Лиз Карлайл - Никогда не влюбляйся в повесу
Камилла отвела глаза в сторону.
— Думаю, именно это и свело ее в могилу.
Холбурн рухнул в кресло.
— Стало быть, она умерла? — глухо спросил он. — Я, конечно, догадался по вашим словам, что ее больше нет…
— Да, месье, — тихо проговорила Камилла. — Она умерла. — Лорд Холбурн молчал. — Месье?
Перед ней был сломленный человек. У него не было сил даже поднять на нее глаза.
Камилла так и ушла, оставив его сидящим в кресле: устало ссутулившись, лорд Холбурн уставился куда-то невидящим взглядом. Она попрощалась — но он, казалось, не слышал ее.
Глава 13
Леди Ротуэлл твердо стоит на своем
Когда лорд Ротуэлл наконец вернулся из Суррея, время уже близилось к обеду. Конечно, он сделал глупость, вбив себе в голову, что сможет обернуться за один день. Остановив фаэтон перед домом на Беркли-сквер, барон бросил поводья и спрыгнул на землю, надеясь в этот раз проделать это с большей грацией, чем в Селсдон-Корте. Изо всех сил стараясь держаться прямо, он сунул поводья подбежавшему лакею и с трудом взобрался на крыльцо — чтобы в дверях столкнуться с поджидавшим его Трэммелом.
— Милорд. — Дворецкий испуганно отшатнулся. — Позвольте заметить, что выглядите вы…
— Потом. — Отстранив его в сторону, Ротуэлл поморщился. — Где моя жена?
Трэммел вслед за ним засеменил к лестнице.
— К чаю приезжала леди Шарп, — объяснил он. — Она уговорила леди Ротуэлл отобедать у нее на Ганновер-стрит.
Плечи Ротуэлла устало поникли. Господи помилуй… ему казалось, он вот-вот умрет. Он хотел видеть ее. Он нуждался в ней. Покачнувшись, Ротуэлл медленно двинулся по пустому, точно вымершему дому, прислушиваясь к гулким отзвукам своих шагов. Звукам пустоты и одиночества. Еще одно свидетельство того, во что превратилась его жизнь.
Неужели уже слишком поздно, и для них с Камиллой все кончено?
И в этот момент волна ослепляющей боли вновь нахлынула на него — охнув, Ротуэлл согнулся вдвое. Стены коридора надвинулись на него с двух сторон, перед глазами все поплыло.
— Иисусе! — прохрипел он, судорожно вцепившись рукой в перила.
— Милорд! — подоспевший Трэммел подхватил его сзади. — Вам нужно лечь в постель.
Ротуэлл, заставив себя разогнуться, оттолкнул дворецкого.
— Принеси мне бренди! — просипел он. — Проклятие… не вздумай изображать из себя сиделку, Трэммел! Я сам в состоянии добраться до кровати…
Но тварь, глодавшая его изнутри два последних дня, с каждым мгновением набирала силы. Прошлую ночь в Селсдоне Ротуэлл ни на секунду не сомкнул глаз и к утру настолько ослаб, что едва смог проглотить крошечный кусочек тоста.
К его удивлению, Трэммел категорически отказался принести ему бренди, и Ротуэлл очень скоро убедился, что спорить с ним бесполезно. Вместо этого дворецкий молча и быстро делал то, что обязан был, по его мнению, сделать: разобрал постель, стащил с барона сапоги, помог ему переодеться в чистую рубашку. Возможно, Трэммел лучше его самого догадывался, что за этим последует: не прошло и часа, как у Ротуэлла началась кровавая рвота, что еще удесятерило его муки. Когда приступ закончился и жгучая боль, разрывавшая его внутренности, слегка притупилась, совершенно обессиленный Ротуэлл рухнул в постель. Чин-Чин, положив узкую мордочку на лапы, испуганно таращился на хозяина.
— Ну и что ты об этом думаешь, Джим? — сипло прошептал Ротуэлл, улучив момент, когда Трэммел ненадолго вышел. — Как, по-твоему, эта гадина с косой явится за мной уже сегодня? Или решит помучить еще немного?
Крохотный спаниель издал какой-то тоскливый звук — нечто среднее между стоном и воем — и поглубже зарылся в одеяло. Ротуэлл, закрыв глаза, погладил шелковистую голову собаки. Ему тоже хотелось завыть. Много лет подряд он медленно убивал себя, стараясь поскорее свести счеты с опостылевшей ему жизнью, — и, похоже, его желание вот-вот исполнится — по горькой иронии судьбы именно теперь, когда он вдруг стал ценить ее…
А в доме на Ганновер-стрит Камилла как раз очень удачно взяла подряд три взятки и ждала, когда лорд Шарп будет сдавать, когда в гостиную на цыпочках прокрался дворецкий с серебряным подносом в руках. Почтительно склонившись к ее плечу, он подал ей сложенную записку.
— Вам письмо, миледи, — пробормотал он. — От мистера Трэммела.
— О Господи! — всполошилась леди Шарп. — Что-то случилось?!
Камилла поспешно пробежала записку глазами.
— Ротуэлл заболел, — вскочив на ноги, пробормотала она. — Боже мой, я должна идти!
Не прошло и двух минут, как она, закутавшись в плащ, выскочила из дома — леди Шарп предложила поехать с ней, но Камилла вежливо, но решительно отказалась. Сердце у нее заледенело от страха — должно быть, Кирану очень плохо, в противном случае Трэммел не послал бы за ней.
На крыльце, дожидаясь ее приезда, топтался лакей.
— Где Трэммел? — крикнула она, поспешно стаскивая с себя перчатки.
— Наверху, мэм. — Лакей бросился принять у нее плащ. — Велел вам передать, что его светлости лучше и он сейчас отдыхает.
— Мерси. — Камилла вихрем взлетела по лестнице. У дверей спальни ее поджидал Трэммел, лицо у него было озабоченное. — Как он? — с тревогой спросила она. — Что случилось?
Трэммел склонился к ее уху.
— Он ездил в Селсдон-Корт, миледи, — прошептал он, воровато оглянувшись на дверь. — Я так понял, ему стало плохо уже в дороге. Но в этот раз боль долго не утихала. Думаю, она не отпускала его всю ночь… он очень измучен.
Войдя в спальню, она обнаружила, что лампа у изголовья постели погашена — в комнате было бы темно, если бы не разожженный камин, где ярко пылал огонь. Ротуэлл, до середины груди укрытый одеялом, лежал с закрытыми глазами, сбоку примостился Чин-Чин, рука Ротуэлла лежала у него на спине. Увидев хозяйку, песик радостно заскулил и застучал хвостом. Киран тут же открыл глаза.
— А… он все-таки послал за тобой? — пробормотал он, разглядывая ее. — Чертов упрямец, вечно суется, куда не просят! Со мной уже все в порядке.
Камилла пристроилась на краешке постели и вязала его руку в свои. Лицо у него было пепельно-бледным и как будто слегка припухшим, а в остальном он выглядел как обычно.
— Если у тебя достаточно сил, чтобы проклинать слуг, дорогой, возможно, их хватит и на то, чтобы рассказать мне, где ты был? А заодно и почему тебе вдруг стало плохо, — мягко попросила она. — Только уж будь так добр, не говори, что это меня не касается, хорошо? Потому что я решила, что теперь это меня очень даже касается, — с нажимом добавила она.
Взгляд Ротуэлла немного смягчился. Закрыв глаза, он ласково погладил ее руку.
