянул из нее всю правду, то понял, что должен вмешаться, если не хочу, чтобы история повторилась. Несчастная угодила точно в такую же ситуацию, в какой когда-то оказалась моя мать. Разница состояла лишь в том, что эта женщина давно возненавидела своего мужа. Она готова была сбежать от него хоть на край света — ей уже было все равно. Но она не решалась сделать это в одиночку, потому что боялась своего супруга. Он пообещал, что прикончит ее, если поймает. Еще у нее было двое маленьких детей — девочка по имени Джоан и мальчик по имени Уильям. Сначала я и сам толком не знал, что буду делать, но оставить ее на растерзание этому ублюдку я так и не смог. Для начала я связал его, заткнул ему рот и затащил в темный угол за диваном, затем подождал, пока женщина соберет вещи и подготовит к путешествию детей. Я перевез их всех к себе домой, и там они скрывались на протяжении четырех дней. Как раз в это время я познакомился с Райдером. Он спорил с каким-то стариком у нас в клубе. Старый вояка вопил о том, что давно надо очистить от шпаны наши улицы, а всех бродяг без разговоров отправить либо в Колонии, либо в Австралию, и жаловался на то, что в Лондоне не стало прохода от малолетних попрошаек и карманников. Шербрук держался подчеркнуто сдержанно и возражал, что взрослые сами произвели на свет этих детей, а потом бросили без средств к существованию. Что же остается делать детям? Однако старик ничего не хотел слушать. Я попытался вмешаться в спор, но Райдер уже понял, что тратит слова понапрасну, и удалился, предоставив старикашке пускать пузыри в свой бокал с бренди. Не прошло и десяти минут, как я уже излагал своему новому другу историю дамы, которую прятал у себя в доме. Через два дня Райдер придумал, как окончательно избавить ее от угрозы побоев.
— Кого «ее», Грей?
— Леди Сесили Грэнтсом.
Джек изумленно покачала головой.
— Ты наверняка сама скоро познакомишься с ней, — заверил Грей. — Кажется, она скоро вернется из Шотландии, где гостила у родных. Она будет очарована тобой, вот увидишь.
— А что ты сделал с ее мужем?
— Мы с Райдером вдвоем отправились побеседовать с ним. Негодяй был вне себя — он божился, что собственными руками удавит эту суку, а заодно и ее чертова ухажера. Было очевидно, что он не узнал во мне человека, сбившего его с ног. Видела бы ты его лицо, когда мы с Райдером растолковали «благородному мужу», что же случилось на самом деле! — Тут Грей победоносно улыбнулся. — Лорд Грэнтсом чуть не лопнул от злости, когда услышал, что именно я разукрасил ему физиономию, а теперь прячу его жену и детей и не собираюсь их возвращать до тех пор, пока не получу убедительных гарантий их безопасности. Он снова впал в ярость и стал кричать, что я лезу не в свое дело, что она бесстыжая потаскуха и заслуживает любое наказание, какое ему будет угодно придумать. Он снова попытался наброситься на меня, а я опять сшиб его с ног. — Грей даже потер руки от удовольствия. — Кажется, в этот момент к нам в гостиную сунулся было дворецкий, но тут же поспешил скрыться. Ни для кого из челяди не была тайной звериная жестокость их хозяина. Пока он валялся на полу, обливаясь кровью, я спросил его, понимает ли он, что я собираюсь сделать с ним дальше. Грэнтсом был далеко не дурак и сказал, что больше не станет бить свою Сесили, но я ему не верил. Я заставил его подписать бумагу с обещанием никогда больше не поднимать руку ни на жену, ни на детей. Только когда Грэнтсом поклялся, что исправится, мы с Райдером ушли. Через два дня Сесили вернулась домой. Я сопровождал ее — на всякий случай. Лорд Грэнтсом вел себя на удивление спокойно и вежливо, Сесили казалась довольной, и я уехал с легким сердцем. Однако через три дня нанятый мной наблюдатель явился ко мне домой и сообщил, что злодей снова устроил побоище, еще более жуткое, чем прежде. Я тут же схватил пистолет и отправился в дом Грэнтсомов. Бледные как смерть слуги прятались по углам, не смея ничего предпринять. Да и что они могли сделать — ведь Грэнтсом был их хозяином, господином! Ворвавшись в гостиную, я прострелил ему ногу, но он и не думал униматься. Тогда мне пришлось прострелить ему вторую ногу.
