Мэри Патни - Сомнения любви
По особому блеску в глазах Рэндалла Мария определила, что он и в самом деле не шутил.
– Только не слишком усердствуйте, — сказала она не вполне искренне.
Язвительно она напомнила себе о том, что если бы она была настоящей леди, как ее воображаемая сестра Сара, то предложение Рэндалла ее бы шокировало. Но последние недели убедили ее в том, что образцом благочинности ей никогда не стать, так что лучше и не стараться.
Поскольку Адам отдыхал, друзья его ушли, так и не повидавшись с ним, и Мария отправилась на поиски мистера Формби. У секретаря Адама был свой просторный кабинет в тыльной части дома, и он с удовольствием сообщил Марии адрес в Линкольншире, где гостила Дженни Лоуфорд. Он также представил ей бумагу со штампом, дающим право на бесплатную доставку. Перед тем как отправиться в Шотландию, Адам оставил достаточно большое число листов со штампом для домашних нужд, и такими бумагами у Формби была забита половина выдвижного ящика.
Поднявшись к себе и снова сев за тот же письменный стол, Мария хорошенько подумала о том, что собирается написать, перед тем как коснуться пером бумаги. Не должно быть никаких намеков на то, что между ней и Адамом что-то происходит. Будет лучше, если, прочитав письмо, Дженни решит, что его написала женщина, которая могла бы приходиться Адаму заботливой тетушкой.
«Моя дорогая мисс Лоуфорд…» Она начала с того, что извинилась за то, что пишет женщине, с которой они официально не знакомы. Затем она вкратце изложила обстоятельства ее, Марии, знакомства с Адамом. И лишь затем она написала о самом главном.
«Естественно, Ваша матушка озабочена Вашим здоровьем, но, пожалуйста, если Вы настолько оправились от своей болезни, что можете путешествовать, возвращайтесь в Лондон как можно скорее. Эштон слишком тактичен, чтобы просить Вас ради него покинуть Линкольншир, но как озабоченный друг я чувствую, что должна дать Вам знать, что Ваш жених нуждается в том, чтобы Вы были рядом.
Искренне Ваша,
мисс Мария Кларк».
Со вздохом она запечатала конверт и передала его для отправки. Утром послание должно покинуть Лондон. Может, она и не была настоящей леди, но зато она старалась делать то, что пошло бы на пользу Адаму. Она надеялась, что на небесах ей зачтется этот благородный поступок.
Глава 31
Адам просыпался медленно, довольный тем, что голова не болит. Более того, в мыслях его появилась ясность, какой он не знал… очень долго.
Не открывая глаз, он привел мысли в порядок. В душе его постепенно все улеглось, утихомирилось и соединилось в одно целое. Кое-где, конечно, не обошлось без грубых швов, но больше он не ощущал себя расколотым на фрагменты, как это было раньше.
Теперь он отчетливо помнил, как жил, будучи герцогом. Как управлял своим движимым и недвижимым имуществом — что было титанически трудно, даже имея таких компетентных и трудолюбивых помощников, как Формби и другие. Адам вспомнил, как заседал в палате лордов, слушал дебаты, принимал участие в голосовании. Вспомнил, как люди искали у него покровительства, желая что-то выгадать для себя или своих детей.
В Камберленде, узнав о том, что он герцог, Адам испытал шок. Ноша такого высокого титула показалась тогда непосильной. Сейчас Адам осознавал, что в своей прошлой жизни не испытывал подобных предубеждений. Роль герцога ему была не только по силам, но и по нраву. Он долго учился той роли, какую ему предстояло играть, и вполне освоился в ней. У него неплохо получалось распоряжаться и вверенным ему богатством, и вверенной ему властью. И он успел по достоинству оценить те преимущества, что дают человеку деньги и власть.
Методично он вспоминал свою жизнь, начиная с проведенного в Индии детства. Несмотря на то что во сне к нему приходила мать, сейчас он вспоминал отца: зеленоглазого благодушного сибарита, ведущего в Индии далеко не скромное существование. За десять первых лет жизни Адам успел достаточно хорошо узнать своего отца, и сейчас он понимал, что всегда тосковал и продолжает тосковать по нему.
Воспоминания были живыми и яркими. Возможно, самым первым воспоминанием об отце было то, когда они вдвоем с ним ехали верхом на слоне. Адам сидел в покачивающемся паланкине и чувствовал руки отца, обнимающие его. Отец показывал ему яркие цветы и мелькающих радужным оперением птиц в лесу, называя по-английски каждый цветок и каждую птицу, терпеливо повторяя несколько раз, чтобы Адам запомнил то, чему учил его отец. В голове Адама сейчас звучало пение нездешних птиц, перед глазами вставали богатые краски Индии, сложный пряный аромат страны его детства.
После того как отец получил шокирующее уведомление о наследовании титула, новоявленный шестой герцог Эштон начал подготовку к возвращению в Англию. У Адама было отчетливое ощущение, что возвращаться в Англию его отец не хотел. Адам помнил, что отец неожиданно заболел в разгар сборов, и лихорадка свела его в могилу меньше чем за сорок восемь часов. Адаму не позволяли входить к отцу из опасения, что он может подхватить заразу.
Теперь, оглядываясь в прошлое, Адам спрашивал себя, не в том ли причина скоропостижной смерти отца, что он очень не хотел возвращаться в Англию. Он так не хотел уезжать из ставшей ему родной теплой страны, что бороться с болезнью у него не было ни желания, ни сил. Может, смерть стала для него желанным исходом, ведь сейчас кости его покоятся в земле обожаемой им Индии.
Раскладывая по полочкам воспоминания того периода своей жизни, Адам обнаружил, что помнит Джона Стиллуэла молодым. Высокородные женщины в Индии, как правило, ведут уединенную жизнь, но образ жизни Лакшми после замужества резко изменился. Могло ли случиться так, что она вышла за англичанина потому, что желала большей свободы? Адам подумал, что должен спросить об этом мать. И понимание того, что он может ее об этом спросить, отозвалось в его душе приятным теплом.
Стиллуэл был частым гостем в доме Лоуфордов. Порой он провожал Лакшми взглядом, полным тоски и тихой грусти. Так провожают несбыточную мечту. Даже если Адаму никогда не приходило в голову, что мать его может повторно выйти замуж и родить еще детей, он был рад, что она нашла человека, который любил ее и относился к ней с бережной заботой.
Адам встал с постели. Слабость, которую он чувствовал ранее, ушла без следа. В комнате было темно и очень тихо. Наступила ночь. Он проспал остаток дня, проспал и ужин. Он тихо прошел в смежную гостиную, освещенную одной маленькой лампой.
Достав из тайника спрятанный ключ, он отнес лампу в свое святилище и пристально вгляделся в изображения священных существ. В неровном свете пламени статуи, казалось, оживали. Они смотрели на него с мудростью, копившейся тысячелетиями.
