Замуж за принца - Лондон Джулия

— Я подумаю над твоими словами, — пообещал он.

Кай кивнул и собрался уходить, но Себастьян остановил его одним словом:

— Кай!

Когда тот обернулся, принц уловил в нем черты прежнего однокашника — на мгновение он увидел лицо юного проказника, тут же скрывшееся под маской почтенного министра иностранных дел.

— Возможно, будет лучше, если мы предоставим вести переговоры министру финансов.

— Достопочтенному Бенедику? Он же ничего в этом не понимает!

— Я имею в виду переговоры о помолвке. На это он вполне способен.

Кай выглядел потрясенным.

— Ты ведь, дружище, пережил страшный удар, — напомнил принц.

— И вы, мой господин, потеряли доверие ко мне? — спросил он с потемневшим лицом. — Вы меня подозреваете?

— Да нет же, — искренне возразил Себастьян. — Согласен, порой меня удивляет, как изменились наши отношения с тех времен, как мы оба учились в Оксфорде. Я не совсем понимаю, отчего ты отдалился от меня. Но доверял я тебе всегда.

— Вам непонятно, что произошло? — Кай грустно усмехнулся. — Вы сделались наследным принцем. Вы стали моим господином, которого я присягнул оберегать и защищать. Юношеские шалости остались далеко позади.

Такой ответ Себастьяна удивил.

— Разве это положило конец нашей дружбе? Мне ее очень не хватает.

Кай внимательно вгляделся в принца — так, как он давно уже не смотрел тому в глаза.

— Я люблю нашу страну, Бас, — тихо сказал он, впервые называя принца его детским прозвищем. — Я очень много работал ради того, чтобы обеспечить тебе уважение, которое должно соответствовать твоему рангу. А то, что моя жена изменила Алусии, тебе, королю… изменила мне… — Он замолчал, пытаясь справиться со своим волнением. — Я преисполнен решимости сделать все, что только в моих силах, дабы исправить причиненное зло. И я не стану тратить время на размышления о том, что натворила она, — лучше я потружусь как следует над тем, чтобы успешно завершить нашу миссию здесь. Позволь же мне идти заниматься делами.

Себастьян подавил печальный вздох. На каждом из близких людей лежала часть бремени, связанного с официальным положением принца.

— Ступай, раз уж так надо.

Кай поклонился, резко повернулся и зашагал прочь. Но у самой двери он остановился и оглянулся.

— Я не хотел тебя обидеть, — произнес он деревянным голосом. — Слово чести, этого я не хотел.

Себастьян молча кивнул. Он понял, что Кай пытался объяснить, отчего уже несколько лет старательно соблюдает дистанцию между ними. Но смириться с самим фактом принцу было все равно нелегко.

Кай вышел в коридор и пропал из виду.

Себастьян и вправду вполне ему доверял, однако в душе сознавал, что проказы их юности остались далеко в прошлом. После всего, что натворила Сарафина, Кай вряд ли позволит себе непринужденную откровенность с принцем. Он даже задумался на минутку о том, как сам повел бы себя на месте Кая… Впрочем, вспомнил принц, у него самого оставалась проблема, из-за которой хоть в пропасть прыгай.

Он сел к столу, взял ручку и принялся за письмо к Элизе, которое собирался написать еще утром. Надо объяснить ей, что произошло. Объяснить, как ему грустно. Но едва он брался за перо, как написанные слова становились либо пустыми любезностями, либо напоминали бред больного.

Наутро явился Леопольд. Его, несомненно, направили к принцу те алусианские вельможи, которые еще оставались в Англии и мечтали лишь об одном — сей же час отправиться на родину.

— Что с тобой творится? — спросил Леопольд без всяких предисловий.

— Извини, ты это о чем?

— Мы уже почти довели до конца проект торгового соглашения, которое станет для Алусии революционным. Одно только остается — ты, Бас, должен выбрать себе невесту.

— Я сам знаю, что должен делать.

Сидевший за столом напротив принца Леопольд подался вперед.

— Так почему же ты медлишь? Я тоже видел этих женщин. И по внешности, и по характеру они вполне подходят…

— Я их не люблю, — отрезал Себастьян.

У Леопольда отвисла челюсть.

— Я бы посмеялся, если бы твое заявление лезло хоть в какие-то ворота. Никто не предполагает, что ты сразу полюбишь одну из них. Не так быстро. Но со временем все встанет на свои места…

— Ты на уроках не терял времени зря, Лео, как и я, — заметил на это Себастьян. Он поднялся из-за стола и нервно зашагал по кабинету. — «Исполняй свой долг и не останешься внакладе». В этом те, кто нас учил, ошибались. Я люблю другую женщину. Ту, чей образ совершенно не укладывается в жесткие рамки, которые мне предписаны. Люблю и не могу заставить себя сделать предложение руки и сердца кому-то, думая лишь о политической выгоде такого союза.

— Она что же, горничная? — Брови Леопольда поползли вверх, хотя в королевских анналах имелись и такого рода прецеденты. Но Себастьян отрицательно покачал головой.

— Мисс Элиза Триклбэнк.

Растерянный Леопольд с минуту смотрел на принца, силясь понять его, потом сообразил:

— Та самая, что выставила тебя из своего дома? Дочка судьи?

Себастьян вздохнул и протер пальцами глаза.

— Да. Она самая.

Леопольд смотрел на принца, не зная, верить ему или не верить. Потом губы его растянулись в улыбке.

— Не вздумай смеяться, — предупредил его Себастьян. — Мне и без тебя тошно.

— Но почему же она? — не отставал Леопольд. — Имеются две женщины, которых специально готовили для брака с особой королевской крови. Они приятны в общении и обучены тому, как надлежит вести себя королеве…

— Оттого и люблю, что ее не готовили на роль особы королевской крови, — с глубокой печалью ответил Себастьян. — Оттого, что она ни к кому не питает чрезмерного почтения. Оттого, что она честна и прямодушна, говорит то, что на самом деле думает, а на меня, Лео, смотрит как на ровню, а не как на своего повелителя или мешок с деньгами. Она не видит во мне инструмент для того, чтобы достичь богатства и особых привилегий. Готов держать пари, такие мысли ей и в голову никогда не приходили. Она говорит мне то, чего никто никогда не осмеливался сказать. Она страстная любовница, брызжет неподдельным весельем, она… — Принц вдруг прикусил язык и сложил руки на животе.

Короче говоря, из сказанного следовал вывод, что она для принца заключает в себе его идеал. В ней есть все, о чем он когда-либо мечтал, даже то, что он прятал в самой глубине своей души. Все то, что для него должно было остаться навеки недоступным. Хотя кто знает? Себастьяну вдруг стало понятно, почему не удавалось написать Элизе то письмо. Его отвлекала все время другая мысль, и он вдруг сообразил, что ему так необходимо.

— Мне нужно определить, каким образом я могу сделать ей официальное предложение, — спокойно проговорил он.

Брат несколько минут напряженно молчал. Потом поднялся с кресла.

— Не делай из себя посмешище. У нее нет ни родословной, ни связей в обществе. Ты представляешь, какая буря поднимется, если ты вернешься домой, помолвленный с дочерью судьи, от которой для нашей страны никакой пользы не будет?

— Польза будет, если она родит наследника, — возразил Себастьян. — Разве это не считается самым важным?

— Ты не способен сейчас мыслить ясно, — упрекнул его Леопольд. — Слишком многое на тебя навалилось: потеря Матуса, раскрытие заговора. Но на этой женщине ты жениться не можешь. Не существует возможности апеллировать к тем достоинствам, коих она лишена изначально.

— У нее есть все, кроме знатного имени, — отмахнулся Себастьян от доводов брата. И в ту же минуту ему в голову пришла шальная мысль. Ей необходимо громкое имя. Такое, которое подошло бы августейшей особе. Говорящее о принадлежности к сильным мира сего. И как его получить?

— Она должна получить имя, — сказал он Леопольду. — Ей нужен титул.

— И как, черт побери, ты собираешься это сделать? — удивленно посмотрел на брата Леопольд.

— Сам еще не знаю, — признался Себастьян. — Но что-нибудь непременно придумаю.

— Времени же совсем не осталось, Бас! — вздохнул Леопольд. — В конце этой недели мы отплываем.