Елена Прибыльцова - Украденное счастье (СИ)

Джек с удовольствием наблюдал за реакцией Андре. Тому и вправду стоило долгих терзаний и сомнений уступить чувству голода. Рыча сквозь зубы, Андре снова налетел на Джека с кулаками. Джек ловко увернулся, ударил в ответ, хотя азарта драки не было, и махать кулаками не было ни малейшего желания.

— Мы можем и дальше продолжить нашу увлекательную беседу, маркиз, – отступился Джек, – но у нашей госпожи графини есть незамедлительная просьба для вас. Можешь и дальше пытаться намять мне бока, если не хочешь помочь ей.

Андре тяжело выдохнул, посмотрел исподлобья.

— Говори!

— Жан отведёт тебя на кухню поесть…

— Я твоим угощением уже сыт, Давенпорт. Говори, в чём дело!

Джек кивком головы велел следовать за ним. Андре, дрожа и бранясь сквозь зубы, зашагал следом. Граф распахнул дверь в библиотеку, служившую кабинетом.

Джек наконец-то раскурил сигару, плеснул ещё виски в стакан.

— Выпьешь? – предложил он Андре. – Или побрезгуешь в моём доме?

Но Андре сделал глоток, крепкий виски обжёг горло и пустой желудок.

— Я не предлагаю вам прежней дружбы, маркиз. Не собираюсь прощать и забывать ваш поступок. Но у меня есть к вам поручение, очень важное для одной известной вам особы.

— Ближе к делу, Давенпорт! – перебил его Брийон.

— Вот два письма, которые вы отвезёте баронессе Стэнтон. И, как вы догадываетесь, по возможности быстрее.

— Я хочу знать, что в этих письмах! И я не уеду, не повидавшись с Элизой!

— Содержание писем вас никоим образом не касается, маркиз, – отрезал Джек. – Что же до вашей просьбы, то едва ли состояние здоровья госпожи графини позволяет вам увидеться с ней.

— Ты лжёшь!

— Увы! – едва не выкрикнул Джек. – У неё жар.

В его голосе послышалась дрожь.

— Какого чёрта, Брийон, ты притащил её сюда?!

— Я притащил?! Да если бы я не поехал с ней, она сбежала бы сюда к тебе одна! И бог знает, что с ней могло случиться по дороге!

— Вообразил себя ангелом-хранителем, Брийон?! Что ты наговорил ей, чтобы убедить сбежать от меня?

— Она просила меня помочь! Она хотела уберечь от тебя ребёнка, который тебе не был нужен.

— А не ты ли, Брийон, известил её об этом? Не ты ли, лжец, обманом вынудил её бежать? – устало злился Джек.

— Но в чём я обманул? Ты сам говорил о последствиях, которых нужно избегать, – возражал ему Андре.

— Я прекрасно помню тот разговор! О ребёнке не было сказано ни слова! Ну и кто после этого лжёт? Впрочем, назовём это заблуждением, – согласился Джек. – Весьма прискорбным заблуждением. Стоило ли оно того, Брийон?

Джек сделал ещё глоток виски.

— Стоили её объятья и ночи твоего предательства?

— Мы никогда не были любовниками…

— А откуда мне знать, чёрт возьми?!

— Да! Откуда тебе знать! Сколько ночей она рыдала о тебе! О тебе, Джек!

— А ты её с радостью утешал!

— Ей нужен был ты! И только ты! Ты один.

Андре перевёл дыхание. Он признал поражение. Но таил надежду.

— Вам, кажется, пора в путь, маркиз. Госпожа графиня была бы огорчена, если вы задержитесь с письмами.

— Я вернусь, Давенпорт.

— Не сомневаюсь. И вас будут здесь ждать.

* * *

Утром Андре привёз вещи Элизы. Джек, мрачный как туча, встретил его молча. Брийон догадываясь, всё же спросил о здоровье девушки.

— Мне вас нечем порадовать, маркиз.

— Это моя вина, – прошептал Андре. – Она едва оправилась от болезни, а эта поездка навредила её здоровью.

Джек усмехнулся невесело. Ни упрекать Андре, ни оправдывать его ему не хотелось. На нём самом вины было не меньше, но признаваться в этом Брийону Джек не собирался. Простившись с маркизом, граф Давенпорт медленно поднялся по лестнице на второй этаж. Он надеялся на чудо.

Словно провинившийся ребёнок он взглянул в глаза матери. Как и вчера, когда он пришёл к ней за помощью, вынужденный признаться, что их гостья больна.

— У неё действительно жар, – подтвердила его опасения леди Сьюзен. – Бедная девочка! И как это могло случиться, Джон?

Ему нечего было ответить. Он хотел было сам поехать за врачом, но Сьюзен отговорила его, напомнив, что для этого есть слуги, а доктор Перси предан их семье и не задержится в пути.

Сьюзен подняла изорванную рубашку Элизы и дождалась взгляда сына.

— Даже не хочу знать, что здесь было, Джон! Но если надумаешь рассказать, я желаю слышать правду.

Джек перенёс Элизу в жарко натопленную гостевую спальную, и в ожидании визита доктора Перси не оставлял девушку одну. А леди Сьюзен на случай, если девушка очнётся, велела сварить крепкий куриный бульон. Элиза так и не пришла в себя.

Уильям Перси осматривал больную, и Джеку совсем не нравилось его сосредоточенное молчание. Хотелось верить, что это лёгкая простуда, простое недомогание, но эта мысль была слишком наивна. Джек понимал, что Элиза, скорее всего, серьёзно больна, и ждал слов доктора, словно приговора.

— Не знаю, известно ли вам, и имею ли я право говорить, – смущаясь, начал Уильям Перси. – Но я предполагаю, что ваша гостья ждёт ребёнка.

— Мисс Элизабет догадывалась о своём деликатном положении, – поспешил подтвердить Джек. – Что вы можете сказать о состоянии её здоровья, мистер Перси?

— Тяжёлое, – со вздохом признал тот. – Сильный жар, возможно воспаление лёгких. Трудно что-то обещать, граф.

— Ну так и не обещайте! Просто вылечите её, мистер Перси! Спасите её и ребёнка! И я озолочу вас!

— Всё в руках божьих, граф.

Джек сжал кулаки и раздражённо выдохнул. В милость небес он не верил. Доктор Перси оставил подходящие лекарства из тех, которые были у него с собой, дал указания и обещал непременно быть завтра.

— Я пришлю за вами утром экипаж, мистер Перси, – проводил его Джек.

И вот и сейчас доктор Перси не смог сказать ничего утешающего.

— Жар спал, – подтвердил он наблюдения молодого графа и леди Сьюзен. – Но если температура продержится дольше двух следующих дней, останется надеяться только на чудо. И молиться, миледи.

Джек сжал горячую руку Элизы, закрыв глаза, надолго припал губами к её горячему, покрытому испариной лбу.

— Вы будете жить, мадам, – зашептал он с непонятной злостью. – Вы не посмеете умереть! Если не желаете, чтобы я и на том свете преследовал вас! И пусть я не заслужил рая, но сам дьявол не удержит меня в аду!

И Джек выбежал из комнаты. Оставаться рядом с Элизой, мучимой лихорадкой, быть почти бессильным помочь ей справиться с болезнью, и просто ждать и надеяться, было одинаково невыносимо, как и находиться вдали от неё.

Некоторое время спустя леди Сьюзен нашла сына в библиотеке за очередным стаканом виски. Отняв из его рук спиртное, Сьюзен от души влепила сыну пощечину и стиснула руки от волнения за этот поступок.