Фиби Фиджеймс - Серебряный ангел
Обвивая руками шею Тага, Брайди, казалось, окунулась в беспамятство, забыв, вдруг, кто она, где и с кем находится. Единственной реальностью в этот миг для нее был лишь их поцелуй и удивительное стремление тел к соединению, к тому, что было пережито ею лишь однажды, много лет назад, на склоне залитого лунным светом утеса.
Как сквозь сон, Брайди почувствовала, что ее приподнимают. Ее глаза все так же были закрыты, и она еще сильнее прильнула к мужчине, как бы ища в нем защиты и спасения. Все тело ее горело, словно из обычной женщины она превращалась в мерцающий луч света, слишком невесомый и трепетный, чтобы оставаться на земле.
Но тут вдруг ее пронзило воспоминание о давней боли и, не успев осознать себя, свое состояние и ситуацию, она попыталась вырваться из мужских объятий и закричала:
— Нет, не делай этого, Джонни, не надо!
Ее собственный крик вырвал Брайди из забытья и вернул в действительность. Открыв глаза, она поняла, что рядом с ней никакой не Джонни, а Таггарт Слоан. И она, практически обнаженная, сидит у него на коленях, а для его рук нет больше тайн на ее теле. Брайди обмерла. Она была потрясена настолько, что не имела сил пошевелиться и прикрыть рукой свою обнаженную грудь или натянуть на себя брюки.
Таггарт, не отрываясь, смотрел на нее. Его лицо находилось совсем близко от ее лица. Он раскраснелся, а сузившиеся его глаза потемнели от гнева. Он смотрел на нее так, словно хотел задушить.
В этот момент ей и самой того хотелось.
— Я не Джонни, — сказал он злым, хриплым голосом.
Брайди отвернулась от него и закрыла глаза.
— Дайте мне встать, — прошептала она чуть слышно.
Поспешно одеваясь и сгорая от унизительного стыда, она боялась даже взглянуть в сторону, чтобы проверить не смотрит ли на нее Слоан. Но когда, приведя, наконец, себя в порядок и взяв себя в руки, она повернулась лицом к Тагу, то увидела, что он стоит поодаль, спиной к ней, сложив руки на груди.
Она обожглась взглядом об эту широкую, любимую и, всем своим видом выказывающую возмущение, спину Брайди не знала на кого злилась больше: на Таггарта Слоана или на саму себя. Хуже всего было то, что тело ее все еще горело от его ласк. Она не могла, не хотела честно признаться себе, что сожалела не о происшедшем, не о собственной слабости, бросившей ее в мужские объятия, но, скорее, о том, что все вдруг так резко, так нелепо оборвалось. Она боялась откровенно себе сказать, что всем своим существом желает продолжения его ласк, желает испытывать их на себе снова и снова.
Брайди расправила плечи. Больше этого не должно повториться. Таггарт слишком опасен. Она должна держаться от него подальше.
— Я… я… — начала, запинаясь девушка, обращаясь к спине Тага. — Я сожалею о том, что произошло. И думаю, будет лучше, мистер Слоан, если мы оба просто забудем…
Он обернулся.
— Кто такой Джонни?
— Ч-что? — растерялась она.
— Джонни. Вы назвали меня Джонни. Уже дважды.
— Простите. Я не…
Глаза Таггарта сузились.
— Вы только что сказали: «Не делай этого, Джонни». И еще раньше вы… Кто, черт возьми, это такой?!
Брайди сжала руки в кулаки, чувствуя, что вот-вот заплачет.
— Простите. Я не поняла. Я… Я… это не ваше дело.
В три огромных шага Таггарт очутился рядом с девушкой и с силой схватил ее за плечи.
— Кто он такой, черт бы его побрал?!
— Он умер, умер, — закричала Брайди. Из глаз ее хлынули слезы. Чувствуя, как больно впиваются ей в плечи пальцы Тага, она колотила его по груди. — Он умер! — плакала Брайди и ее гнев, унижение и беспомощность превращались мало-помалу в истерическую смесь горя и бессильной злости. — Я любила его, а он сделал мне больно, очень больно. Потом его не стало, а мне было в то время только шестнадцать лет. Он сломал мне жизнь!
Больше она была не в силах произнести ни слова. Слезы хлынули из ее глаз с новой силой, как и тогда летом, много лет назад, когда до нее дошли трагические известия.
Брайди обессиленно опустилась на колени. Присел рядом с ней и Таггарт и, обняв ее, крепко прижал к себе. Обжигая девушку своим горячим дыханием, он прошептал:
— Успокойтесь, не надо плакать. Мне очень жаль, что этот человек сделал вам больно, Брайди, что он разбил ваше сердце. Но это не должно…
— Нет, — задыхаясь произнесла она, слегка отстраняясь от него. — То есть, да, мне было тяжело, когда я узнала о его гибели. Но он причинил мне боль по-другому…
Ладонь Тага легла на затылок Брайди и снова привлекла ее лицо к его груди.
— Мне кажется, я вас понял.
И когда, спустя некоторое время, Брайди посмотрела на него, то, выдавалось, он был готов вот-вот улыбнуться.
— И вы находите это смешным? — осуждающе проворчала она.
Таг помог ей встать с колен и снова усадил на валун. Затем сел рядом с ней и обнял за плечи.
— Нет, мне это совсем не кажется смешным. Хотя, я думаю, понял вас правильно. Вы хотели сказать, что этот человек причинил вам боль физическую. Что он и вы…
Брайди быстро кивнула. Она боялась, что не выдержит, если он произнесет эти слова вслух.
— И это было у вас первый раз?
Брайди снова кивнула, не глядя на Таггарта, и попыталась было встать, прошептав хриплым от волнения голосом:
— Не пора ли нам ехать?
Таг заставил ее сесть.
— И последний раз тоже?
Она смотрела мимо него, на лошадей, и чувствовала, как стремительно заливается краской стыда ее заплаканное лицо.
Достав из кармана носовой платок, Таггарт протянул его девушке.
— Так я и думал, — сказал он, подавляя улыбку.
Брайди принялась вытирать глаза.
— Больше вы не испытываете этой боли, — прибавил Таг.
Девушка не могла заставить себя поднять на него глаза. Она шумно высморкалась, совершенно не думая о том, что так не пристало делать леди.
— Это вполне естественно, — продолжал он. — И научно обоснованно. А спорить с природой и наукой мы не в силах.
Брайди украдкой посмотрела на него. Он усмехнулся.
Последний раз вытерев носовым платком нос, она скомкала платок в руке.
— Я вас ненавижу, мистер Слоан, — сказала она тихо.
— Ничего другого я от вас и не ожидал, — сказал он, не переставая усмехаться. И показал на уголок носового платка, торчавшего из кулака девушки. — Это вы тоже можете оставить себе. А еще, можете называть меня просто Тагом. Это вполне оправданно, после всего, что с нами только что случилось.
Ярость вспыхнула в ней с новой силой и даже вытеснила собой недавнее смущение. Сбросив с плеча руку Тага, Брайди села неестественно прямо, словно аршин проглотила.
— Никогда еще я не встречала такого бесцеремонного человека, как вы, мистер Слоан! Вас нельзя назвать настоящим джентльменом! Теперь, когда вы открыли мне свое истинное лицо, я могу сказать, что вы не джентльмен вообще!
