Патриция Кэбот - Эти синие глаза

Глава 26

— Это был Макафи.

Рейли пришлось наклониться, чтобы расслышать эти произнесенные шепотом слова. Рана в плече все еще болела, и боль эта иногда отдавалась в боку, но он хотел убедиться, что расслышал слова мальчика правильно.

— Макафи?

Хемиш Макгрегор принялся шикать на него.

— Вы что, глухой или увечный? — спросил мальчишка. — Не кричите так громко. Он пообещал убить меня, если я кому-нибудь расскажу, что видел.

Рейли оглядел комнату. Его могли подслушать многие. Берн-Коттедж теперь был полон народу, как церковь по воскресеньям. И это впечатление усугублялось присутствием священника и его супруги.

— Говорю вам, это был Макафи, — шептал Хемиш, — я видел его собственными глазами. Он направил на вас дуло своего охотничьего ружья. Увидев, что я заметил его, он велел мне держать рот на замке и пригрозил, что если я ослушаюсь, то стану следующим.

Рейли кивнул:

— Понимаю.

Макафи. Внезапно мир Рейли, перевернувшийся вверх тормашками после того, как в него выстрелили, начал приходить в нормальное состояние. Правду сказать, его гораздо больше волновало, что кто-то из обитателей острова возненавидел его и готов был убить, чем то, что он, Рейли, мог быть убит. Только нынче утром он смог признаться себе, что Скай теперь стал его домом в такой же мере, как когда-то Лондон, если не в большей. И уж по крайней мере здесь он был, несомненно, нужен. В Лондоне врачей было полным-полно. На острове Скай их не хватало.

Тот факт, что его предполагаемым убийцей был лорд Гленденинг, казался Рейли сомнительным, хотя Бренна подозревала именно его, потому что, по ее словам, все Маклауды были воителями. Рейли же полагал, что никто из их рода не стал бы стрелять исподтишка в безоружного человека, даже если бы питал к нему достаточно сильную ненависть.

Подавленность от осознания того, что кто-то на острове Скай невзлюбил его и решил убить, пересиливала физическую боль от раны. Вся работа, которую он проделал, все поступки, которые он совершил, — все это было зачеркнуто, и причиной тому послужила всего одна пуля.

Так было до этой минуты.

Макафи. Конечно! Макафи был единственным на острове Скай, который не оценил по достоинству деятельность Рейли. Более того, Макафи поклялся отплатить Рейли за ту пощечину, и, Бог свидетель, он это сделал.

Внезапно мир Рейли вновь обрел смысл. Его угнетенное состояние стало ослабевать. Он понял, что все будет хорошо.

— Итак, раз он приказал тебе никому не говорить об этом, — не смог удержаться от вопроса Рейли, стараясь не улыбнуться, — почему ты все-таки рассказываешь об этом мне?

— Я так это понимаю, — серьезно ответил Хемиш, — вы спасли жизнь собаки и мою тоже, поэтому я — ваш должник.

Улыбка Рейли сделалась еще шире. Только подлинный горец может считать жизнь собаки столь же ценной, сколь и свою собственную.

— Считай, что ты мне больше ничего не должен, — сказал Рейли, протягивая руку, чтобы коснуться края шляпы мальчика. — От всего сердца благодарю тебя за информацию.

Хемиш посмотрел на него с любопытством:

— Весь вопрос только в том, что вы будете с ней делать?

Но Рейли и сам не имел об этом ни малейшего представления.

Одно только он знал наверное: сейчас было не время обсуждать это, тем более когда рядом находились преподобный Маршалл и его жена.

— Поговорим об этом позже, — прошептал Рейли Хемишу, и тот серьезно кивнул в ответ.

Мальчик проследовал за Рейли к столу, где преподобный Маршалл восседал рядом с миссис Маршалл, в руках они держали чашки с чаем.

— Конечно, дело не в том, что мы не доверяем доктору Стэнтону, — говорил преподобный Маршалл, обращаясь к Шелли, имевшему несчастье оказаться за столом между преподобным и его супругой и попавшему таким образом в ловушку в то время, когда Рейли и Хемиш удалились, чтобы пошептаться.

— Совсем даже наоборот, — добавила его жена, адресуя натянутую неискреннюю улыбку Шелли.

— Разумеется, нет, — сказал Шелли, удерживая тонкую фарфоровую чашку за ручку таким манером, что Рейли тотчас же усмотрел в этом безжалостную пародию на жеманную жену священника, считавшую себя самой важной дамой в Лайминге в силу своего высокого положения и потому немилосердно задиравшую нос.

— Просто как светские люди, — тут преподобный Маршалл посмотрел на Рейли, осторожно усаживавшегося на стул, чтобы не задеть раненое плечо, — как светские люди вы согласитесь, что все это не выглядит пристойно, я имею в виду тот факт, что вы, все трое, живете, пусть временно, в одном доме с незамужней молодой особой.

Рейли, несколько обескураженный оборотом, который приняла их беседа с того момента, когда он покинул их за столом, уже приготовил вежливый ответ, но Шелли неожиданно парировал:

— Даже если трое из нас медики, привыкшие смотреть на женщину только с профессиональной точки зрения?

Миссис Маршалл, казалось, не поверила этому пустому заявлению. Она удивленно заморгала.

— Гм, — пробормотал преподобный, — пусть это так, но я все же нахожу слишком…

— Необычным, — вставила свое слово миссис Маршалл.

—…что вы трое живете вместе с мисс Бренной. Это не только необычно, но, откровенно говоря, и…

— Неправильно, — опять подсказала миссис Маршалл.

— Интересно, — заметил Шелли, — мисс Доннегал, кажется, не находит это положение таким уж неприемлемым. А так как она должна страдать больше всех от нашего присутствия здесь, то мне думается, она сама могла бы высказать свое неудовольствие по этому поводу.

Только она этого не делала, к большому разочарованию Рейли. По непонятной для него причине она приветствовала присутствие друзей Рейли в своем доме и даже собственными руками постелила им в комнатах своих братьев. Возможно, она таким образом старалась выразить им свою благодарность за спасение жизни Рейли.

Но он не мог отделаться от мысли, что за этим крылось нечто иное.

После того как Бренна сделала ему свое признание, она старалась не оставаться с ним наедине. Почему? Он не мог этого понять.

Преподобный произнес недовольным тоном свое излюбленное:

— Брр! Мисс Бренна — очень юная особа и… гм… довольно эксцентричная женщина, и потому она может не знать, как вести себя наилучшим образом.

— Особенно, — тут же добавила миссис Маршалл, — когда ее милая мама находится за тысячу миль от нее.

— Вот почему, — сказал преподобный Маршалл, — мы взяли на себя нелегкую обязанность воззвать к вам, джентльмены, с тем, чтобы вы исправили ситуацию.

— И что это означает? — поинтересовался Шелли.

— Ну то, — пояснил преподобный, давая своим тоном понять Шелли, что считает его крайне тупым, — то, что вы трое непременно должны сменить место жительства.