Джейн Фэйзер - Фиалка
Он пошел к двери, потом остановился, вспомнив нечто, о чем не думал до сих пор:
— У тебя должна быть фамилия. «Мисс Тэмсин» подойдет для прислуги, но не для остального мира. Так какая же у тебя фамилия?
Тэмсин, все еще не в силах справиться со своей досадой, пожала плечами. Ей не верилось, что она настолько не подходит для местного общества.
— У меня нет фамилии. Мой отец был известен только под именем Эль Барона.
— В таком случае ты будешь дочерью сеньора Барона, — решил он. Он подошел к ней, взял за подбородок, глядя на нее серьезно, почти с угрозой. — Одно нескромное слово или жест в присутствии этих людей, и все пропало. Ты вылетишь из этого дома с такой скоростью, что и оглянуться не успеешь. Ясно?
— С чего это мне проявлять нескромность? — поинтересовалась она. — Едва ли это в моих интересах.
— Нет, но тебе следует об этом помнить, потому что, поверь мне, я никогда не был серьезнее. Стоит один раз сболтнуть что-нибудь лишнее, даже случайно, и ты окажешься на улице. У меня в этой стране добрая репутация, и я не буду ставить ее под угрозу из-за тебя.
Джулиан кинул на нее свирепый взгляд, потом резко отпустил ее и вышел из библиотеки.
Тэмсин уронила книги на письменный стол. Что он имел в виду: что она при всех прильнет к нему и заключит в жаркие объятия? Или просто боялся, что она скажет что-нибудь нескромное, позволит какую-то фамильярность? Да, пожалуй, она могла бы сотворить что-нибудь подобное: она же не знала, что эти чудаки в их непонятной стране считали из ряда вон выходящим. Пока еще уроки не достигли этой стадии.
Тэмсин встала на цыпочки, чтобы увидеть свое отражение в зеркале над каминной полкой, пальцами причесала волосы, взбила легкую челку, которая и в самом деле становилась слишком длинной. Как должна вести себя девица из благородной испанской семьи, взращенная в монастыре? Она попробовала улыбнуться себе в зеркало застенчивой улыбкой, которая не показалась ей убедительной. Может быть, следует притвориться, что она не очень хорошо говорит по-английски? Это обезопасит ее на случай оплошности. Тогда можно будет сидеть в вялом молчании, улыбаться и кивать, стараясь казаться любезной, и постоянно страдать от полного непонимания.
Да, пожалуй, это будет лучшим выходом из положения. Полковник не в шутку пугал ее, это не пустые угрозы. Как жаль было бы проиграть игру в самом начале из-за какой-то случайной ошибки или оговорки! Тэмсин вышла из библиотеки, пересекла главный холл и направилась в гостиную. Она вовремя вспомнила, как следует ходить, и сделала все по инструкции: плечи откинуты, зад подобран, голова высоко поднята, шея прямая… Господи! Ну как это все можно упомнить?
Она тихо открыла дверь гостиной и нерешительно постояла на пороге, ожидая, пока кто-нибудь ее заметит. Сердце учащенно забилось: началось! Когда Тэмсин рассмотрела людей, собравшихся в кружок и погруженных в оживленную беседу, она поняла, какую трудную задачу взяла на себя. Прежде ей никогда не доводилось встречаться с такой компанией. Впрочем, прежде ей не случалось и стоять на пороге гостиной. Как они воспримут ее, когда наконец заметят? Одно она чувствовала с абсолютной, инстинктивной уверенностью: несмотря на обычное платье, ее непохожесть сразу обнаружится. И дело было даже не во внешности, не в поведении и нехватке светских манер… Внутренняя свобода, которой с ней щедро поделились Сесиль и Эль Барон, вошла в ее кровь и плоть. Вольная, полная опасностей жизнь, вольный образ мыслей, пренебрежение всяческими условностями… Пылание страстей… Всем этим она была отмечена, как клеймом.
Три матроны средних лет были одеты в темные атласные платья, головы их венчали строгие кружевные чепцы. Мисс Эстер надела платье для верховой езды из мягкого бежевого батиста и соломенную шляпку. Несмотря на молодость, каждая линия ее тела и манера носить одежду указывали, что, достигнув возраста этих дам, она будет точно такой же.
Тэмсин знала, что никогда, никогда в жизни не будет походить ни на одну из женщин, находившихся в комнате. Она чувствовала себя такой не похожей на них, будто спустилась со звезд.
Лорд Пендрагон и викарий стояли перед незажженным камином, вдыхая букет старого вина, которое плескалось в стаканах. Оба джентльмена были плотного сложения и самодовольного вида, обычного для тех, кто знал себе цену в этом мире. Первым Тэмсин заметил преподобный Торнтон.
— Ах, — загудел он добродушно. — К нам присоединилась наша маленькая иностранка.
Сент-Саймон поднялся со стула с веретенообразными ножками, казавшегося слишком хрупким для его мощной фигуры:
— Тэмсин, идите сюда, я вас представлю. Он подошел к ней, его лицо было серьезным.
— Я рассказывал своим гостям о ваших печальных обстоятельствах.
— Пердон? — сказала Тэмсин, возбужденно улыбаясь. — Но компрендо, сеньор Сент-Саймон.
Выражение лица Джулиана было столь изумленным, что на секунду она забыла о своих опасениях и чуть было не разразилась смехом. Но, собрав всю силу воли, сумела сохранить спокойствие и посмотрела из-за его спины на гостей, улыбаясь им нервной тревожной улыбкой.
Рука Джулиана сжала ее обнаженный локоть.
— Думаю, вы поймете, если будете слушать внимательно, — заявил он нарочито, пальцы его твердо сжимали ее руку.
— Леди и джентльмены, разрешите представить вам сеньориту Тэмсин Барон.
Тэмсин продолжала улыбаться все той же бессмысленной улыбкой и кланяться, пока ее представляли. При атом чувствовала она себя по-идиотски, как птица, выклевывающая крошки из пыли. Она ощущала на себе острые оценивающие взгляды пожилых дам; они невыразительно кивали, в то время как она рассыпалась в поклонах и улыбках. Однако лорд Пендрагон разглядывал ее совсем по-другому. Возможно, она пользовалась покровительством лорда Сент-Саймона, но оставалась при атом молодой женщиной, и он видел в ней молодую женщину. Викарий взял обеими руками ее ладони и сказал елейным тоном, что хотя, по его разумению, она выросла в католической вере, но, возможно, не сочтет его церковь слишком уж чужой. В приходе Тригаргана очень хорошая церковь, и он будет счастлив как-нибудь исповедать ее, если это принесет ей утешение.
Тэмсин нашла прибежище в «непонимании». Она опустила глаза и что-то забормотала, прежде чем повернуться к мисс Маршалл, которая улыбнулась ей тепло и по-дружески.
— Бедняжка, вам, должно быть, так страшно и так печально было расстаться с вашей страной.
— Пердон? — Тэмсин вопросительно посмотрела на Джулиана, который скрепя сердце переводил.
— Да, да! — закивала Тэмсин, принимая предложенную руку, и начала трясти ее изо всех сил. Ее пожатие было слишком сердечным, насколько можно было судить по озадаченному лицу девушки. Подобная сила казалась удивительной, если учесть хрупкость этого крошечного создания.
