Война герцогинь. Книги 1-2 - Жюльетта Бенцони
Урок был усвоен с такой быстротой, на какую Изабель и не рассчитывала. Проведя спокойную ночь и хорошенько отдохнув, Шарлотта набралась сил и была полна решимости постоять за своих сыновей. Она очень уверенно распределила роли своих – увы, очень немногочисленных – помощников, надеясь, как и Изабель, на эффект снежного кома. Письма были уже написаны.
Предполагалось, что герцог де Немур, вернувшись в Париж, проведет переговоры с президентом Виоле, коадъютором и другими важными лицами. Еще одно письмо отправится в Монтрон и известит о происходящем Клер-Клеманс, а главное, Лэне, который отправился вместе с ней, чтобы охранять маленького герцога Энгиенского. Их всех приглашали в Шатильон, чтобы семья пребывала в одном месте, тогда как Монтрон станет оплотом мятежа и боевых действий, на успешность которых все очень надеялись. Крепость принадлежала лично Шарлотте, и она была вправе распоряжаться ею, как ей заблагорассудится. Третье письмо – его доставку Изабель поручила Бастию, который мог справиться с любыми трудностями, – должно было отправиться в Стэне, где госпожа де Лонгвиль так сумела обольстить – это слово, впрочем, слишком слабое – великого Тюренна, что он согласился забыть свой долг перед малолетним королем, виноватым лишь в том, что Мазарини был у него первым министром.
– У тебя задание самое трудное, – сказала Изабель Бастию, обращаясь к нему на «ты». Она говорила с ним так по его просьбе – в память о любимом господине Гаспаре, который так к нему обращался. – Я знаю, госпожа де Лонгвиль меня ненавидит, но я надеюсь, что мать еще что-то для нее да значит и что мы в первую очередь должны послужить ее братьям и, кстати, ее мужу. А вот это, последнее письмо ты передашь графу де Бутвилю, моему брату, если тебе удастся узнать, где он и что с ним. Но он должен поступить под начало маршала де Тюренна. Брат благоговеет перед ним не меньше, чем перед принцем Конде.
Изабель вручила Бастию письма и деньги, попросив Господа Бога, чтобы Он не оставлял ее верного слугу, а потом вернулась к Шарлотте, которая, совершив благое усилие, прогуливалась на свежем воздухе в обществе госпожи де Бриенн. Изабель уже выходила из замка, когда перед ней предстал де Немур, заметно недовольный и разочарованный.
– Я знаю, что вами продиктовано каждое слово, какое произнесла перед нами вдовствующая принцесса. И это дает мне право предположить, что и вторая часть нашего разговора с ней, уже наедине, тоже была продиктована вами, не так ли?
– Я ушла, чтобы дать необходимые распоряжения, и не понимаю, что вы имеете в виду. Поверьте, я не диктую принцессе каждое слово, какое она произносит. Что именно она вам сказала?
Простодушный интерес, написанный на лице Изабель, не утешил молодого человека и не развеял его недовольства.
– «Сказала» слишком мягкое слово! Она почти что умоляла меня уехать сегодня же, поскольку жаждет узнать хоть какие-то новости о своих сыновьях! Мне трудно поверить, что вы не приложили к ее просьбам своей ручки. Но если я вам так наскучил, вы могли бы сообщить мне об этом сами.
– Я, безусловно, так и сделаю, когда это произойдет. Но я не имею никакого отношения к просьбе взволнованной матери и только нахожу ее вполне естественной.
– Вы мне клянетесь в этом?
– Клянусь без малейшего колебания!
Изабель не лгала, она и в самом деле не знала о просьбе Шарлотты, которая действовала по собственному побуждению и, сама того не подозревая, оказала услугу хозяйке дома. Желая хоть как-то смягчить огорчение влюбленного, Изабель мягко прибавила:
– Ни о чем не сожалейте! В эту ночь я бы все равно не пришла… Как бы этого ни хотела!
– Почему? Скажите, почему?!
– Может быть, потому, что мне стыдно отдаваться вам под крышей дома, где находится мой сын и мать с кровоточащим сердцем. Это… это как-то не по-божески, – выговорила Изабель и не без удивления поняла, что вырвавшиеся у нее слова совершенно искренние, точно так же, как слезы, выступившие на глазах.
– Значит, вы меня больше не хотите?
Жалобный тон рассердил Изабель, и она обрадовалась своему гневу.
– Когда вы перестанете видеть в моих словах не то, что в них есть? Мы с вами не всегда можем располагать собой, хотя и вам, и мне очень трудно отказаться от радостей, которые мы дарим друг другу! Но не вздумайте больше обращаться ко мне на «ты», как вы сделали это сегодня утром!
Герцог молча поклонился и вышел.
Последующие дни были днями отдыха, в котором все, измученные волнениями, так нуждались.
Погода стояла прекрасная, и живописная долина Луэны нежила на солнышке свои красоты. Замок, выглядевший так сурово при приезде Изабель, теперь казался приветливым благодаря цветникам, устроенным молодой герцогиней на террасах, аллеям и купам деревьев, которые превратили бывший лесок снова в парк. Внутри замок тоже изменился, и, хотя ему по-прежнему было далеко до Шантийи, принцессе Шарлотте и ее окружению он пришелся по нраву. Жизнь в замке очень оживил племянник Жанны Бертен. Бедного Жереми муж Жанны увез после побоев едва живым из харчевни в Монтаржи, где он работал поваром. Хозяин отколотил его за то, что тот осмелился, готовя соус, чтобы подать к столу, добавить в него взбитый желток и влил десертную ложку белого вина. Бертен, зная кухню в Шатильоне, поспешил перевезти несчастного Жереми в более гостеприимное место. Здесь таланты Жереми расцвели полным цветом, согревая и радуя сердца изгнанников кулинарными изысками.
Маленькие радости всем крайне необходимы, потому что, хотя солнце сияло по-прежнему, а воздух был свеж и душист, полученные новости омрачали души печалью.
Из Парижа президент Виоле, между изъявлениями преданности, которые ему диктовала разгоравшаяся любовь к Изабель, сообщил, что еще не настало время освобождать Его Высочество принца, так как народ – и коадъютор тоже – не забыли его приступов гнева и жестокого обращения, какое он позволял себе, став первым лицом в столице.
Прислал письмо и Немур. Тон письма был необыкновенно возвышенным. Амадей клялся, что в случае, если принца
