Джулиана Грей - Чтобы встретиться вновь
– Право же, Пенхэллоу, мы с вами оба люди светские. Говорил котелку горшок – уж больно ты черен, дружок, а?
– Что-что? Прошу прощения, но я вас не совсем понимаю.
Сомертон заложил руки за спину и легкой походкой направился к Роланду, поблескивая глазами.
– Сколько беспутных постелей посетили за последние несколько лет вы, Пенхэллоу? Несколько дюжин? Несколько сотен?
– О, ответить на это весьма просто. – Роланд широко осклабился. – Ни одной.
Граф запрокинул голову и захохотал.
– Ни одной! Великий Пенхэллоу, соблазнитель всех лондонских женщин! Ха-ха. Ни одной, вот уж в самом деле!
Роланд пожал плечами.
– Ужасно жаль разочаровывать вас, старина, но боюсь, что вы лаете не на то дерево. С того дня как встретил леди Сомертон и до сих пор я не познал ни одной женщины, кроме нее.
Хохот графа резко оборвался. Он всматривался в лицо Роланда, отчаянно пытаясь найти там хоть что-то противоречащее сказанному.
– Невозможно, – сухо произнес он наконец.
– Нет-нет. Боюсь, это голый факт. Несколько раз пытался, но… в общем, все было не так, как раньше. Не мог изгнать ее лицо из головы на срок, достаточно долгий, чтобы… гм… совершить нужный акт. О, думаю, в конце концов мне бы удалось справиться. Выпить пару бутылочек бренди, найти подходящую вдову. – Он улыбнулся, видя ужас Сомертона. – Полагаю, в дело все-таки вмешалась моя удача. Мы с ее милостью столкнулись на пороге одной итальянской гостиницы, и даже мои тупые мозги сообразили, что мне выпал еще один шанс.
– Невозможно, – повторил Сомертон, но как-то неуверенно.
– Невозможно! – выпалил Маркем. – Нам известна ваша репутация! Да вы похвалялись своими победами перед всем Лондоном!
Роланд глянул поверх плеча Сомертона и кивнул секретарю.
– Вообще-то мне не хотелось, чтобы все узнали, верно? Сохранял лицо и все такое. Похоже, в результате я был куда более верен Лилибет, чем вы. Смешно, правда? – Он придвинулся ближе к Сомертону – так близко, что видел, как бьется на горле графа пульс, быстро и сильно. – Если не ошибаюсь, именно это и называется иронией, старина.
Сомертон облизнул губы.
– Больше шести лет?
– На самом деле больше семи. С того дня как я ее впервые увидел. Семь длинных чертовых лет. Самое мучительное покаяние. И я вижу в нем лишь одну хорошую сторону. – Он хохотнул прямо в лицо Сомертону. – Слава Господу, оно завершилось.
В следующий миг он уже летел через холл, получив сильнейший удар в челюсть от Сомертона.
Разумеется, он этого ожидал, но ожидание не смягчает удары. Роланд немного полежал на мраморных плитках, привыкая к шоку, потирая челюсть. По крайней мере не сломана. Посмотрел на восьмиугольный рисунок на потолке (элегантный алебастровый орнамент, на вид недавно покрашенный), сосчитал повторы.
– Ну что ж, – произнес он в конце концов. – Я ужасно рад, что это мы наконец-то выяснили. – Приподнялся на локтях, сверкнул улыбкой в сторону взбешенного Сомертона. – А теперь, раз уж с утомительными формальностями покончено, можно приступать к делу, как любят говорить американцы.
Губы Сомертона искривились, он издал звук, похожий на рычание.
– Единственное дело между нами, шелудивый ты пес, это то, как я намерен с тобой поступить. Боюсь, тебе не удастся выйти из этого дома живым.
Роланд вскочил на ноги и рассмеялся.
– О, блестящая фраза! Кажется, я как-то слышал ее в пьесе. Вы не думали сделать карьеру на сцене?
Откуда-то из-за тяжело вздымающейся груди Сомертона послышался негромкий, встревоженный голос Маркема:
– Сэр, я не думаю… наверняка вы не имели в виду…
Роланд распростер руки.
– Ну, видите? Давайте, попытайте счастья. Пистолеты, нет? Или, на ваш вкус, сабли впечатляют больше? Вы определенно обладаете драматической жилкой.
– Не будьте ослом, Пенхэллоу.
– Хотите меня убить? Не буду мешать вашей попытке.
– Стало быть, вы признаете, что не правы, – улыбнулся в ответ граф.
– Ни в коем случае, – ответил Роланд, опустив руки. – Но драться с вами не буду, старина.
Суровое лицо Сомертона сделалось презрительным.
– Значит, трус. Как я и думал. Даже любите ее недостаточно, чтобы сражаться за нее.
– О, еще как люблю. И если бы речь шла только о ней, вы бы уже были трупом. Но, видите ли, нужно принять во внимание еще кое-кого.
Сомертон наморщил лоб.
– Еще кое-кого?
– Юного Филиппа. Вашего сына, если припоминаете, – очень мягко произнес Роланд.
– Не сметь говорить со мной про моего сына! – Кулак Сомертона в безудержной ярости снова взлетел вверх, но Роланд легко уклонился.
– Чудесный мальчик этот юный Филипп, – продолжал Роланд. – Умный, любознательный. Обожает истории про пиратов. – Он увернулся от следующего удара. – Но дело в том, что, несмотря на ваш отвратительный и жалкий подход к родительским обязанностям, – он отскочил как раз вовремя, чтобы избежать сильнейшего удара в левый глаз, – мне не очень нравится перспектива объяснять Филиппу, как я умудрился убить его отца.
Сомертон остановился. Грудь тяжело вздымалась, глаза сверкали.
– У тебя не будет ни единого шанса, клянусь Богом. Ты больше никогда не увидишь моего мальчика!
Роланд медленно покачал головой:
– Нет-нет. Вы все неправильно поняли. Если вы думаете, что я доверю Филиппа вашей нежной заботе до конца его детства, то ваша несчастная старая башка находится в еще более безнадежном состоянии, чем ваши кулаки.
– Ты осмеливаешься…
– Значит, вот как все это будет выглядеть, Сомертон. – Роланд скользнул рукой по бедру, поближе к карману жилета. – Вы даете Лилибет развод, я на ней женюсь, а вы оставляете нас в покое, чтобы мы смогли вырастить вашего сына в человека, который вернет титулу честь, утраченную из-за вас.
Сомертон захохотал жестким, гортанным смехом, не похожим ни на что, слышанное Роландом раньше.
– О, великолепно! Восхитительно! Я всегда знал, что ты наглый молодой болван, Пенхэллоу, но теперь недоумеваю, как ты продержался так долго, пусть даже с этой кучкой идиотов, называющей себя «Бюро»!
– О, думаю, всего лишь слепая удача. – Роланд небрежно дотронулся до кармана жилета.
– И ты предполагаешь – ты в самом деле предполагаешь, – что я просто подчинюсь твоим требованиям? Хотя леди Сомертон и мой сын находятся в моей власти? Когда самому тебе не хватает храбрости, чтобы замахнуться на меня кулаком? – Сомертон помотал головой и снова захохотал. – Сдавайся, Пенхэллоу. Ты никогда не одолеешь меня – но ни за что не получишь мою жену, пока не одолеешь меня! – Он подался вперед и зловеще ухмыльнулся. – Шах и мат.
