Патриция Хэган - Любовь и роскошь
– Полагаю, это событие станет для тебя самым примечательным из всего нашего путешествия.
Неожиданно радость сменилась грустью горьких воспоминаний.
– Нет. Самое примечательное событие произойдет тогда, когда я верну свою картину. Ты знаешь, что Драгомир одно время был близким другом сына царя, Николая?
Он покачал головой и взял у проходящего мимо официанта бокал шампанского.
Возможно, сейчас он смог бы вынудить Дани рассказать ему больше, однако стремительный гусар пригласил Дани на кадриль и увлек ее прочь от брата.
Колт прислонился к одной из колонн, потягивал шампанское, наблюдал за происходящим и мечтал, чтобы вечер поскорее закончился.
У одной стены бального зала стояла маленькая группа молодых женщин – гибких, стройных и прелестных, хотя и не так богато одетых, как остальные присутствующие дамы. На них были скромные платья, совсем мало украшений и драгоценностей. У всех были одинаковые прически – тугие пучки.
Они стояли молча, некоторые застенчиво улыбались в ответ на взгляды молодых гусар и не смешивались с остальными гостями, присутствовали здесь как украшение по прихоти сына царя, Николая. Эти юные девушки танцевали в императорской труппе балета, и поскольку Николай был увлечен ведущей балериной Матильдой Кшесинской, то решил пригласить и других танцовщиц.
Однако не Матильда пристально наблюдала за каждым шагом Дани, а зеленоглазая красавица с огненно-рыжими волосами, совершенно не замечающая обожающие взоры окружавших ее мужчин. Не замечала она и завистливых взглядов женщин, молчаливо, неохотно признающих, что ее, без преувеличения, можно назвать одной из самых красивых присутствующих здесь дам. Даже сама Матильда, единственная балерина, украсившая себя дорогими драгоценностями и облаченная в богатый наряд, порой бросала в ее сторону испепеляющие взгляды.
Красавица следила за каждым движением Дани Колтрейн.
Наконец, когда император и императрица прошли в центр зала, чтобы начать вальс, и гости повернулись к ним, девушка тихо отступила, пробралась к двери на террасу и мгновенно исчезла за ней, растворившись в темноте ночи.
Она знала, что Драгомир с нетерпением ожидал услышать рассказ о том, что она видела на императорском балу.
Глава 28
Патрик О'Бэннон, красивый ирландский моряк, завоевал сердце русской красавицы Натальи из известной династии Романовых.
Родившись в прославленной семье, Наталья по своему образованию, языку и вкусу принадлежала к высшей европейской аристократии. Романовы говорили по-французски лучше, чем по-русски, и их принимала элита европейского общества.
Наталья обладала титулом принцессы, ибо являлась кузиной правящего царя Александра II. Именно к нему она обратилась с просьбой о том, чтобы он благословил ее брак с Патриком, которого она встретила во время своего пребывания в Дублине одним скучным летом.
Царь и вся императорская семья были шокированы желанием Натальи выйти замуж за человека, который был не только простолюдином, но и иностранцем. Брак был запрещен, и тогда Наталья оставила родину и убежала в Ирландию, чтобы венчаться со своим любимым.
Спустя год она подарила ему единственного ребенка, которого ей было суждено родить. Патрик, посмотрев на свою только что родившуюся дочь, сказал:
– Ирландские глаза! Клянусь, у девочки будут ирландские глаза.
Он назвал дочь Джейд, уверенный в том, что у нее будут глаза цвета жадеита. Его предсказание сбылось, и в дальнейшем она расцвела, превратившись в настоящую красавицу. Прохожие оборачивались ей вслед, изумляясь ее прелести и прекрасному рыжему цвету пышных волос.
– Чистокровная ирландская девушка! – восклицал Патрик, а Наталья гордо сияла, ничуть не беспокоясь о том, что ее дочери было отказано в русском происхождении.
Семья О'Бэннон жила счастливо, несмотря на периодические приступы у Натальи тоски по дому.
Когда Джейд исполнилось восемь лет, произошла трагедия – во время шторма Патрик О'Бэннон пропал без вести, и его сочли утопшим.
Потрясенная потерей, Наталья увядала, как цветок на солнце.
Спустя год на Александра II было совершено покушение, и Наталья взяла дочь в Россию на похороны своего близкого родственника.
Джейд своей редкой красотой мгновенно привлекла к себе внимание Марии Павловны, золовки нового царя, Александра III. Мария и ее муж Владимир имели трех сыновей… но у них не было дочери, о которой мечтала Мария. Джейд, с ее сверкающими зелеными глазами и ярко-рыжими шелковыми волосами покорила сердце Марии. Ни для кого при дворе не было секретом то, что Наталья не в состояния сама вырастить дочь. Мария стала досаждать ей просьбами позволить ей удочерить Джейд.
Наталья сопротивлялась, мечтала вернуться в Ирландию в свой дом, где родственники Патрика помогли бы ей поднять Джейд на ноги. Но в конце концов ослабленный организм Натальи не выдержал, она заболела чахоткой. Прежде чем испустить последний вздох, она поручила заботу о Джейд Марии Павловне.
С годами прежняя немилость к матери Джейд стала забываться, и девочка стала любимицей всего двора, включая и Александра III. Она выросла вместе с его собственными детьми, обучалась с ними у одних преподавателей.
Когда Джейд исполнилось двенадцать лет, приемная мать взяла ее в Париж. Во время посещения балета в новой, необычной постановке она влюбилась в танец, движение, с восхищением наблюдая за Вирджинией Зуччи, виртуозной балериной, обладающей талантом драматической актрисы.
Со всей серьезностью Джейд объявила, что станет прима-балериной и готова пожертвовать чем угодно ради достижения своей цели. Мария обрадовалась искреннему интересу девочки и проследила за тем, чтобы ее имя внесли в список императорской балетной труппы в Санкт-Петербурге.
Джейд прекрасно знала о том, как ее кузины и кузены при дворе хихикали за ее спиной, придумывали различные прозвища, намекая на ее происхождение. Решив добиться признания и уважения окружающих, Джейд усердно училась и практиковалась, а ее преподаватели в один голос заявляли, что девочку ждет небывалая слава.
Остроумная, прилежная, она вовсе не была избалованной и обладала прекрасным чувством юмора.
Джейд следила за карьерой своего кумира, итальянки Вирджинии Зуччи, которая посетила Петербург в то время, когда публика была еще равнодушна к балету. Зуччи танцевала сначала в летнем театре, в прекрасном цветущем саду, и вызвала такой фурор своим драматическим исполнением сольного танца на пуантах, что весь Санкт-Петербург бросился в театр, чтобы взглянуть на нее. Зуччи пригласили на зимний сезон; публика была в восторге и не пропускала ни одного выступления балерины.
